Покорение

Она подошла к столу, подняла серебряные крышки с блюд и стала наполнять его тарелку, после чего уселась на низенький табурет у ног мужа.

Он сунул в рот ложку с морковью и, еще не прожевав, повторил:

— Так что же ты хочешь?

— Совсем ничего. Просто не привыкла к такому количеству слуг. Хотела побыть только с тобой.

— Ты никогда не умела лгать, — процедил он, прищурившись. — Может, приехал гонец от братьев? И поэтому ты отправилась к ведьме? Задумала отравить меня?

Заред тихо ахнула.

— Не подумала, что мои люди верны и преданны мне? Они докладывают о каждом твоем шаге.

— Братья мне ничего не передавали. И я пригласила тебя не затем, чтобы толковать о войне.

— Да ты ни о чем ином говорить не способна. По какой еще причине тебе понадобилась ведьма? — Он опустил тарелку на колени и понизил голос: — Она избавляет женщин от нежеланных детей.

Заред пренебрежительно скривила губы.

— Если ты думаешь, что я ношу ребенка, значит, жестоко ошибаешься.

— Нет? Значит, ты не спала с Колбрендом?

— Ты мерзавец, подлый мерзавец, — бросила она, поднимаясь.

— Я Говард. Откуда мне знать, что ты делала с ним на берегу ручья? Судя по всему, ты была без ума от этого человека. Считала самым сильным, храбрым и красивым рыцарем во всей Англии.

— Но ты победил его, — раздраженно напомнила она. — Как и всех остальных.

Услышав это, Тирл откинулся на спинку стула и широко улыбнулся.

— Хочешь сказать, что Колбренд не лучший рыцарь во всей Англии?

Опять он ее разыгрывает!

— Ты просто несносен! Неужели не можешь ни минуты побыть серьезным?

Тирл протянул ей пустую тарелку.

— Я вполне серьезно заявляю, что хочу спать. В жизни так не уставал. — Он поднялся, потянулся и снова зевнул. — Ничто и никто не может помешать мне лечь в постель, даже приказ самого короля.

Заред не хотелось пользоваться ведьминым снадобьем. Неужели она не способна заманить мужа в свою постель?

— Ты не сказал, нравится ли тебе платье твоей матери.

— Всегда нравилось, — кивнул он. — Она носила его во Франции. Даже король сделал ей комплимент.

— Оно тяжелое. Пощупай юбку.

— Я часто щупал золотую ткань, да и серебряную тоже, — отмахнулся он. — И даже снимал такие наряды с нескольких придворных дам. Но сейчас я должен лечь. У меня ноги подкашиваются. Самое мое большое желание — сбросить собственную одежду.

Она не знала, как заставить его взглянуть на нее по-настоящему. Жесткий корсет под платьем так стискивал груди, что они ныли, но верхняя часть перезрелыми дынями вздымалась в вырезе. Насколько она могла предположить, он даже не обратил на это внимания.

— Корсет твоей матушки маловат мне, — пробормотала она. — Думаю, грудь у нее была не такая пышная.

Интересно, что он на это ответит?

— Я никогда не оценивал мать с этой точки зрения, — холодно процедил Тирл, словно она его оскорбила.

— Я не хотела…

— Да-да, извинения приняты. А теперь… уверена, что, после того как назвала мою мать уродкой, тебе больше нечего мне сказать?

— Я ничего подобного… — Заред осеклась и отвернулась. — Ладно, иди спать. Какая разница, чего я добивалась? Ты устал и должен отдыхать.

Она с нетерпением ждала стука закрывшейся двери, но, не дождавшись, повернулась к мужу:

— Иди же! Я не стану тебя задерживать.

Но тот вольготно развалился на стуле.

— Ты чем-то расстроена? Неужели ответ от короля пришел так скоро? Поэтому ты надела лучшее платье матери и задумала этот ужин? Хотела отпраздновать радостное событие?

— Я ничего ни от кого не получала. Ни от братьев, ни от короля, ни от привидения Перегринов. Со мной за весь день никто словом не перемолвился.

Он понимающе улыбнулся:

— Так ты соскучилась по моему обществу? В таком случае давай поболтаем. Я постараюсь при этом не заснуть.

Заред разочарованно отвернулась.

— У меня была определенная цель, но теперь я и сама не знаю, стоит ли ее преследовать, — пробормотала она и, не получив ответа, обернулась. Он спал, положив голову на спинку стула. Кулаки Заред сами собой сжались от гнева, но отчего-то тут же захотелось плакать. Почему другие женщины в отличие от нее умеют завлечь мужчину?

