Избранные

Он помолчал, глядя в стол.

— У вас же светлая голова, Павел, — заговорил Кромптон. — Для агента фирмы противоестественно отговаривать клиента, но я думаю, что вы могли бы и здесь неплохо устроиться. В России неразбериха, а умный человек всегда найдет способ поймать рыбу в мутной воде!

Паша недобро посмотрел на него и прикурил очередную сигарету.

— Понимаю, о чем вы. Поверьте, я через это уже прошел. Король хакеров — так меня величали. Еще будучи школьником, я умел мастерски взламывать несложные охранные системы. Брал отовсюду понемногу, деньги сначала переводил на счета взрослых парней, которым доверял. У меня всегда водились бабки, я снимал таких роскошных девочек, что все вокруг умирали от зависти. Со временем мои аппетиты разрастались, я начал проворачивать крупные дела. Затем, разумеется, попал на крючок одной мощной мафиозной группировки. Меня стали использовать как чистильщика банковских счетов, и я не думал, что когда-нибудь смогу вырваться из этих железных лап.

— Смогли?

Почти минуту Паша молчал, пуская дым.

— Мой приятель, тоже знаменитый хакер, как-то попался и загремел в тюрьму. Позже я узнал, что его там убили. Пустили по кругу, а потом забили насмерть. Это был гордый парень, он не захотел подчиняться подонкам, которые заправляли тамошней жизнью, указывали каждому его место. И поплатился за это. Я просидел в трансе весь день и всю ночь. Подруга убежала от меня в ужасе — думала, что я повредился рассудком. А я все размышлял над своей жизнью, мысленно перелистывал ее последние страницы и перечеркивал их жирным крестом. Надо уметь вовремя остановиться, мистер Кромптон. «Все, — сказал я себе, — хакер Ростовцев умер, да здравствует честный программист Ростовцев. Жизнь только начинается, и не стоит ее уродовать. Прежних бабок тебе, Паша, больше не видать, и это очень скверно, потому что ты привык ни в чем себе не отказывать. Но ничего, поумеришь аппетит. Зато никогда не познакомишься с тюремной парашей». И вот я перед вами — белоснежный ангел, отряхнувший с крыльев грязь.

«Сопляк ты, — подумал Кромптон. — Вся наша жизнь полна греха, кругом мерзость и смрад. Как там говорили древние греки? „Человек — двуногое существо без перьев“. То-то и оно! Ты можешь с ног до головы обклеить себя белыми перышками, но рано или поздно они бы облетели. Наверное, уже начали облетать, только ты, упиваясь своей исключительностью, стараешься не заметить этого. Дурачок! Среди великих людей, оставивших след в истории, не было ни одного святого. Напротив, почетное место в их рядах занимают такие чудовища, что кровь стынет в жилах, как вспомнишь, что они натворили. Почему же они не забыты, господин Ростовцев? Не потому ли, что людям присущ некий мазохизм? Толпе нравится, когда в годы хаоса приходит кто-то сильный, не ведающий жалости, и начинает расстреливать каждого десятого, обеспечивая среди оставшихся железный порядок. Но ты не стремишься попасть в историю. И правильно. В нее попаду я, хотя в некоторой степени и благодаря тебе».

— Неужели мафиози так легко вас отпустили? — спросил Кромптон. — Зная их нравы, я не могу в это поверить.

— Я и сам не был уверен, что смогу выпутаться. Они оценили мое «дезертирство» в огромную сумму. Не буду рассказывать как, но я собрал эти деньги и отдал им, до последнего цента. «Знаю, что вы парни прилипчивые, — сказал я, — но я уже твердо решил, что завязал навсегда. Хотите — убивайте, если вам от этого станет лучше. Думаю, вряд ли. „Заложить“ никого из вас я все равно не смогу, потому что сам же за компанию отправлюсь на нары. Так что давайте расстанемся с миром». Им, конечно, очень хотелось, чтобы я продолжал на них работать. Но они были людьми неглупыми и поняли, что действительно скорее умру, чем снова запляшу под их дудку. В общем, отступились. С тех пор я установил для себя жесткое правило: не участвую ни в каких финансовых махинациях, отвергаю предложения, связанные с военными разработками, потому что это тоже скользкая тема, отказываюсь сотрудничать с любыми шпионскими ведомствами. Так что если под вашей благообразной личиной скрывается агент ЦРУ, прошу не беспокоиться. Что, не угадал? Вы на самом деле из «Пирс энд Гарретт»? Ну что ж, готов поверить. Хотя, признайтесь, все это довольно странно. Как, черт возьми, вы меня раскопали? Здесь я личность незаметная, в Америке следов не оставлял. В Сети, правда, гуляю постоянно. Оттуда выцепили?

