Колдун

- Милсдарь архимаг, - тихо спросил охранник, пока Горан заполнял бумаги - развели бюрократию, семь листов накропали! - Скамью-то убрать можно?

- Можно.

- Тогда вот здесь еще распишитесь. - И подсунул под перо восьмой лист, Горан вскользь пробежал его глазами, а потом присвистнул и прочитал внимательно.

- Рано ты. - Буркнул он стражнику. - Это я подписывать не буду, а скамью убери, мало ли пригодится где.

- Так, что, не будете казнить? Помилуете?

- А если и так?

- Дык... хорошая девка, молоденькая совсем, жалко.

- Вот и мне жалко. - Согласился Горан, скатывая в трубочку документ, свидетельствующий о том, что такой-то (вписать имя и должность), берет под свою ответственность заключенного такого-то (номер камеры и имя заключенного), и обязуется препроводить его на казнь, проводимую палачом таким-то (имя палача или исполняющего его обязанности). - Поэтому это мы пока спрячем. Хорошо?

- Дык... вроде как не положено.

- Можешь пойти к начальнику тюрьмы, - предложил Горан. - Сказать, что Верховный Архимаг Велмании, нарушает процедуру делопроизводства. Пойдешь?

Стражник отчаянно замотал головой, так что шлем застегнутый под скошенным подбородком нервически задергался. Горан убрал документ в суму и кивнул нелюдям.

- А кандалы? Кандалы забыли! - вслед тявкнул стражник, Горан прищелкнул пальцами и на запястьях полукровки появились тоненькие декоративные наручники. Стражник уважительно ахнул.

- Верховный архимаг Велмании. - Хмыкнул Горан, кажется, ему начинала нравиться его должность...

Глава 9

Майорин глядел в закатное небо, будто позабыв про дорогу. У коня тоже глаза есть, а лучше оборотня он все равно не почует, как не крути. Здесь Лавту равных не было, мог он по следу сказать, кто шел - мужчина или женщина, маг или человек, молодой или старый. Мог сказать далеко ли логово зверя и как давно зверь здесь бежал, была ли тут птица и какая... Много открывал Борцу мир запахов и сверхъестественного чутья, спрятанный от человека. Но Борец не гордился своим даром, среди таких как он - оборотней - не было в том даре ничего чудесного, только необходимость, залог выживания. И Лавту доверяли. Доверяли почище заклинаний, поисковых импульсов, восстановлению рисунка прошлого. Окажись он предателем, завел бы отряд в болото или лапы врагов, и пропали бы две дюжины колдунов без вести. Но Борец предателем не был. Люта не шутил, сказав, что они пойдут прямо. Они действительно шли по неестественной прямой, сразу к Уралакскому хребту, по бездорожью, среди рыхлого по-весеннему снега.

Единственным развлечением стали Вальины песни, менестрель разворачивал кусок толстой овчины, снимал кожаный промасленный чехол и брался за лютню. Каждый раз жалобно поскуливая.

- Ох, моя бедная, по морозу тебя таскаю, упырь я бездушный.

Он отсаживался в сторонке от костра, боясь, что близость пламени доконает потрепанный инструмент.

- Не плачь, певун, - утешал его добродушный Велимир, - коли возьмем этот маговый улей, новую купишь.

- А коли не возьмем? - спросил Льерк.

- Тогда нам будет уже все равно. - Ответила за Велимира Айрин.

- Но-но! - одернул ее чародей. - Возьмем.

- Угу. - Девушка с сомнением скривилась, слишком хорошо помнила замок, где сидела в плену. Если это только маленькая часть Цитадели, то какая же вся твердыня магов?

Но никто не знал. Все, будто обманутые странным видением, говорили про необъятный взглядом город, стоящий на краю Велмании, про крепостные стены, про зыбкие болота, про трескучие морозы по самый апрель. Говорили, что на тех стенах всегда мало стражи, а на воротах сидят здоровенные псы - нардиссы. И седлают таких псов, будто коней, и впрягают их в сани, и те могут бежать и день, и ночь не уставая. Говорили, что за стенами города есть замок, а в нём еще один. Но только стоило ли верить этим россказням?

- Иди сюда. - Подозвал ее Майорин. - Пойдем, оглядимся.

- Куда?