Подойдя ближе, она прижала ладонь к его щеке. Он красивее ее братьев, куда красивее Колбренда… и вообще самый красивый на свете!

Тирл вздрогнул и открыл глаза.

— Кажется, я заснул, — промямлил он.

— И что же видел во сне? — улыбнулась она.

— Что я развлекаюсь при дворе, и леди Кэтрин пообещала прийти ко мне ночью. Должно быть, все дело в твоем наряде. На ней тоже было платье из золотой ткани, только голубое.

Заред поджала губы и отодвинулась.

— А сейчас я попрошу тебя уйти.

Он встал и потер глаза.

— Отправлюсь к себе и досмотрю сон.

Но прежде чем удалиться, он подошел к камину, на котором стоял серебряный кубок тонкой работы, наполненный элем, поверх которого плавали травы.

— Умираю от жажды, — объявил он, прежде чем осушить кубок.

— Не пей! — завопила Заред.

Но Тирл сделал последний глоток и удивленно уставился на жену:

— Неужели ты пожалела мне эля? Не думал я, что Перегрины таковы, не говоря уже о том, что ты моя жена. Впрочем, ты уже призналась моим людям, что не считаешь себя моей женой. Почему ты так странно смотришь на меня?

— Вовсе я на тебя не смотрю, — отрезала она, хотя так пристально уставилась на него, что даже не моргала.

Он передернул плечами и потянулся.

— Ну, мне пора. — Подавив зевок, он нагнулся и целомудренно поцеловал ее в лоб. — Платье моей матушки тебе к лицу. Осмелюсь заметить, что тебе оно больше идет, чем ей. А теперь прости, но у меня глаза слипаются.

Он шагнул к двери. Заред провожала его полными отчаяния глазами. Он выпил зелье, но ничего не произошло! Завтра же она отправится к ведьме и потребует назад свои деньги! Ни к чему платить за бесполезные снадобья.

И в этот момент Тирл, уже положивший ладонь на дверную ручку, застыл и медленно, очень медленно обернулся. Глаза были широко раскрыты, словно от страшного потрясения. Он жадно впился взглядом сначала в ее губы, потом в обнаженную грудь.

Заред инстинктивно прикрылась руками и отступила. Тирл надвинулся на нее, и во взгляде загорелось страстное желание.

Сердце Заред заколотилось сильнее. Она так долго ждала этого момента! Поэтому и купила зелье у ведьмы.

Но она тут же испугалась. Он был неизменно добр и нежен с ней, но что, если напиток превратит его в чудовище, готовое измываться над ней?

Она продолжала пятиться, пока не наткнулась на кровать. Он медленно наступал на нее, как большой хищник на загнанную в угол добычу.

— Я… я думаю…

Она не успела договорить: он осторожно сжал ее щеки.

— Никогда еще не видел тебя такой прекрасной. Никогда не встречал такую желанную женщину, как ты. Даже при итальянском и французском дворах тебе нет равных, нет соперниц. Я хочу тебя, и тебя одну.

Заред недоуменно моргнула. Именно эти слова она жаждала слышать, ради них купила любовное зелье.

Он очень нежно поцеловал ее в губы, и колени Заред ослабели. Тирл обнял ее за талию, уложил на постель, а сам растянулся рядом и стал целовать ее лицо, шею и открытую грудь. Заред на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь божественными ощущениями, и зарылась пальцами в его густые темные волосы.

Он приподнялся на локте и оглядел ее, не переставая играть с холмиками грудей.

— Я ничего не могу с собой поделать, словно какая-то неведомая сила вселилась в мое тело. Я должен овладеть тобой, иначе просто умру.

Он перевернул ее на живот и стал расшнуровывать платье, покрывая поцелуями шею и плечи. О, как давно она хотела этого! Жаль только, что пришлось воспользоваться любовным зельем, чтобы заставить его возжелать ее.

Тирл легко расшнуровал ее платье, и оно словно само собой соскользнуло с нее. Теперь Заред была прикрыта одной камизой, и он, не теряя времени, избавился и от нее. После этого на Заред остались лишь чулки, прихваченные у коленей красивыми подвязками из лент. Тирл долго лежал, не сводя с нее глаз. Потом сел и снова уставился на Заред, пока та не заволновалась.