Страница 16 из 30
– Мастер Мартин, – твердо сказал лейтенант. – Вы должны покинуть Эйнрехт. И… если у вас есть друзья, заставьте их тоже уехать.
– Вы собираетесь нас всех поджарить?..
– Не мы… Мастер Мартин, вы должны уехать. Понимаете, должны!
2
Ночной разговор у командующего незаметно перешел в лагерную беготню. О том, что он не завтракал, Жермон вспомнил только в обед, когда нарвался на караулящего кого-то Арно. Теньент был при всем параде, каковой включал и шляпу, вот тут командующий авангардом и вспомнил, что не ел, а вспомнить – значит проголодаться. Раздумья о том, где лучше перекусить, у Лецке или у Баваара, вышли короткими все из-за того же Савиньяка.
– Мой генерал! – лихо отрапортовал тот. – Разрешите…
Жермон разрешил. Оказалось, Арно рвется в дело. Желательно немедленно и всего лучше в разведку. Это требовало внушения, но читать нотации Ариго не умел, а рявкать на сына маршала Арно не выходило.
– Выступим – буду гонять тебя к Баваару. Ты с ним знаком, если не ошибаюсь?
– Да, мой генерал. – Паршивец стал краток, и Жермон понимал почему. Пребывая в «глубочайшем равнодушии» к Придду, умный Арно принялся искать мышей по всем норам, завязав среди прочего знакомство с вернувшимися от Печального Языка земляками. Те с готовностью поведали пусть и младшему, но Савиньяку о боях на переправе, не забыв и о выходках «Заразы», в чем особенно усердствовал Баваар со своими молодцами.
– Ладно, – сменил гнев на милость Ариго. – Ты обедал?
– Нет…
– Тогда пошли к Лецке!
– Господина генерала к командующему! – Маршальский порученец выскочил, словно разрисованный розанами котяра из шкатулки-шутки, доложил, моргнул красными глазами и помчался дальше.
Арно проследил за исчезающим офицером и повернулся к начальству. На языке у «разведчика» явно что-то вертелось.
– Ну?
– Мой генерал… С час назад к резиденции маршала подъехали всадники из полка Гаузера. Я узнал младшего Оттажа… Они, если вы помните, наши соседи по Сэ. К началу кампании Жорж состоял при коменданте Мариенбурга. Сегодня я с ним не разговаривал, но если он все там же и если вас срочно вызывают…
– Молодец, соображаешь! – Когда эту башку не туманит предвзятость, она подтверждает, что ее владелец – Савиньяк. Пусть и младший. – Что ж, обедать тебе за двоих. Леворукий, так и знал, одной «радостью» из Доннервальда не обойдется…
Вызова и, скорее всего, рейда к Хербсте Жермон начал ждать, едва покинув маршальский кабинет, потому и носился по лагерю, будто посоленный, но про Мариенбург как-то не вспоминалось, и если Бруно, ежа б ему под подушку, опять начитался Павсания…
– Командующий ждет, – хрипло сообщил дежурный адъютант.
– Знаю.
Ариго не удивился б, увидев старика больным и невыспавшимся, но Вольфганг за ночь умудрился помолодеть. Врачам бы такое вряд ли понравилось…
– Садись! – велел маршал. – Спал?
– Спал. – Он в самом деле урвал часа три, больше не выходило, нужно было проверить все, что только можно. Жермон придирался, как сам Ульрих-Бертольд, но корпус не подкачал.
– А хоть бы и не спал. – Фок Варзов опирался руками о стол, на котором красовался привычный пейзаж – бумаги, карты, яблоки. Походный уют… Для одиноких вояк самое то. – Райнштайнер говорит, ты совершенно здоров. Не врет?
– Я в полном, абсолютно полном порядке. Готов отправляться хоть на Эйнрехт.
– Рановато нам на Эйнрехт… Но отправишься ты далеко и, что важнее, быстро. Маллэ прибавил нам забот. – Вольфганг потряс распечатанным письмом. – Вернее, «гуси» прибавили. Неделю назад атаковали Ойленфурт с его переправой. И с того берега, и с нашего, эти от Языка твоего заявились. Взять барьер с ходу не взяли, что там сейчас – неизвестно. Маллэ докладывает о пятнадцати тысячах, но оговаривается, что «предположительно».