- Пойдем. - Повторил колдун, ступая с вытоптанной полянки в зыбучий сугроб. Стоило отойти даже не далеко, как над головами сомкнулись кроны елей и кедра.

Майорин поглядел на отблески костра за деревьями, подошел к обледеневшему поваленному дереву, коснулся рукой.

С коры побежал ручьями стаявший снег, а там и пар. Колдун уселся на сухой ствол и зашарил за пазухой. Над его головой висел бледный световой.

- Смотри, Борец и Люта видели, теперь твоя очередь. Смотри и запоминай.

- Откуда это у тебя? - Айрин развернула мягкую тонкую кожу с вырезанным на ней рисунком.

- Не думаешь же ты, что Ерекон погнал Оверкалленов ради того чтобы мы боялись каждого куста? Люта не дурак, да и один бес, рано или поздно мы наткнемся на Цитадельцев.

- Карта... настоящая карта... Откуда...

- Я не знаю. Запомни ее, Айрин. Запомни тщательно, выучи наизусть, каждую стенку, каждый закуток.

- Негусто здесь со стенками и закутками.

- Это лучшее, что у нас есть. Видишь это место. Здесь они не ждут атаки, здесь болото, которое толком не замерзает никогда.

- И ты собрался его заколдовать?

- Мы. - Колдун прищурился и поймал в ладонь светляк. - Два истока. Ты же рвалась помочь.

Айрин вернула ему карту и побрела за мужчиной назад.

Цитальская карта стояла перед глазами.

За пару десятков верст от хребта они взяли на север: пройти вдоль, дойти почти до самого перевала. Никто не возражал, только Велимир отозвал Люту к себе и они долго о чем-то говорили. После разговора свернули немного на запад, обошли село, не решились заглянуть на огонек. Когда так заглядываешь, хочется быть уверенным, что тебя там не ждет засада, вооруженная до зубов, а если не уверен, так лучше пройди мимо - не рискуй.

- Вон там, с той стороны околицы. - Указал чародей. Отряд послушно двинулся к одинокому двору посередь чащи. Во дворе стояла крепкая изба, банька на самом краю у ручья, и сарай в котором мекали козы и кудахтали курицы. На дворе стояла ночь, над куполом мелких пушистых облачков царствовала луна, редкие снежинки, кружащиеся в воздухе, мерцали бриллиантовыми звездочками, поблескивая то здесь, то там.

Но в доме еще горел светец, а за маленьким окошком двигались тени.

- Велимир пойдет, с ним Майорин и ... ладно, заноза, иди, все равно увяжешься.

Девушка не заставила дважды просить, разом спешилась и уже стояла рядом с Велимиром, блестя глазами. Будь она не дочкой воеводы, Люта бы порадовался такой спутнице - по крайне мере ей удавалась как-то разнообразить скудный походный паек.

Чародей подошел к воротам, подергал створки - те оказались запертыми. Но стучать Велимир не стал. Подошел к узенькой калитке, зашарил меж досок ловкими-зрячими пальцами.

- На месте ключик. - Радостно объявил он, вытаскивая из щели находку.

- И кто здесь живет? - Майорин смотрел, как чародей заученным движением отпирает калитку. - Возлюбленная?

- Можно и так сказать. Проходите.

В избе их ждали, похоже на калитке был повешен сигнальный маячок. Невысокая полноватая женщина с по-мальчишески детским лицом задиристо держала ухват. На лавке за печкой сидел молодой мужчина с подвешенным заклинанием наизготовку. Сидеть мужчине было нелегко, бледность пополам с лунным светом заливали изможденное лицо. Под выступающими скулами на запавших щеках лежали тени долгой болезни.

- Это еще кто? - удивился чародей. Женщина выронила ухват из ослабевших пальцев, ее жилец не удержал заклятие, и оно сорвалось с пальцев, разбившись о контрзаклинание Велимира.

Хозяйка раз за разом справляла священный треугольник, но осеняла им не себя, а незваных гостей.

- Да живой я! - раздраженно сказал чародей.

- Призрак. - Отвечали побелевшие губы.

- Да какой я призрак! На, потрогай! - Велимир протянул к ней руку, но женщина отпрыгнула к печке, будто готовясь прятаться за жильцом.

- Не подходи! Мертвым здесь не место.