Страница 46 из 60
Сок чилибухи дьявольской. В разных странах света состав стрельного яда различен. В Азии его готовили из сока аконита, у нас это растение именуют волкобоем. Но стрелы, пропитанные им, поражали и слонов. Жители Сахалина ходили с такими стрелами на медведей. Древние галлы применяли ядовитые лютики. В Южной Африке использовали некоторые растения из семейства молочайных. Есть такое ядовитое растение анчар. Много легенд сложилось вокруг него. Даже А. С. Пушкин внес свою лепту:
Анчар — высокое стройное дерево из семейства тутовых. Действительно, сок анчара очень ядовит. Но все остальное — преувеличение: вокруг него спокойно растут другие деревья. Глюкозид антиарин, содержащийся в анчаре, парализует сердце. Испокон веку соком анчара пропитывали стрелы. Еще в начале нашего века народы Восточных Гималаев, Непала, Бирмы и Китая применяли его.
Готовили стрельные яды также из растений семейства бобовых, из дерриса трехлистного, китайского сального дерева и др. Особо важную роль в приготовлении отравленных стрел играли растения семейства стрихнос и более других — невысокое дерево с беленькими цветочками — чилибуха, или, как его еще именуют, рвотный орех. Это симпатичное деревце содержит стрихнин и бруцин. На острове Ява преступников убивали кинжалом, смоченным в соке чилибухи.
Название «стрихнин» произошло от греческого слова «крутить». И действительно, при отравлении стрихнином человека судороги скручивают так, что смерть наступает сразу. Интересно, что к стрихнину малочувствительны дети в первые дни после рождения. В небольших дозах этот яд — ценнейшее лекарство. Им и половое бессилие лечат.
Когда кровь превращается в пену. Дело свое охотники с ядовитыми стрелами знают хорошо. В Берлинском музее долго хранились отравленные стрелы бушменов — жителей Южной Африки. Спустя 90 лет их попробовали. Работали безукоризненно. Пораженное стрелой животное погибало от удушья и судорог. Зелье было достойно знака качества. Костяной наконечник стрелы был снабжен перышком, чтобы за него можно было вытащить это ядовитое жало.
Для пропитки стрел использовали не только сок растений, но и яды змей, лягушек. Южноамериканские лягушки-кокои весят чуть больше 1 г, а размером всего 2 — 3 см. Отыскивать этих крох в джунглях труднейшее дело, поэтому индейцы племени чоко подражают их крикам, а затем идут на ответный свист и хватают, замотав руки листьями. Нанизав живую лягушку на тонкую бамбуковую палочку, держат над костром, и от жара из кожи выделяется жидкость, похожая на молоко. Ею смазывают концы стрел и затем сушат в тени. Яда одной лягушки достаточно для пропитки 50 стрел. Это один из самых сильных животных ядов. Он содержит вещество батрахотоксин, по действию сходное с кураре. Интересно, что кролики и собаки в 100 раз чувствительнее к нему, чем мыши. Противоядием батрахотоксину может служить яд из рыбы фугу.
Качество стрельного яда охотники иногда проверяют... на себе. Вот как это делают сомалийские арганты по описанию Ф. Куиличи: «Он слегка надрезал кожу на предплечье и, когда из ранки вытекала струйка крови, сжал бицепс правой руки так, чтобы порез был плотно закрыт. Затем его коллега по охоте прислонил к струйке крови — много ниже ранки, у запястья — древко отравленной стрелы. Через несколько секунд на моих глазах алая кровь превратилась в коричневую пену, которая мгновенно высохла и покрылась растекавшейся черно-фиолетовой коркой». Яд был изготовлен из ядовитой лианы строфанты. Слон, пораженный этой отравленной стрелой, через 40 с тяжело упал на колени. Но тут же встал и яростно затрубил... Затем он грохнулся, подминая колючий кустарник.
