Страница 51 из 61
И Лялька послушалась. Она действительно обкорнала свои русые косы, перекрасилась в шатенку, стала носить брюки — родная мать бы ее не узнала. И у начальства в лицее совершенно не было повода ее увольнять. Ведь детей уже распустили на каникулы, а через три месяца, в новом учебном году, никто и не вспомнил бы об этой злополучной рекламе. Так нет же — ее вызвали неожиданно. Хотя она уже неделю сидела в отпуске, позвонили и попросили прийти. И уволили. Сказали, что приказ чуть ли не сверху спустили, якобы кто-то из родителей пожаловался не то в мэрию, не то в районную администрацию, какой-то петицией в нос тыкали — мол, чему она детей может научить? В общем, директор лицея намекнул, что в школы ей лучше не соваться (по крайней мере, ближайшие года два), что очень сильная насчет нее волна с верхов пошла. И вообще якобы лицею здорово досталось — какие-то проверки начались, спонсоры заметались, словом, ничего хорошего. Да что там намекнул, так и сказал: «Вам, милочка, теперь только на рынке шмотками торговать. Да и не шмотками — торгуйте прокладками «Тендер», начало ведь уже положено!» Для Ляльки увольнение стало последним ударом.
А Ирина? Ну откуда жене ее «папика» стало известно об их связи? Алена почувствовала, что наткнулась еще на одну тайну в этом запутанном деле. Может быть, последнюю и самую главную. Если она разгадает ее, то поймет, кто и зачем убил девушек. Она ощутила легкий озноб, что свидетельствовало о крайнем нервном возбуждении. В таком состоянии Алена добрела до своего этажа.
— Привет! — услыхала она голос Генки Харитонова и, вздрогнув, оцепенела, боясь поднять голову.
— Как дела? — Он закрыл дверь квартиры и уставился на Алену.
Хранить молчание в такой ситуации — абсолютная бестактность, к тому же это выглядело бы очень подозрительно. Алена заставила себя улыбнуться и взглянула на Геннадия. Он выглядел молодцом, казалось, совсем оправился. Видимо, следователь Терещенко перестал мучить его расспросами. Генка был собран, по-деловому подтянут и побрит.
— А у тебя как дела? — выдавила она и закашлялась; горло сдавили спазмы.
— Из Склифа ушел, — с непонятной гордостью сообщил Генка.
— Выгнали?! — Алена постаралась изобразить на лице сочувствие.
— Почему выгнали? — удивился Генка. — Сам ушел. Нашел классное место в американской клинике — зарплата выше потолочной нормы. Вот машину собираюсь покупать.
— Поздравляю, — промямлила Алена. Ей очень хотелось закрыться в своей квартире. Вдруг Генка все-таки убийца?! Вдруг он сейчас заподозрит что-нибудь?
Алена поняла, что именно в эту минуту ей умирать совсем не хочется, тем более на лестнице, в антисанитарных условиях. Конечно, Терещенко обещал прикрытие. Но, может быть, у этих наблюдателей опять какой-нибудь обеденный перерыв или пересменок…
— Несколько раз заходил к тебе, хотел кое-что спросить… — Геннадий сунул руки в карманы брюк. Алена пристально наблюдала за его движениями, пытаясь на глазок определить, собирается он нападать или нет пока.
— Спросить?.. — машинально повторила она.
— Да что с тобой?! — улыбнулся он. — Ты меня боишься? Или мне кажется?
— Кажется! — выпалила она.
Генка посмотрел на нее внимательно, но, видимо, ничего не заподозрил.
— Тяжелый день был, — оправдалась Алена.
— Может, к себе пригласишь? — почему-то усмехнулся Генка.
— Нет! — Она повысила голос, хотя прекрасно понимала: если Харитонов и мог надеяться, что она к нему относится так же, как до убийства Ляльки, вполне по-соседски, то теперь его надежды должны рассеяться. — У меня такой бедлам, — пробормотала Алена, поясняя свое отчаянное «нет».
— Ну, хорошо… В общем-то, у меня к тебе вопрос есть. Ты не можешь сказать, зачем Лялька занимала деньги?
— А откуда ты знаешь?! — выдохнула Алена.
— Откуда! — скривился он. — Тесть кричит, что деньги она у него заняла, чтобы мне машину купить. Отдавай, говорит! Прямо совесть человек потерял!
— Она действительно хотела машину купить… — Алена задумалась. — Только вряд ли на нее деньги собирала. Мне кажется, что она хотела кому-то дать взятку, чтобы ее ролик сняли с эфира.
— Она что, спятила?! — Генка округлил глаза.
