Дети непогоды

Между тем принесли картофель и тушёные грибы. Аккуратно сколупнув специальным крючочком почерневший и сморщившийся панцирь, Иннот подцепил вилкой нежно-розовую, покрытую тончайшей перламутровой плёночкой мякоть шляпки и отправил в рот. «Великолепно! Пожалуй, стоит заказать ещё одну порцию». Ожидая прибытия лайнера, он съел целых три…

Наконец, по громкоговорителю хрипло объявили, что лайнер задерживается. Иннот покачал головой — похоже, ничего не подозревающему Хлю придётся вернуться в развороченную квартиру…

(Он не знал, конечно, что полчаса назад в аэропорт прибыл изрядно потрёпанный бурей дирижабль, вылетевший из Кукандагумы позже «Махагонии». В диспетчерской царила тихая паника, ясно было, что с суперлайнером что-то случилось, но выслать корабль-разведчик не представлялось возможным. Колдуны метеорологической службы в один голос требовали очистить взлётное поле, загнать все суда в ангары. По их словам, на город надвигалась страшная буря…)

Устав от ожидания, Иннот, наконец, покинул здание аэровокзала и неторопливой походкой, помахивая небрежно тростью, направился к университету. Он знал по меньшей мере три неплохих ресторанчика, в которые можно было заглянуть по пути. Прохожих на улице стало заметно меньше: жара и духота сгущались, неподвижный воздух, казалось, превратился в горячую вату. Из-за горизонта медленно поднимался иссиня-чёрный хребет тучи.

К тому моменту, когда туча полностью накрыла город, погрузив его в густой зеленоватый сумрак, Иннот успел «зарядиться» до отказа. Ощущение было немного похожим на то, какое бывает, если отсидишь ногу — снующие туда-сюда под кожей мурашки; только каюкер «отсидел» всё тело. Мышцы, казалось, тихонько гудели от еле сдерживаемой энергии; крохотные разряды потрескивали в волосах. «Я теперь могу ничего не есть в течение по меньшей мере месяца», — подумал Иннот. Достав трубочку, он закурил. Посетителей в небольшом ресторанчике, окнами выходящем на Университетский остров, не было — все спешили оказаться дома до того, как хлынет ливень. Стрелки часов-ходиков над стойкой бара двигались медленно, как улитки. До заката оставался ещё час.

— Шли бы вы домой, молодой человек, — наконец не выдержал хозяин ресторанчика. — Дождина сейчас упадёт — ой-ёй-ёй! Промокнете до нитки! Атак, может, ещё успеете — ежели недалеко.

— Это верно. — Иннот вздохнул, ещё раз глянул на часы и поднялся с места.

— Что, не пришла? — сочувственно спросил хозяин.

Иннот моргнул.

— А! Да, не пришла. Продинамила, — наконец, понял он.

— Они все такие, — вздохнул хозяин. — Но и без них нам никак, вот ведь в чём штука-то!

— И не говорите…

— Удачи! — крикнул вслед хозяин. Иннот обернулся.

— Спасибо, — серьёзно сказал он. — Удача мне сейчас понадобится.

В небесах глухо ворочался гром.

Посмотрите на университет со стороны. Вот он: высокая тёмно-красная громада, занимающая целый остров, раза в три выше самого высокого из близлежащих домов. Стены цокольного этажа до половины заросли изумрудно-зелёным мхом (сейчас, в сумерках, он кажется чёрным), витражи высоких стрельчатых окон отражают сполохи молний. Поднимите взгляд выше — туда, где подобно ласточкиным гнёздам из стен вырастает лес тонких изящных башенок, увенчанных острыми шпилями.

На крохотном балконе одной из них открылась неприметная дверца. Словно кукушка из часов, Иннот выпрыгнул наружу и перелез через покатые каменные перила на узкий карниз. Справа уходила круто вверх матовая чешуя кровли; в полушаге слева маячила пустота.

Иннот спокойно, как по тротуару, прошёл по карнизу и осторожно ступил на черепицу. Крыша здесь имела довольно пологий наклон, и по ней (с некоторым риском для жизни, разумеется) можно было подняться ещё выше. Целью Иннота была небольшая, мощённая жёлтой и коричневой терракотой площадка, скрытая в лабиринте печных труб и черепичных плоскостей: именно там он хотел встретить своего врага.

Наконец, он достиг выбранного места и осмотрелся.

Под ним расстилался Вавилон. Вода в каналах казалась чёрной, как смоль. В окнах домов, разгоняя сумрак, зажглись яркие разноцветные огни. Улицы опустели.