Секреты действия кураре. Европейцы впервые узнали об этом загадочном веществе еще в 1516 г. из книги испанского монаха Дангеры. Много было разных домыслов о составе и действии таинственной жидкости. И лишь через триста лет выяснили, что смерть от кураре наступает от удушья, что спасти отравленное животное можно искусственным дыханием. В числе первых, изучавших механизм действия кураре, был и русский ученый Е. В. Пеликан.
Сто лет назад начали лечить с помощью кураре столбняк. Однако планомерное использование кураре в медицине стало возможным лишь после выделения чистого вещества, которое можно было дозировать. Это было сделано в 1939 г. Гиллом, Интайром и Беннетом. Первый промышленный препарат кураре назывался интокострином.
Статья канадских врачей Гриффина и Джонсона, появившаяся в 1942 г., открыла новую эру в анестезиологии и хирургии: канадцы применили интокострин, извлеченный из кураре, для расслабления мышц у людей, усыпленных наркотиком. Новая идея восхитила всех и пошла странствовать по миру. Армянский академик А. Л. Мждоян в 1947 г. синтезировал заменитель кураре — дитилин. Его близнеца — сукцинилхолин создали чуть раньше за рубежом. И посыпались, как из рога изобилия, новые «курарята»: флаксидил, диплацин... Теперь ни одна хирургическая клиника не обходится без курареподобных препаратов. Забытая выдумка первобытного предка извлечена из тьмы веков и снова работает, но в новой должности. Стрела сменилась на шприц, джунгли — на хирургическую клинику.
Союз Кураре с Наркотиком. Получив кураре в свои руки, европейцы занялись его изучением. Великий физиолог Клод Бернар, подобно заправскому индейцу, стрелял отравленными стрелами в подопытных животных, стремясь понять механизм стрельного яда. Со временем это удалось. Стало ясно, что кураре не затрагивает центральной нервной системы, лишь блокирует передачу импульсов на скелетные мышцы. Вскоре нашелся и заклятый враг кураре, его антагонист — физостигмин, он же озерин, извлеченный из калабарских бобов. Физостигмин снимал действие кураре.
В старых руководствах по хирургии глубокий хлороформенный и эфирный наркоз называли малой смертью. Оно и понятно: до истинной смерти остается один шаг. Поэтому мысль об использовании кураре для операций казалась очень заманчивой. Но никто не решался применить его. Очень уж много было неясного. Нужны эксперименты на человеке, а они запрещены (в том числе и у нас). Тогда американский врач Смит решил поставить опыт на себе. Он шел на верную смерть, но чудом остался жив. Побывав в железных объятиях кураре, Смит рассказал, что он испытал. Сначала чуть не захлебнулся собственной слюной, так как кураре парализовал мышцы горла.
Но оставалось неясным, будет ли боль, если человека резать. В 1963 г. киевские врачи В. Троцевич и А. Рябинер ответили на этот вопрос, шесть раз проведя испытание кураре на себе. Наступал общий паралич, останавливалось дыхание, прекращалась речь, зрачки смотрели в одну точку, смерть обдавала своим холодным дыханием смельчаков. Но сознание оставалось ясным, и нервы чувствовали укол иголки. Ясно, что одним кураре, без наркотиков не обойтись. Но теперь их можно употреблять в значительно меньших дозах.
Хирурги ринулись вперед. После большой дозы диплацина, введенной шприцем, кролик, крепкий жизнерадостный кролик стал на глазах расслабляться и растекаться, словно пролитый густой кисель. Казалось, в нем растворились кости. Через несколько минут лежал на столе, напоминая мягкую лепешку теста. Поставив этот опыт, мы со студентом Геннадием Нестеровым были поражены. Тогда, в 1954 г., курареподобные препараты, или миорелаксанты, только еще начали входить в медицинскую практику. Теперь их много и разных. Они дали возможность выключить естественное дыхание, и это позволило осуществить идею управления газообменом.
Окрыленные хирурги ринулись вперед. Развивается хирургия на легких. Человек со скальпелем с чувством трепета, но с неодолимым упорством вторгается в сердце. Он упоенно стал бы оперировать больную душу, если б знал, где она находится.