Остров Тамбукту

Удивительное дело — я думал только о пище. Что я буду есть? Эта мысль меня занимала с утра до вчера. Разумеется, не меньше тревожили меня и туземцы. Они были трусливы, в этом я убедился еще в первый день, когда вышел на берег. Туземец, которого мы встретили у пирог в маленькой бухточке, бежал от нас, как от каких-то чудовищ. Позже, в селении, дикари долгое время не решались к нам приближаться, хотя и были вооружены. Вчерашняя встреча с двумя туземцами еще раз меня убедила, что они меня боятся. Но я один, а их много, а когда их много, они делаются опасными. Голод толкал меня искать пищу в огородах туземцев, а страх принуждал держаться подальше от них. Эта борьба продолжалась день-два, потом голод победил страх, и я пошел искать чего-нибудь поесть...

II

Я решил наблюдать за туземцами. Рано утром я подходил к огородам, влезал на какое-нибудь ветвистое дерево и молча наблюдал за ними из моего укрытия. Скоро я узнал много полезных вещей. Я заметил, что фруктовые сады и огороды находились в лесах. В фруктовые сады шли обыкновенно мужчины, и то изредка, нарвать плодов или прогнать птиц и обезьян с деревьев, а на огородах каждый день работали женщины и дети. С ними всегда было двое или трое мужчин, вооруженных копьями и стрелами, но мужчины редко работали. Обыкновенно они сидели у костра, курили и беседовали между собой. Только когда нужно было засадить новые грядки, мужчины раскапывали землю длинными, толстыми кольями, заостренными на конце.

Я открыл также, что женщины и дети приходили на работу утром, чуть свет, и возвращались в селение вечером, перед заходом солнца. Эти мои наблюдения очень мне помогли. Каждый день, на заходе солнца, я подходил к какому-нибудь огороду, терпеливо ждал, пока люди не уйдут, входил, никем не тревожимый, вырывал несколько корней бататов, обирал их клубни в кепку и возвращался в свою хижину. Моим каменным топором я выкапывал бататы из различных грядок, чтобы покражи не бросались в глаза.

Хотя они и сладкие, сырые бататы не были особенно вкусны. Через несколько дней они мне опротивели до тошноты, но все же спасали меня от голода. Я встретил и другое неудобство, довольно неприятное. Тут становится темно сейчас же после захода солнца. Я успевал набрать бататов еще засветло, но пока я возвращался в хижину, темнота делалась непроглядной, и я с трудом находил дорогу через лес, в котором даже днем было темно.

Потом я начал ходить на огороды на рассвете. Это было удобнее: пока взойдет солнце, я наполнял кепку бататами и возвращался в хижину радостный и довольный. Но однажды утром я замешкался и встретил туземцев у самого огорода. Их было несколько женщин, с десяток детей — мальчиков и девочек — и двое мужчин. Женщины, как и мужчины, носили вокруг бедер узкие пояса. На поясах женщин густо висела бахрома, покрывавшая их ноги почти до колен. Маленькие дети были совсем голые, с выпученными животами и курчавыми головками. Увидев меня, женщины и дети подняли оглушительный визг и бросились обратно в селение, а мужчины остались на месте и смотрели на меня, не двигаясь, словно страх их пригвоздил к земле. И я стоял как вкопанный и следил за каждым их движением. Посмеют ли они на меня напасть? Наконец туземцы пришли в себя и убежали вслед за женщинами, а я поспешно пошел по тропинке к моей хижине. Но еще по дороге до меня долетели сильные удары в деревянный барабан. Эти оглушительные звуки были мне знакомы: я слышал их уже несколько раз внизу на морском берегу и знал, что они означают. Дикари били тревогу. Я прислушивался, насторожившись, и ждал...

Целый день я был начеку. Я ожидал, что дикари станут меня искать, но они не появились.

Набранных мною бататов могло хватить на два-три дня, но не было огня, на котором я мог бы их поджарить, а сырыми я был уже не в силах их есть. Тут я вспомнил о туземцах, которые оставили у источника горящую головню. «Они, наверно, часто ходят туда за водой», — подумал я и решил их подкараулить. Я вскарабкался на скалу и скрылся в кустах. Теперь я был смелее. Ведь я был вооружен копьем — в случае нападения я мог обороняться.

Стало очень жарко. Песок на берегу реки так накалился, что невозможно было ступать по нему босыми ногами. Я не был босым, мои ботинки были еще целы, но что я буду делать, когда они износятся? «Привыкну ходить босиком, как туземцы», — мелькнуло у меня в голове. Но эта мысль слабо меня утешила.