Что-то зашелестело. Иннот покосился — проросшее между стыков плит крохотное деревце трепетало на ветру. Он прошёлся по площадке, цокая тростью. Пять шагов в ширину, семь — в длину. Вполне достаточно. «Откуда же ты появишься, ухайдакер? Чтобы пройти моим путём, надо не бояться высоты. А если попробуешь подобраться сюда как-то иначе, я увижу тебя издалека» .

Ветерок подул снова — слабо, еле заметно; и вдруг мгновенно, без предупреждения, превратился в вихрь. Иннот сощурил глаза. Пончо его взметнулось и захлопало за спиной. И сразу же университет зашумел, зазвучал, как орган, как огромная эолова арфа, сотнями труб и слуховых окон, остриями шпилей и прорезной жестью флюгеров. Небо с оглушительным треском лопнуло прямо над головой, полыхнуло невыносимо ярко. Иннот выругался: словно жёлтые и лиловые зайчики запрыгали вверх-вниз по сетчатке. Он протёр глаза. Разноцветные пятнышки потихоньку тускнели — все, кроме одного. Оно приближалось, покачиваясь в воздушных струях, и уже понятно было, что никакое это не пятнышко, а человек, висящий под раскрытым куполом огромного зонта, несомого потоками ветра.

Прямо из воздуха Подметала шагнул на площадку, складывая зонт, и поклонился. Иннот отсалютовал тростью.

— Эффектно!

— Благодарю. — Подметала огляделся. — Живописное место! У тебя есть стиль, Иннот.

— Надеюсь, что так, — Иннот крутанул трость между пальцами. — Ну что, Подметала, начнём?

— Меня зовут Чаква. Чаква Шамполамо. Пожалуй, начнём.

Они разошлись к противоположным концам площадки. Почувствовав спиной пустоту, каюкер остановился.

Подметала замер напротив, неподвижно, как статуя; только полы плаща взлетают и плещутся на ветру. Оба ждали молний. Иннот чуть прищурил глаза. Он понимал: полыхни у него за спиной — Подметала окажется ослеплён на миг, тут-то и надо бросаться. А если наоборот?

Молния ударила сбоку: фортуна давала обоим равные шансы. Небесное копьё вонзилось в крыши неподалёку, грохнуло так, что, казалось, земля вздрогнула. Занося оружие, враги с криком бросились навстречу друг другу.

Иннот в первые же мгновения схватки понял, что силы их примерно равны; однако необычное оружие Подметалы было гораздо длиннее. Зонт заканчивался острым копьевидным наконечником; ухайдакер с бешеной скоростью крутил его, перехватив за середину, время от времени делая быстрые выпады — то пытаясь подсечь противника под колено крюкообразной рукоятью, то тыча в него остриём. Иннот ловко отбивал эти выпады, принимая удары на трость, — благородный стоерос чуть пружинил, мышцы отзывались тугим гулом на каждый удар. Внезапно Подметала сменил тактику: приняв низкую стойку, он перехватил зонт у острия и с ловкостью атакующей кобры взмахнул крючком над самыми плитами, пытаясь зацепить ступню противника. Иннот высоко подпрыгнул, хлопнув себя пятками по ягодицам, и, ухватив трость за самый кончик, послал тяжёлый костяной шар набалдашника в висок Подметале.

Тот успел уклониться: удар пришёлся по шляпе, сдвинув её на одно ухо. Подметала приобрёл неожиданно-залихватский вид.

— Неплохо, весьма неплохо! — Он отскочил и замер, держа зонт вертикально у правого плеча. — Где ты учился технике «соло бастон»?

— Везде понемногу, — ответил Иннот. — Скажи-ка, а что это за история с медиаторами? Чем они опасны для своих владельцев?

Плавными текучими шагами Подметала начал обходить Иннота сбоку. Тот повторил манёвр противника. Они медленно кружили по площадке, словно два кота, не отрывая глаз друг от друга.

— Ты слышал когда-нибудь о лицензионном заклятии?

— Нет.

— Если ты не прочёл его, вступая во владение звездой, то тем самым обрёк себя вниманию тёмного начала. Даже чародеи Чёрных не рисковали работать с некроплазмой напрямую!

— И что же? — Иннот наискось рубанул тростью, целясь Подметале в ключицу.

Тот отразил выпад. Оружие противников скрестилось. Оба изо всех сил давили на рукояти, стремясь оттолкнуть врага.