Страница 185 из 189
Пал Нилыч машинально ощупал означенную часть тела и рыкнул — невразумительно, но довольно. Затем, сунув дяди Колину «штучку» в карман, признался:
— Промашку мы дали с этой Эгондой. Давно полагалось бы отправить сюда пару надежных ребят, того же Сингапура-покойника с Сентябрем, чтоб обшарили местные подвалы. Глядишь, нашлось бы еще что-нибудь интересное…
— В самом деле, — согласился Джамаль. — Ну и почему ж ты никого не отправил?
— Предчувствие было… Не сказать, чтоб неприятное, однако странное… Глядел я Сингапуров отчет, не единожды глядел, не дважды, и все мне казалось, что хоть Эгонда эта — место безлюдное и безопасное, но соваться сюда не след… Вернее, рано!
— А теперь как? Не рано?
— Теперь — в самый раз! — ответил Сарагоса, хлопнув по карману с дяди Колиной «штучкой».
Все спалит, подумал Скиф. При случае он расспросил шефа насчет коробочки с саламандрой на крышке и убедился, что дядя Коля веников не вяжет. «Штучка» его была не детонатором, а скорее аккумулятором; стоило инициировать ее надлежащей порцией тепла, как начинался стремительный процесс захвата и высвобождения энергии, источник которой мог быть любым — солнечный свет, космические лучи, магнитное поле планеты. В некотором смысле творение старого «механика» походило на тот фокус, который собирался учинить Джамаль, ибо он в определенных обстоятельствах тоже мог аккумулировать энергию. Но при этом телгский Наблюдатель превращался в световой луч и тихо-мирно отбывал в галактические просторы, тогда как дяди Колина бомба никуда улетать не собиралась. Не для того ее делали, эту «штучку»! Она разрушала и жгла, плавила и обращала в прах и пепел, оставаясь сама в полной сохранности, так что пользоваться ею можно было не один раз. По словам Сарагосы, дядя Коля сотворил ее из чистого любопытства, дорвавшись до каких-то инопланетных кристаллов, раздобытых Самураем в фэнтриэле Ронтара с полгода назад. Такой камешек, угольно-черный и блестящий, Скиф видел и в своей коробочке, и в устройстве Пал Нилыча, но у шефа кристалл оказался куда больше. И это внушало Скифу самые черные опасения.
Желтые экваториальные степи давно откатились назад, и под аппаратом лежала красная песчаная равнина, кое-где вздымавшаяся вверх валами горных хребтов. Горы были невысокими и сглаженными; видно, время, ветер и песчаные бури как следует поработали над ними, истирая и шлифуя скалы век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Пейзаж этот нагонял уныние и тоску, но скоро все должно было перемениться: светлая искорка на сфере указателя курса подрагивала уже у самого полюса. Джамаль с Пал Нилычем прекратили свои разговоры и, как по команде, уставились вниз. Минут через пять Сарагоса кивнул Скифу и распорядился:
— Сбавь-ка скорость и подними шарик километра на три. Поглядим, не торчит ли где труба.
— Труба? — Скиф, погружая руки в розовое сияние, оглянулся на шефа.
— И на кухне дьявола должна быть труба, — произнес Сарагоса и полез в мешок за биноклем.
Трубы, однако, не оказалось.
Повинуясь Скифу, аппарат описывал в воздухе медленные круги, а под ним, окруженное ржавыми песками пустыни, раскинулось нечто округлое, мерцающее, отсвечивающее то радужными алмазными бликами, то темным и загадочным блеском обсидиана. Объект этот был достаточно велик, и Скиф с легкостью разглядел его без бинокля, решив поначалу, что видит озеро. Но берега этого странного водоема казались идеально ровными, что говорило о его искусственном происхождении, а изменчивый блеск намекал скорее на твердую и прозрачную поверхность, чем на зеркало недвижных вод.
Скиф убедился в этом, опускаясь по спирали вниз и наблюдая, как растет мерцающее круглое пятно, обрамленное широким серым бортиком. С километровой высоты оно напоминало глаз — огромный стеклянный глаз Сархата, пристально смотревший в фиолетовое небо. Вскоре в глазу появился зрачок, тоже округлый и отливавший знакомым изумрудным цветом; он горел в самой середине, но, как почудилось Скифу, не на поверхности, а где-то глубже, под защитным кристаллическим кожухом, заключенным в серую оправу.
