Страница 45 из 61
На душе стало гораздо веселее. «Как мало человеку для счастья нужно!» — пропела Алена. Подойдя к стойке с музыкальным центром, она принялась перебирать коробки с дисками.
— Как давно я уже ничего не слушала, — пробормотала она. — А пыли сколько!
Ковырялась минут десять — не могла решить, что же поставить. Наконец вытащила с самого низа диск с песнями Элвиса Пресли. Комнату наполнил дух шестидесятых.
— I can’t help falling in love with you… — тоненьким голоском промурлыкала Алена, раскачиваясь в такт музыке. Затем проговорила, уже по-русски: — Кстати, и профессор советовал подпевать старым западным хитам. Очень помогает в освоении английской грамматики.
Чтобы освоение грамматики проходило еще более продуктивно, она вернулась к своему занятию. Теперь выписывала неправильные глаголы на кусочках ватмана и развешивала по всем стенам, стараясь двигаться под музыку.
— Love me tender, love me sweet… — И вдруг замерла. — Tender?!
Откровение, снизошедшее на нее в это мгновение, сразило ее наповал, в прямом смысле этого слова — Алена села на пол и, ошеломленная, уставилась в произвольно выбранную точку на противоположной стене. «Лав, лав…» Воспоминания Ингиной соседки наложились на собственные смутные ощущения — казалось, она слышала эту песенку в ночь убийства Ляльки, слышала сквозь сон и сквозь толстую стену. Это значит, что Элвис Пресли как-то связан с убийством девушек! Алена улыбнулась — надо же такое завернуть! Разумеется, Элвис Пресли, сам давно покойный, не мог лично приложить руку к преступному деянию, но ведь песню-то спел, а непосредственный убийца в обоих случаях ее поставил. Зачем, интересно? Может быть, она его на подвиги вдохновляет?
Узнать бы, нравится ли Генке эта песенка до такой степени, чтобы он убил под нее трех красивых женщин? И нравится ли она Игорю, например, или Ларисе… Впрочем, Ларисе вряд ли — у нее на книжной полке две книги стоят: одна про группу «The Doors»[7], другая про Джима Моррисона, что в принципе одно и то же. Если уж Лариса и убивала бы, то под другую песню, под «Hello I Love You»[8], например. Значит, у Ларисы имеется приличное алиби. Хотя все-таки стоит выяснить, как она к творчеству Элвиса Пресли относится. Да и не только она, вообще все подозреваемые.
И еще одна странность, связанная с королем рок-н-ролла, — слова песни и название прокладок, которые рекламировали убитые. Прокладки, как известно, зовутся «Тендер», а в данном случае великий Элвис только про этот самый «Тендер» и поет. Разумеется, он не воспевал женские гигиенические средства, о которых в ту пору даже и не думал никто, скорее всего звучное слово припомнилось создателям прокладок. От обилия догадок у Алены даже голова закружилась. Казалось, что ответ на вопрос, кто убил и почему, вот-вот будет найден, стоит лишь чуть-чуть поднапрячься. Но сколько Алена ни тужилась, ответ ускользал от нее.
Утро началось обычно — со звонка. Алена подползла к телефону на четвереньках и сняла трубку, все еще досматривая сон про то, как Ивар Скрипка жонглирует большими пластиковыми пакетами с прокладками «Тендер», жонглирует, сидя по-турецки на больничной каталке, посреди пустынной дорожки парка. Странно, что певец так запал ей в душу, никогда еще такого с ней не случалось — в смысле, чтобы человек, про которого она писала статью, снился ей третью ночь подряд. Бред какой-то! Впрочем, в силу такой навязчивости она Ивара только больше возненавидела. Мысли о любви или хотя бы привязанности как-то не приходили. Разбудила же ее Лариса.
— Слушай, — голос подруги звучал настороженно, — я тут записную книжку просматривала…
Алена разлепила глаза и покосилась на циферблат будильника.
— Странное занятие для восьми утра, не правда ли?!
— Может быть, но дело не в этом. Я наткнулась на телефон Ольги Харитоновой, потом на твой, сопоставила, и получилось, что вы живете где-то рядом, чуть ли не в одном районе.