— И оттуда тоже. Видите ли, Павел, есть одна фирма, которая обязана знать все, что творится в России. Даже если этого больше не знает никто. Признайтесь: за время вашей бурной хакерской жизни вы не могли нигде не наследить!

— Да? И вы хотите меня уверить, что эта ваша фирма никак не связана со спецслужбами?

— Абсолютно не связана. Это исключительно частное предприятие, делающее свой маленький бизнес.

— Ну и черт с ней! Не буду больше расспрашивать. Это раньше я любил совать свой нос во все темные щели. Что ж, мистер Кромптон, вам удалось меня купить. Поздравляю! Хотя сделать это было совсем не трудно. Россия давно уже не загадочная страна. Да и была ли она загадочной? «Мы жаждем злата, злата, злата…» Это еще Пушкин отметил. Сейчас он наверняка написал бы: «Мы жаждем баксов, баксов, баксов…»

Он махнул рукой, вылил остатки водки в рюмку и залпом, как все русские, выпил.

Кромптон поморщился.

— Обсудим детали? — предложил он.

— Да… Сейчас… — Паша раскисал на глазах. Последняя рюмка явно была лишней. — Вы знаете, мистер Кромптон… это пада… падаро… парадоксально. Любой из моих знакомых был бы на седьмом небе, если бы ему представилось… если бы он оказался на моем месте… а я… почему я не пляшу от радости? Глупо? Да, глупо… Может, сплясать? — Он попытался привстать, но тут же рухнул обратно.

«Что ж, это упрощает задачу», — подумал Кромптон. Он подозвал официанта, расплатился и, поддерживая Пашу, повел его к выходу.

На город мягко, невесомо опускались сумерки. Кромптон уверенно тащил русского за собой, как будто именно тот приехал в Москву погостить и теперь не мог шагу шагнуть без провожатого.

— Такси… — пробормотал Паша. — Поймайте такси…

— Сейчас, — ответил Кромптон, высматривая местечко потемнее. Наконец он привел Пашу (нет, вернее, приволок!) в маленький безлюдный дворик, усадил на скамейку, сел рядом и достал из кейса заранее припасенную бутылку водки. Теперь, если было верно все то, что липовый агент «Пирс энд Гарретт» успел узнать о русских, припозднившаяся парочка не могла вызвать особых подозрений. Ну, надо было приятелям добавить, а лучшего места не нашли. Что тут такого? Главное — не шумят.

Держа в правой руке поллитровку, Кромптон левой, как давнего друга, обнял Пашу за плечи, сосредоточился — и ворвался в его мозг.

Как ни был обширен его Дар, телепатия в арсенал Кромптона не входила. Читать мысли этих людишек, узнавать о них всю подноготную, извлекать со дна души их самые потаенные желания и изучать, препарировать, как биолог, бестрепетной рукой пластающий лягушку, — это было бы здорово. Абсолютное знание дает абсолютную власть! Увы, чего не дано — того не дано. Но он умел делать нечто другое и ценил это «нечто» выше любой другой из своих многочисленных способностей.

С некоторыми из «клиентов» Кромптону приходилось повозиться, но Пашин мозг, ослабленный алкоголем, сам распахнулся перед ним. Удачливому взломщику оставалось только прихватить плохо лежащие сокровища. В прошлый раз он выкачал из одного чрезвычайно одаренного технаря-янки секреты изготовления разных хитрых устройств, до этого потрошил интеллектуалов, включая малоизвестного, но незаурядного философа. Теперь Кромптон хотел постичь все тонкости хакерского искусства, а заодно овладеть русским языком.

Если бы он попытался представить себе все миллиарды нервных клеток, заполняющих череп своего соседа, понять назначение каждой извилины, уяснить, какие из них он в этот момент опустошает, то, наверное, сошел бы с ума. Но его Дар был поистине уникален — он позволял хозяину, даже не задумываясь о том, как это у него получится, сразу находить нужные массивы информации в мозгу жертвы. Забирай и владей!