Линза, подумал Скиф; линза из такого же прозрачного материала, как купол над токадом и перегородки в сером лабиринте. Диаметром это чудо было в добрую сотню метров, и на блестящем его покрытии, так же как на широком кольце оправы, не замечалось и следов песка, будто некий невидимый барьер противостоял ярости ветров и гневу бурь. Кроме зеленого зрачка по хрустальной поверхности медленно полз яркий оранжевый блик — отражение солнца, стоявшего сейчас в зените.
Сарагоса опустил бинокль.
— Садимся! Правь-ка, сержант, на край, так, чтоб приземлиться между этой штукой и песками… Видишь, там бортик есть?
— Вижу, — отозвался Скиф, плавно опуская руки. Сийя, освободившись из объятий кокона, подплыла к нему и обхватила за плечи; он почувствовал на щеке теплое дыхание девушки и вдохнул аромат ее кожи, свежий и чуть горьковатый, как запах амм-хамматских трав.
— Здесь рождаются демоны? — тихо прошептала она.
— Скорей всего, ласточка. Спустимся, увидим.
— Вы уже решили, как с ними поступить?
«Непростой вопрос», — подумал Скиф. Возможно, звездный странник, его компаньон, и Сарагоса, его шеф, пришли к какому-то мнению, но сам он еще колебался. С одной стороны, была сфера, величественный проект, были грандиозные механизмы, космические корабли и врата, ведущие в тайо; с другой — сотворившие все это сархи являлись, без сомнения, существами мерзкими, опасными и недостойными пощады. «Странная ситуация, — промелькнуло у него в голове. — Пощады они не заслуживают, но означает ли это, что их следует уничтожить? Иди и сражайся, повелела премудрая Гайра, ни словом не намекнув, что же делать, если сражение превратится в бойню…» Сийя вздохнула у него над ухом, но вопрос свой повторять не стала.
— Что бы ни решили вы с Джаммалой, это будет правильным, — шепнула она. — Я вам верю. Верю, клянусь Безмолвными! Ведь мать Гайра сказала, что души у вас чисты… да я и сама это знаю! Вот Cap'Aгocca — дело другое. Хоть он и большой воевода, но богами не взыскан.
— Почему? — спросил Скиф.
— Взысканный богами и повелевающий людьми должен иметь к ним жалость.
— К людям — да! А к демонам?
Сийя долго молчала, а Скиф, плавно опуская аппарат к мерцающему оку Сархата, чуть откинул голову и прижался щекой к ее щеке. Наконец девушка негромко промолвила:
— Люди, демоны… Вихрь Небесный! Так ли велика разница между ними? Я поняла, что и те, и другие хотят жить. Но иногда предпочитают жалкую жизнь достойной смерти…
— Скоро мне уходить, — произнес звездный странник, поднимая лицо к застывшему в зените светилу. — Был Джамаль, и не будет Джамаля… Вах, не будет! Прощай, Джами!
Они, все четверо, стояли в самом центре большого прозрачного круга, схваченного серой оправой с висевшим над ней летательным шаром. Круг этот являлся крышкой, наглухо закупорившей цилиндрическую шахту, очень похожую на те, которые Скифу довелось повидать в недрах серого лабиринта. Колодец сей заполняла сизая упругая масса, напомнившая ему Туман Разложения, однако она не поглощала, а извергала живую плоть. Словно в такт с ходом невидимого маятника, от нее отрывались бесформенные сизо-бурые комки, всплывали вверх, к зеленому окну тайо, сиявшему прямо в пустоте, и исчезали. Процесс этот, видимо, был непрерывным и не замирал ни на секунду.
— Не будет Джамаля, будет Ри Варрат, — отозвался Сарагоса, мрачно поглядывая на цепочку Перворожденных, бесконечной чередой тянувшуюся к изумрудным вратам. Крышка дьявольского котла, на которой они стояли, вблизи была прозрачна, как хрусталь, и позволяла разглядеть все, что творилось под ногами.
— Ри Варрат… Конечно, будет Ри Варрат, забравший с собой память Джамаля… Но вот это, — звездный странник похлопал себя по груди, — придется бросить! А жаль!
— Ну и бросишь. Сейчас нам Ри Варрат нужнее Джамаля, — буркнул Сарагоса.