— Бери выше, — вздохнула Алена; отпираться было бесполезно, все равно рано или поздно правда всплывет. — Наши квартиры не только на одной улице, не только в одном доме, даже не только в одном подъезде… Мы соседи по площадке.
— Упс! — вырвалось у Ларисы, после чего она надолго замолкла.
Наконец заговорила быстро и нервно:
— Значит, ты с самого начала знала, что ее убили, знала, что убийства связаны с прокладками, и пошла сниматься в ролике! Зачем?!
— Во-первых, с самого начала я знала только про убийство Ляльки и Инги, про связь рекламы прокладок со смертью девушек я и не подозревала…
— В таком случае… как ты вышла на Ингу?!
— Видишь ли… — Алена замялась, потом решила, что если говорить правду, то всю до конца. — Я же журналистка. Меня потрясла история Ляльки, когда ее травили всем домом за то, что она снялась в «позорной» рекламе. Лялька же мне и рассказала, что в Электростали живет некая Инга — ее подруга по несчастью, которую травят точно так же, даже круче. Вот я и сделала вывод: после выхода ролика в эфир каждая девушка переживает подобную трагедию. То есть обыватели начинают ее травить. И я решила написать статью про это, проанализировать, зачем девушки идут сниматься, почему над ними потом только ленивый не издевается, ну… и в том же духе.
— Здорово! — с искренним восхищением выдохнула Лариса, чем окончательно добила собеседницу.
— Это я уже потом… — неуверенно продолжала Алена.
— Стой! Такие вещи по телефону не рассказывают. Я к тебе приеду, — решительно заявила Лариса. — Ты уходить не собираешься?
Положив трубку, Алена еще долго размышляла: как это Ларисе удалось столь быстро напроситься в гости?
— А почему ты передо мной дуру из себя корчила?! — проворчала Лариса, после того как Алена поведала о всех своих приключениях, умолчав, разумеется, о том, что связано со следователем Терещенко.
— Я не думала, что это так выглядит, — искренне призналась она и добавила: — Вообще-то я пыталась держаться естественно. Неужели в таком состоянии я действительно похожа на дуру?
— Несомненно. И кого ты подозреваешь?
— Генку Харитонова подозреваю, по крайней мере, в убийстве собственной жены, — не краснея, соврала Алена.
— Ну конечно! — фыркнула Лариса. — Он убил Ольгу, а потом кто-то убил всех остальных, подражая ему, да?!
— А что, если да?! Например, его Оксана, которая спит и видит, как бы свое счастье с Генкой устроить. Если ее любимого поймают и посадят, о каком счастье можно говорить? Вот и мотив. Она могла сама поубивать всех девушек, чтобы обеспечить ему алиби. Могла, в конце концов, нанять кого-нибудь. Денег-то теперь у них много.
— Просто не пара, а маркиз де Сад с любовницей! — снова фыркнула Лариса. — Слишком сложно. Если бы Генка хотел навсегда избавиться от Ольги, он устроил бы более простое убийство. Тысячи ведь способов существуют: она могла попасть под машину, ей на голову мог свалиться кирпич — да мало ли что еще? Но убивать жену в собственной квартире — слишком идиотский поступок даже для мужчины.
— А если он тайный психопат? Если он сначала убил, в порыве гнева, когда она не захотела мириться, а потом подстроил все?
— Да нет. — Лариса покачала головой. — Он не способен врать. Даже когда он пропадал на два дня, особенно перед женой не выкручивался, всегда говорил одно и то же. Нет у него ко вранью ни таланта, ни желания. А чтобы все так подстроить, нужна прямо-таки гениальная хитрость!
— Я вот давно хочу тебя спросить: ты ведь была с Лялькой в ту ночь?
— Ну, не всю ночь, — Лариса задумалась. — Мы выпили по чашке чаю, и я пошла домой.
— Неужели тебе не пришлось ее успокаивать?
— Нет, — Лариса неопределенно хмыкнула. — Знаешь, она ведь сама меня выпроваживала. И вообще вела себя так, словно ждала кого-то. — Она вдруг смутилась и побледнела. — Хотя не знаю… Тогда мне так показалось, но скорее всего она хотела остаться одна.
7
«Дорз»; Джим Моррисон — солист и лидер группы.
8
«Привет, я люблю тебя» (англ.).