Морские титаны

Обозрев русские корабли в бинокль, контр–адмирал. Сото Уриу приказал поднять сигнал о сдаче. В своем рапорте Руднев этот сигнал упоминает, но ответа на него русские не дают. Хронометр отсчитывает последние секунды перед залпом. Дебютирующим японцам нужна только победа! Русским нужно другое — как можно дороже продать свои жизни! Обвинять капитана крейсера в том, что он отправился «отрабатывать номер» перед лавиной будущих упреков начальства, его же и подставившего своей нерасторопностью и недальновидностью, просто язык не поворачивается. В тот момент, находясь за заслонками смотровых щелей рубки, о своей будущей карьере Всеволод Федорович Руднев не задумывался. Он не послал корабли на смерть, а повел! Разница существенная! Шансов остаться в живых у капитана 1–го ранга было чуть больше, чем у застывших со снарядами в руках комендоров орудий крейсера! И все же в предстоящем бою Руднев, ни на минуту не прекращавший выполнение своих обязанностей, был ранен осколком в голову (по другой версии, контужен). Но и тогда, получив первую помощь, капитан не оставил свой пост и, перевязанный, вышел на крыло мостика, желая воодушевить матросов.

В 11 часов 45 минут «Асама» (в некоторых источниках — легкий крейсер «Нанива» — бывший флагманский корабль адмирала Того во время войны с Китаем, а теперь флагман Уриу) дает первый пристрелочный выстрел для определения дистанции и, не дождавшись, когда опадет серо–зеленый столб воды при недолете, передает откорректированную дистанцию остальным кораблям. «Чиода» открывает огонь вторым, после чего начинает работу вся эскадра. Миноносцы держатся за строем крейсеров, готовые по первому сигналу обрушиться на израненного врага и добить его торпедами. «Варяг» на огонь не отвечал, сокращая дистанцию, что разумно при выяснении отношений с таким бойцом–тяжеловесом, как «Асама». Орудия крейсера заговорили, когда противников разделяли 45 кабельтовых (более 8 км). Японцы к этому моменту уже изрядно пристрелялись, да и в первой фазе боя «Варяг» мог отвечать двумя–тремя орудиями правого борта, сближаясь с противником под острым углом. Уриу свой шанс упускать не хотел, и его армада начала скатываться на зюйд (к юго–западу от острова Филипс). Контр–адмирал шел на пресечку курса русских, перекрывая выход в море и ставя под кинжальный огонь всей эскадры один бронепалубный крейсер. По «Корейцу» огонь не велся вообще, но свою роль в этой трагедии он все же сыграл…

Бой длился уже 27 минут, когда при проходе траверза острова Иодольми были перебиты рулевые приводы и избиваемый «Варяг» рыскнул на курсе. (Рысканье — произвольное уклонение корабля в сторону от курса) Именно в это время сталью осколков снаряда, попавшего в рубку, и был ранен капитан и убиты его горнист и барабанщик Комендоры крейсера выкашивались осколками, словно по кораблю хлестали из чудовищной митральезы. Оттаскивая убитых, другие моряки становились к оптике прицелов и снарядной подаче, продолжая стрелять, стрелять, стрелять, пока очередной японский снаряд не поражал этих доблестных людей у их орудий и не калечил станины, стволы и надстройки крейсера.

К 12 часам 15 минутам правый борт «Варяга» уже был истерзан, и корабль, пытаясь выйти из‑под огня и едва управляемый работой винтов, на время дал задний ход и стал медленно разворачиваться. Затем случилось непредвиденное. Вибрируя корпусом, с металлическим скрежетом крейсер вполз на каменистую отмель. Это была кульминация битвы, когда неподвижный исполин был засыпан градом лиддита (взрывное вещество, начиняемое в снаряды). Казалось, по палубе пронесся огненный смерч! «Кореец» прикрыл флагмана, дав несколько залпов и скрыв его в густом черно–желтом дыму от выстрелов тех самых, так не полюбившихся историкам, восьмидюймовых орудий. Японцы, похоже, не догадывались о бедственном положении «Варяга», но ситуацию, ставшую критической и безнадежной, изменить уже ничто не могло. Избиваемый снарядами, с горящей кормой, «Варяг» был обречен! И тут случилось то, что многие посчитали чудом. То ли от ударов снарядами, то ли от работы винтов, но крейсер неожиданно сошел на глубокую воду, имея в обшивке днища внушительную пробоину. (Кстати, факт посадки на мель, упущенный большинством историков и не отображенный в рапорте Руднева, подтверждают и поздние японские документы.) Развернувшись и подставив левый, неповрежденный борт, русский крейсер огрызнулся огнем кормовых плутонгов (батареи из нескольких орудий, стреляющих по одной цели) и начал отход. Руднев посчитал, что именно в этот момент «Асаме» дали сдачи. Сам «Варяг» уже начал садиться кормой и получил крен на правый борт. С итальянского стационера «Эльба» сделали снимок, ставший впоследствии знаменитым, — подбитый и садящийся в море крейсер волочит за собой жирный, извилистый шлейф густого дыма…

