Страница 32 из 56
— Вот этого-то я и боюсь, — пробормотала себе под нос Наташа, так, чтобы Олеся Евгеньевна этого не услышала.
Первые шаги по Наташиному дому Роман делал, не выпуская ее руку из своей, но потом стал ходить подчеркнуто независимо, впрочем, не забывая косить глазом за спину — там ли его новая знакомая? Кинга она выпустила в сад, но пес быстро вернулся, начал царапаться в дверь. Наверное, считал, что самое интересное происходит без него.
В конце концов Кинг стал ходить по дому с мальчиком. Правда, поскольку Рома до выключателя не доставал, Наташа поначалу пробежалась и везде зажгла свет, а потом уже они и ходили вместе: Рома и Кинг.
Наташа только спросила:
— Ты как, с Кингом освоился?
— Освоился, — все же с некоторой заминкой сказал Рома.
— Может, я пока разогрею ужин, а потом тебе все покажу?
— Я побуду с Кингом, — решил малыш.
Наверное, воспитатель из Наташи плохой. Доверить ребенка собаке! «Фашиска!» — сказал бы Петя Малышев, друг ее детства. Напрасно она уверяла его, что такого слова нет и что он пропускает букву «т», — Петя все равно ее так обзывал, если считал, что Наташа поступаете ним без жалости.
Как бы то ни было, Роман и Кинг вернулись в кухню целые и невредимые, даже, кажется, проголодавшиеся.
Наташа не сразу выбрала комнату для мальчика. Селить его на второй этаж не хотелось, а рядом с ее спальней на первом этаже больше жилой комнаты не было.
Она и себе комнату выбрала не по принципу какого-то особого расположения или удобства, а для того, чтобы не подниматься наверх. Одной-то!
Теперь, похоже, нужна перепланировка.
— Ромашка, тебе наверху никакая комната не приглянулась?
Мальчик задумался, даже лоб наморщил.
— Приглянулась, — кивнул, — такая большая, с телевизором.
Это была вторая гостиная наверху.
— Считаешь, она для спальни не великовата?
Он пожал плечами:
— Зато телевизор есть.
— Так ведь когда ты спишь, то телевизор не смотришь? — осторожно поинтересовалась Наташа.
— А если не спится? — резонно ответил он.
Надо почитать, существует ли детская бессонница. И если есть, то как ее лечить.
— А часто бывало, что ты не спал?
— Бывало, когда страшно становилось. — Мальчик судорожно вздохнул, как всхлипнул.
— У тебя была своя комната, детская?
— Я спал в бабушкиной комнате. Она там жила, а потом умерла…
И она еще ругала себя, что на время оставила Рому с Кингом! А вот оставить ребенка в комнате покойницы — до такого надо додуматься! Наташа решила, что сегодня вопросов о страшном больше задавать не стоит. Как-нибудь потом, когда ребенок успокоится.
— А как ты посмотришь на то, что мы будем спать в одной комнате? — спросила она, повинуясь какому-то внезапному озарению.
— Как в скаутском лагере? — оживился Рома.
— Почему — в лагере? — удивилась Наташа.
— Мне Витя говорил, соседский мальчик. Он на лето ездил. Дети спят в одной комнате и перед сном друг другу всякие истории рассказывают!
— О, на истории я мастер! — похвасталась Наташа, незаметно подкладывая Роме еще одну котлету.
Одной проблемы, кажется, у нее точно не будет. Мальчик в еде не капризен и ест все, что ему дают.
Выбрали они для себя комнату, которая всего два года назад была супружеской спальней. С тех пор как муж с ней развелся, Наташа здесь ни разу не спала.
Из соседней комнаты они вдвоем — Рома вызвался помогать, и Наташа не стала возражать — выкатили кресло-кровать и поставили его рядом с огромным двуспальным ложем. А небольшую комнату для гостей решили считать детской, куда поместили первые игрушки Ромы — Кивина и черепаху.
— Я на ней буду отдыхать, как на подушке, — сказал Рома, устраивая игрушку на пушистом ковре. — Как будто она везет меня по морю.
Львенка Рома взял с собой в спальню и, надев на руку, слушал Наташину сказку. Потом, когда он заснул на середине повествования, она осторожно убрала игрушку под его подушку.