Жермон самым бесцеремонным образом присвистнул. Фок Варзов в ответ фыркнул и вгрызся в яблоко, давая время переварить очередной сюрприз. Дриксы множились, как лягушки по весне. Не менее шестидесяти тысяч с Бруно, гарнизоны по всему северному берегу и дальше, на границе… Кто-то должен стоять и в Печальном Языке, а теперь еще пятнадцать тысяч! Откуда, Леворукий их побери, и кто такие?!
– Фельдмаршал рискнул согнать к Ойленфурту всех, кто оставался за рекой?
– Как бы не хуже! Боюсь, кесарь наплевал на стоны негоциантов и оголил побережье. Метхенберг и Ротфогель Альмейда без приличного десанта не возьмет, а остальное решили не защищать. Если так, «гусей» хватит и на Мариенбург, и на переправы, и на генеральное сражение. Это и нужно проверить. Со дня на день Бруно займется уже нами, и мне нужно – нужно! – видеть, какое у меня поле для маневра.
– Значит, прогуляюсь. – Малыш Арно догадался правильно, хотя тут догадаешься! – До Мариенбурга.
– Возьмешь только кавалерию, важна скорость. Твое дело – не просто сосчитать дриксов, но и разобраться, что они затевают. Готовятся взять нас в клещи? Будут сидеть на месте? Повернут в глубь Марагоны? Я стану тянуть время, не давая Бруно решительных сражений, и хочу знать, что творится у меня на западе. Нового сюрприза нам не нужно.
Нам-то не нужно, только старого быка поди разгадай!
– Я забираю все конные полки авангарда?
– Да. У тебя будет три тысячи. Должно хватить.
– Кто командует у дриксов, неизвестно?
– Нет. Это ты у нас «гусей» насквозь видишь, тебе и карты в руки. Посыльных гони, как только узнаешь хоть что-то. Мне каждая мелочь важна.
– Будете таскать Бруно от Доннервальда до Языка и обратно? – Ну и чего вылез? Показать, что ты такой умный? Так ведь не теньент. Давно уже… – Я никого насквозь не вижу – ни «гусей», ни тем более вас, но с докладом Маллэ разберусь.
Варзов повертел в руках огрызок и аккуратно присоединил к собратьям.
– Разбирайся. А мы будем изматывать господина фельдмаршала. Он настроен решительно, ну да посмотрим… Всё. Иди готовься.
– Мы выступим вечером.
Вольфганг немного подумал и кивнул. Нет, он решительно помолодел!
– Считаешь, что готов, – выступай. Юнцы наши как, всё шипят друг на друга?
– Не видел. Арно просится в разведку.
– Обойдется. Савиньяка на цепи удержит только Леворукий, но ты попробуй… Ради графини. Приказ для Маллэ тебе подготовят, перед выходом заберешь. Тогда и выпьем. На дорожку.
Когда Жермон выходил, маршал смотрел на карту и жевал яблоко.
3
В церкви как раз закончилась служба, и Руппи похвалил себя за точный расчет времени. Вереница прихожан неспешно тянулась из главных дверей – отдав должное Создателю, люди возвращались к насущным делам. Красивая полная горожанка с еще худенькой белокурой дочкой, трое почтенных негоциантов, остроносая ведьма с четками… Смотрит так, будто хочет зажарить в Закате весь мир, а не весь, так хотя бы хорошенькую служанку и увивающихся за ней подмастерьев… От бабы несло такой злобой, что Руппи невольно отступил на шаг, нашаривая рукой несуществующий эфес, споткнулся и увидел тех, кого ждал. В добротной городской одежде их можно было принять то ли за небедствующих мастеровых, то ли за торговых из тех, что помельче. Наследника Фельсенбургов они не замечали и замечать не собирались. Руппи старательно почесал переносицу и взял курс на ближайший кабачок, даже не думая оборачиваться на, без сомнения, ощутившего внезапную жажду Зюсса.
В кабачке под ноги сунулось что-то меховое. Почти привыкший к кошачьему обожанию лейтенант отодвинул надоеду, спросил темного и уселся в углу. К пиву он тоже начинал привыкать, чему немало способствовала рухнувшая на Эйнрехт жара. Кружка показывала дно, когда хозяина с его бочонками заслонило знакомое плечо.
– Наконец-то! Я думал, вы дня три назад будете.
– Так, госп… Ротгер, мы ж понадежней хотим, чтоб без ерунды какой. С обозом рыбным пришли, все чин по чину, никто и не глянул. Это Карл договаривался, и приятелю его, рыбнику, на охрану не тратиться, и нам удобно. На «селедкиных складах» переоделись – и сразу по вашу душу.