Прорыв, как и предполагалось, не получился. В 12 часов 45 минут, практически через час после боя, японцы отстали, а точнее, они почти не преследовали доблестный русский корабль, и «Варяг» стрельбу задробил (окончил). Примечателен интересный факт погони броненосного крейсера «Асама» за русскими, о чем упоминает в своей работе Виктор Катаев. Восьмидюймовые снаряды японского корабля накрывали «Варяг» и у места якорной стоянки, что послужило причиной объявления боевой тревоги оставшимися в Чемульпо кораблями союзной эскадры. Лишь после этого, следуя приказанию Уриу, «Асама» ретировался и «Варяг» смог занять то самое место на рейде, с которого совсем недавно ушел в бой. Позднее перед начальством отчитались: 39 погибших и почти 100 раненых, из которых 70 человек тяжело. Все дальнейшее происходит почти сразу после боя — с момента постановки израненного крейсера на якорь в том же месте, откуда он час назад начал свой путь в легенду.

Как уже отмечалось, писатель А. Н. Степанов в романе «Порт–Артур» приводит версию сговора коммодора Бейли с японцами. Ему, дескать, заплатили хорошие комиссионные, и раненому Рудневу он настоятельно порекомендовал корабль не взрывать, а топить открытием кингстонов (специальных кранов, впускающих забортную воду внутрь корабля). Однако в самом рапорте, без литературных домыслов, В. Ф. Руднев прямо указывает. «Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие заявления иностранных командиров не взрывать корабль ввиду крайней опасности для них и тем более, что крейсер уже начал погружаться в воду». Стоит добавить, что артиллеристы японской эскадры действительно «успешно реализовали свое огневое преимущество», — по меркам того времени от крейсера толку было уже мало. Русский капитан подчеркивает в том же первом донесении: «Не желая дать неприятелю возможность одержать победу над полуразрушенным крейсером…» Верный долгу и не желая оказаться неблагодарным в отношении командиров стационеров, чьи санитарные команды без устали работали на палубе, перевязывая раненых русских моряков и свозя их на свои суда, Руднев пошел навстречу пожеланиям офицеров. «Кореец» взорвали. «Варяг» затопили, открыв кингстоны и клинкеты.

Последнее время многие историки вменяют это Рудневу в вину, утверждая, что он «подарил» крейсер японцам. Во время отлива погибший герой больше чем на четыре метра «вырастал» из воды, и японские специалисты без труда ввели его в строй своего флота, поменяв, к слову, детали котлов, артиллерию и изменив часть внутренних помещений. В частности, корабельные гальюны (уборные) перестроили под низкорослых, тщедушных японцев. Получив новое имя «Сойя» и став учебным, крейсер ходил под японским флагом до момента его покупки Россией в 1916 году.

О факте «сдачи» корабля японцам пишет и профессор В. Д. Доценко: «Крейсер, по существу, был «подарен» японскому флоту. Мотивировка Руднева, что взрыв мог повредить иностранные корабли, несостоятельна». В оправдание капитана «Варяга» стоит отметить, что о тревоге за свои сгационеры высказались почти все командиры. Виктор Сене, капитан французского крейсера «Паскаль», в своем рапорте начальству не забыл отметить это решение русского командира Руднев действительно не стал устраивать на рейде «маленькую Хиросиму», взрывая искалеченный крейсер с оставшимся боезапасом. Рейд Чемульпо невелик, и таскать на буксире погружающийся корабль, подыскивая безопасное место, одновременно занимаясь эвакуацией экипажа и перевозкой раненых на суда международной эскадры и берег (часть тяжелораненых варяжцев осталась в госпитале Чемульпо), — занятие бесперспективное. Крейсер мог от полученных пробоин лечь на грунт в самом неподходящем месте. Важен и психологический фактор: после страшного часового боя корабль флага перед врагом не спустил, дрался с целой сворой крейсеров и миноносцев, понес тяжелые потери, что же еще требовать от русского капитана? Этот храбрый офицер, впервые столкнувшись с японцами, не мог предвидеть и ход самой войны, и виртуозность инженеров и водолазов спасателей контр–адмирала Араи Юкаи. Это его специалисты позднее поднимут «Варяг». Русско–японская война явила миру такое количество различных инноваций в области научно–технического прогресса, что военным морякам можно только посочувствовать. Очень скоро их шаблонное мышление и методики обучения, принятые в середине XIX века, потребуют кардинального пересмотра Война лишь убыстрила этот процесс.