Теперь над его кроваткой все время горел небольшой ночник, и Наташа, привыкшая спать в темноте, не сразу к нему привыкла.
Олеся Евгеньевна давно ушла, а Наташа все стояла у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу, вспоминала вчерашний день и мальчика, так неожиданно вошедшего в ее жизнь. И вдруг поняла, что именно второй день не думает о себе как об одиноком человеке. Она опять стала говорить «мы», причем это местоимение подразумевало и Кинга, хотя до того он все-таки существовал как-то отдельно от нее. Все-таки животное не заменит человеку человека.
За окном поднялся ветер, и она видела, как Ирочка Сеначина вывела детей на веранду, а не во двор. С неба стала срываться пороша, и стекло слегка позванивало от колючих снежинок, которые начинающаяся зима все щедрее бросала на землю.
«Надо немедленно купить Роме куртку», — решила Наташа.
Она быстро собралась и заглянула в музыкальный салон, куда воспитательницы теперь завели детей, а Олеся Евгеньевна как раз усаживалась за пианино.
— Я через часок вернусь, — сказала она Сеначиной.
— Наталья Владимировна, а сказку?.. — заметив, что она одета, заныли дети.
— Как обычно, перед сном, — пообещала Наташа. — Я ненадолго.
Она обращалась ко всем детям, но знала, что более всего это адресовано тревожному взгляду Ромы, который, видимо, боялся, что она, как и его мать, вдруг уйдет и не вернется.
Наташу продавщицы встретили как родную.
— Постоянным покупателям — скидки, — весело сказала одна из них, оглядывая Наташу каким-то новым взглядом.
«Кажется, мое инкогнито уже не тайна», — мысленно пошутила Наташа. А вслух сказала:
— Мальчика, которого я вам вчера приводила, нужно потеплее одеть.
— Знаете, — сразу оживилась вторая продавщица, — у нас осталась теплая куртка как раз на него, канадская, но с небольшим дефектом…
— Их расхватали сразу, — словно извиняясь, объяснила другая. — У нее всего-то слегка отпоролась подкладка. Хозяин уценил ее на двадцать процентов.
Они были правы, куртка выглядела по-королевски, и Наташа подумала, что надо всего лишь зайти в ателье поблизости, где этот самый дефект устранят.
— А в отделе игрушек, между прочим, есть детские электронные приставки, — заворачивая куртку, сообщила ей одна из девушек. — Совсем недорого.
— С небольшим дефектом? — предположила Наташа.
— Нет, игрушки — таможенный конфискат. На границе партию арестовали, а у нашего директора в тех краях знакомство…
— Далеко те края?
— В Мурманске.
Купила она и приставку, и меховую шапочку, и собралась было приобрести санки, но, поймав себя на этом, рассмеялась: ей оставили ребенка на две недели!
В хорошем настроении она вышла из магазина, увешанная пакетами, и, уже сходя с последней ступеньки, вдруг уперлась в чью-то мужскую грудь.
Она подняла глаза и увидела знакомый синий взгляд главного розыскника района.
— Здравствуйте, Наталья Владимировна, — сказал он ей голосом Чеширского кота и с такой же ехидной ухмылочкой. — Как говорится, на ловца и зверь бежит.
Федор Михайлович Михайловский стоял перед ней собственной персоной.
— А чего этот ловец раньше времени из отпуска является? Не терпится свести на нет преступность в районе?
— Интересно, — протянул он, поддерживая Наташу за локоть в ее продвижении к машине, — а откуда рядовые граждане Ивлева могут знать, когда у оперов кончаются отпуска?
— Не у всех оперов, а у одного, самого главного.
— Иными словами, вы меня разыскивали? Зачем?
— Но и вы меня ловили, не так ли?
— Не то чтобы ловил, а хотел с вами побеседовать. И даже, рискуя жизнью, пробрался сегодня на ваш участок, чтобы взглянуть на входную дверь… Кстати, что это вы накупили в «Детском мире»? Игрушки для своего детсада? Вам некого посылать с такими поручениями?
— Не понимаю, чего вы веселитесь, — сказала Наташа, открывая машину и сгружая покупки на сиденье. — В вашей жизни случилось что-то хорошее?