— Знаешь ли!.. Спятишь тут! — разозлилась Алена. — Ей же проходу не давали. И кто ее поддержал в столь трудную минуту? Ты, что ли?!
— Ну, хорошо. — Он не стал спорить, что вообще-то было не в его правилах. Обычно Генка не мог стерпеть, когда его хоть в чем-то обвиняли, — начинал громогласно оправдываться, перекладывать вину на других. Теперь же только спросил: — Ты ведь тоже снялась в рекламе «Тендер», так?
Алена нерешительно кивнула, пытаясь догадаться, куда он клонит.
— Сколько ты должна получить по контракту?
— Вопрос нескромный, но… в общем… три тысячи долларов. Рублями по курсу, разумеется.
— Понятно…
— Что понятно?
— А если ты захочешь, чтобы ролик сняли с эфира, к кому обратишься?
— Вряд ли я захочу.
— А все-таки? — Он склонил голову и взглянул на нее сверху вниз. С интересом таким взглянул, с издевательским интересом.
— Ну, не знаю, к кому мне обращаться в такой ситуации, — развела руками Алена, раздумывая, стоит ли обнародовать свои предположения относительно Сашки Сакисяна.
— Лялька ходила на студию умолять, чтобы ее ролик сняли, так, кажется?
— Но это же ничего не дало, — совсем растерялась Алена.
— Кто знает?.. — Генка напустил на себя жуткую загадочность и многозначительно покачал головой. — Может быть, именно там ее и попросили собрать большие деньги?
«Это все вокруг гениальные или ответ лежит на поверхности, а я переоцениваю свои умственные способности?» — с досадой подумала Алена. Приходилось признать: Генка связал Лялькин заем с рекламой «Тендера» за несколько секунд, тогда как сама она потратила на это почти месяц!
— Так чего бы тебе не пойти и не спросить в лоб? — «Нет, я все-таки достаточно гениальна!»
— Да был я на студии «Степ», — отмахнулся Генка. — Администраторша по телефону намекнула: мол, может быть, чего-то и скажет, пропуск мне выписала, а потом, видно, струхнула, не явилась на встречу. Я, как последний дурак, прошлялся полчаса по «Мосфильму», налетел на директора, но Сакисян — еще тот угорь, ни хрена не сказал, только расшаркивался. Но я чувствую: все дела именно там крутятся! Нужно еще раз попытаться администраторшу достать. Может, надавить на нее?
— Ты думаешь, что убийство Ляльки связано со студией «Степ»? — выдохнула Алена, чувствуя в соседе единомышленника.
Но миф рассеялся так же быстро, как и возник. Харитонов неестественно дернулся, потом хмыкнул и наконец с озадаченным видом произнес:
— При чем здесь убийство? Мне деньги возвращать нужно.
«Вот скотина! О деньгах в первую очередь!» Ей расхотелось с ним общаться. Впрочем, и Генке, похоже, тоже надоело общение. На прощание он лишь попросил:
— Если что-нибудь изменится, скажи мне, ладно?
— А что может измениться?
— Ну, мало ли… — глубокомысленно изрек он. — Может, кто-нибудь у тебя деньги потребует, или… В общем, все, что касается этих трех тысяч… Потом ты мне расскажешь, заметано?
— Да в чем дело? — не выдержала Алена.
— Я уже почти догадался, только нужны подтверждения. Зайду к тебе в воскресенье, ладно? Мне очень нужно поймать эти денежки. Будешь наживкой? В смысле, поможешь?
— Встань в очередь, — буркнула она, подходя к своей двери.
— Не понял…
— Чем смогу, помогу! — «Только бы отвязался!»
— Ладно, привет! — Он быстро спускался с лестницы.
— А как у тебя дела с продажей квартиры? — крикнула она вдогонку.
— Да далась тебе эта квартира! — донеслось снизу.
«Ну и дела!» — сказала себе Алена. Значит, Генка подозревает, что деньги не украли, их просто не было! Или не подозревает, а знает (если брать во внимание, что он сам мог убить свою жену). Надо же, как расцвел после ее смерти!
Хотя дело-то не в Генке. Харитонов, конечно, в своем отчаянном азарте до многого додумался, но не знает того, что Марина лежит в больнице с проломленной головой. Картина начала вырисовываться: Марина скорее всего узнала, что Сашка занимается какими-то аферами, наживаясь на несчастных страдалицах. Что она не пошла с этим в милицию, вообще не попыталась поступить как-то по-честному — это понятно, не такой она человек. Ей плевать на девушек, а тем более на тех, кто добровольно тащит деньги ради странных и невыполнимых обещаний.