Неожиданно я услышал шорох. Бросив взгляд на скалу, я увидел огромного варана, величиной больше полутора метров, толстого как свинья, с длинным хвостом и острой, как у ящерицы, головой. Он осторожно подвигался на своих длинных ногах и нюхал воздух. Прицелившись, я. метнул в огромную ящерицу копье, но промахнулся. Несмотря на свою неуклюжесть, он быстро исчез между скалами.

К полудню я услышал человеческие голоса. Немного спустя, из лесу вышло человек десять вооруженных туземцев, они остановились по ту сторону речки и молча осматривались вокруг. Когда они убедились, что поблизости никого нет, от группы отделились двое, отнесли к источнику два больших деревянных блюда и поспешно вернулись к своим товарищам. После этого все удалились по тропинке в лес.

Вначале я подумал, что туземцы мне готовят какую-то ловушку и долго не решался выйти из кустарника. Но от дикарей не осталось и следа. Их голоса давно замерли в лесу.

Со всеми предосторожностями я подошел к источнику. На одном из блюд была жареная рыба, а на другом — вареное таро, завернутое в пальмовые листья. Недолго думая, я взял блюда и вернулся в хижину. Первым делом отведал рыбы. Она была еще теплая, но бессольная и безвкусная. Попробовал таро — оно было соленое, а с ним и рыба стала вкуснее. После того, как я хорошо поел, на блюдах осталось еще много еды и на ужин.

Я никак не мог понять, чего ради туземцы мне принесли пищу. В том, что рыба и таро были оставлены для меня, не было никакого сомнения. Но я ничем не заслужил такого внимания. Я вспомнил о туземцах, от которых сбежал. И они хорошо нас кормили, прежде чем бросить в океан. Неужели и эти устраивают мне ловушку? Ну нет, на этот раз я им не дамся. У меня есть копье, я буду драться до последнего издыхания, но живым им не дамся...

Вдруг в голове у меня мелькнула ужасная мысль: «Пища отравлена! Туземцы решили меня отравить, чтобы избавиться!»

Сердце у меня ёкнуло. В ожидании я лег. Через сколько времени наступает смерть, когда человек отравлен? Как? Когда?.. Существуют различные яды. Если яд сильный, он действует моментально, если он слабее — медленно.

Прошло уже более десяти минут с того момента, как я начал есть. Прошло еще десять минут — ничего, еще десять — все еще ничего. Я испытывал сытость и спокойствие. Наконец я совершенно успокоился, когда спустя час или два не почувствовал никаких болей в желудке. Изумленный, я задавал себе вопрос: «Зачем туземцы решили меня кормить? Чем я заслужил такое внимание? Ничем. Я не пахал и не копал их полей. Тогда в чем же дело? Приманить и схватить меня? Но если у них было такое намерение, почему они ушли, как только оставили пищу? Почему они не скрылись в лесу, чтобы меня подкараулить? Нет, я и вправду ничего не понимал...»

На другое утро, оставив пустую посуду у источника, я скрылся в чаще. Мне не пришлось долго ждать. Дикари явились, как и вчера огляделись, оставили два блюда с едой, взяли пустые и ушли.

Это повторялось каждое утро. Я скрывался в кустах над источником и выжидал. Дикари приносили мне еду и уходили. Я уже не навещал их огородов как вор, никого из них не встречал, и они меня не видели.

Но однажды утром мы встретились. Я отнес к источнику пустые блюда, но прежде чем успел скрыться в кустах, туземцы неожиданно вышли из леса. Увидев меня они остановились в изумлении. Остановился и я. Так же, как и дикари из селения на берегу океана, они были вооружены копьями и луками. Нападут они на меня? Один голос шептал мне: «Беги, спасайся! Как только они придут в себя от первоначального страха, они тебя окружат и убьют или запрут в какой-нибудь хижине. Так поступили и дикари с берега океана: сначала они боялись, а потом осмелели. Беги пока не поздно!..» Это был голос страха. Но я слышал и другой голос, шептавший мне: «Если ты побежишь, они поймут, что ты боишься, бросятся за тобой и прикончат тебя копьями. Не беги, а медленно удались и следи за ними. Если они не последуют за тобой, ты спасен». Это был голос разума, и я его послушал. Оставив пустую посуду, я медленно пошел вниз к водопаду... Как только я отошел, двое туземцев отнесли еду к источнику и пошли обратно. Я поманил их рукой, но они поспешно зашлепали босыми ногами через речку и присоединились к своим товарищам. Их страх придал мне смелости — без колебаний я зашагал к туземцам. Я был уверен, что они обратятся в бегство, но дикари не тронулись с места. Уже было поздно остановиться или вернуться. Что теперь будет? Зачем я сам лезу им в лапы?