Страница 27 из 129
Одним словом, можно с полным основанием заявить, что Церковь закована в кандалы, и если глаза у её служителей открыты, то руки связаны так, что, видя скорби, они лишены возможностей их исцелять.
Одно меня утешает в такой тяжёлой ситуации: то, что не может сделать в этом отношении Церковь, Ваше Величество легко сумеет совершить, ибо только от Вашей воли зависит исправление подобных нарушений.
Для того чтобы оградиться от них, первым делом надобно приказать, чтобы в будущем апелляции на неправосудные решения более не принимались, за исключением случаев явного посягательства на королевскую юрисдикцию и очевидного нарушения постановлений, исходящих от светской власти королей, а не от духовной власти Церкви.
Для обеспечения скрупулёзного соблюдения этого указа после его выхода Вашему Величеству следует издать регламент, состоящий из шести глав. Тем самым Вы одновременно воспрепятствуете нарушениям как со стороны Церкви, так и со стороны парламентов.
Первая статья сего регламента должна предусматривать, чтобы в будущем все апелляции на неправосудные решения, коль скоро они направляются в Парижский парламент, скреплялись большой государственной печатью;[370] а если в другие парламенты, которые удалённость от Вашего двора вынуждает пользоваться малой печатью, то они должны скрепляться ею лишь после того, как три адвоката подтвердят своей подписью, что неправосудное решение имело место, а ежели выяснится, что это не так, то их подвергнут штрафу.
Вторая статья должна объявлять, что всякая подача апелляции в дисциплинарных вопросах будет носить исключительно передаточный, но не приостанавливающий характер[371].
В третьей статье следует указать, что неправосудное решение, по поводу коего подаётся жалоба, должно быть описано и в уведомлении о принятии апелляции на рассмотрение, направленном тому, кто издал решение[372], и в вердикте, который будет вынесен по её поводу. Это весьма необходимо, ибо в прошлом часто бывало так, что, хотя никакого нарушения нет, кроме процедурного, или же оно допущено, но лишь в одной статье приговора, содержащего несколько статей, парламент тем не менее приходит к выводу, что неправосудное решение имеет место, или объявляет этот приговор недействительным во всех статьях, хотя таковым его следует признать лишь в одном из его положений, причём, как правило, не имеющем значения.
Подобное средство применялось спустя 15 лет после принятия Прагматической санкции, дабы положить конец посягательствам на церковную юрисдикцию со стороны светских судей; было приказано, чтобы желающие получить из канцелярии охранительные грамоты для противостояния папским рескриптам и грамотам приводили неопровержимые доводы, доказывающие, что, по их мнению, Прагматическая санкция нарушена.
Четвёртая статья должна обязывать парламенты вносить дела о подаче апелляций на неправосудные решения в реестр дел, подлежащих слушанию, первыми среди прочих, рассматривать их и выносить по ним решения в приоритетном порядке, не требуя от сторон дополнительных письменных разъяснений по делу во избежание волокиты, к чему нередко стремятся те, кто, желая уклониться от наказания за свои преступления, лишь пытаются утомить судей в первой инстанции, против вердикта которых подают апелляцию; да и неразумно мешать обществу в отправлении церковного правосудия, превращая тех, на кого возложены основные обязанности в этом отношении, в обыкновенных просителей перед нижестоящим судом[373].
Пятой статьёй следует обязать парламенты всегда присуждать к уплате денежного штрафа и возмещению судебных издержек тех, кто подаёт необоснованную апелляцию, без права освобождения от этих выплат по какой бы то ни было причине и под каким бы то ни было предлогом, и отсылать этих лиц назад к тем же судьям, на чьё решение они необоснованно жалуются. Это совершенно необходимо, ибо иначе всякий преступник сможет беспрепятственно избегать обычной юрисдикции путём подачи апелляции на неправосудное решение без всякой на то причины.
Поскольку наилучшие указы и самые справедливые регламенты всегда попираются теми, кому надлежит наиболее свято их соблюдать, и произвол верховных судов[374] доходит до того, что они начинают нарушать или исправлять Ваши указы по собственному усмотрению, то, чтобы добиться действительного исполнения Вашей воли и повиновения Вашему Величеству в столь важном вопросе, разумно было бы, ежели к пяти первым статьям Вы прибавили бы ещё и шестую, которая также обладала бы достаточной силой, дабы принудить Ваших чиновников к исполнению своего долга в этом отношении, подобно тому как апелляции на неправосудные решения являются отличным средством, не позволяющим церковным судьям пренебрегать своим долгом при отправлении правосудия в пределах своих полномочий.
Сие средство не требует ничего, кроме позволения, о котором просит всё Ваше духовенство, подавать апелляции на Ваши решения[375] Вам же и обращаться в Ваш Совет, когда парламенты не соблюдают Ваших указов и распоряжений.
Это совершенно разумно, так как если допущенные Церковью нарушения обжалуются в Ваших судах, представляющих собою суд иного рода и нижнюю инстанцию по существу, то обращение в Ваш Совет по поводу нарушений со стороны Ваших парламентов будет означать апелляцию к органу того же рода и бесспорно вышестоящему.
И даже те, кто порицает привилегии Церкви, не найдут здесь поводов для возражений, ибо, вместо того чтобы сделать её независимой от светского правосудия, эта мера увеличит степень её подчинения.
Одним словом, предлагаемое средство будет весьма выгодно для Вашего Величества[376], ибо, удерживая власть Церкви в приемлемых рамках, оно ограничивает и полномочия парламентов до справедливых пределов, предписанных им разумом и Вашими законами.
Если помимо повеления, которое Ваше Величество отдаст своему Совету, чтобы он в этом вопросе пустил в ход свои полномочия и использовал Вашу власть для недопущения нарушений со стороны всех Ваших подданных, а особенно Ваших чиновников, отправляющих правосудие в государстве, Вы постараетесь назначить в Совет не таких людей, чьё самомнение и назойливость составляют их главные достоинства, при помощи которых они достигают своих целей, а таких, которые будут отобраны исключительно благодаря своим заслугам в результате поиска во всём королевстве, то Вы сможете с удовлетворением увидеть, как лица, преступающие границы своих обязанностей по неблагоразумию, будут принуждены вернуться к ним силой правосудия, и вскоре проявится со всей очевидностью, что действия, которые поначалу были вынужденными, станут наконец добровольными.
Раздел III,
в котором предлагаются способы наведения порядка в привилегированных делах[377]
Люди, посвящающие себя Богу и связывающие жизнь с его Церковью, настолько свободны от светской юрисдикции государей, что не могут быть судимы никем, кроме своего церковного начальства[378].
В божественном праве и праве народов[379] ясно утверждается этот иммунитет: право народов говорит о том, что он признан всеми нациями, а в праве божественном существует согласие на этот счёт всех авторов, писавших о нём до появления в прошлом веке современной судебной практики.
Церковь обладала этим правом до тех пор, пока из-за нарушений при отправлении церковного правосудия чиновники светских государей не возымели намерение прибрать его к рукам.
370
Большая печать хранилась у канцлера Франции (хранителя печати), а малая использовалась парламентами и президиальными судами провинций. т.е. предлагается по сути передать правительству контроль за использованием института апелляций на неправосудные решения.
371
т.е. решение по делам о дисциплине среди духовенства может быть обжаловано в высшей инстанции, но при этом исполнение приговора не откладывается.
372
Такое уведомление по-французски называется relief d'appel.
373
Подразумевается, что церковный суд выше светского.
374
Верховные суды – т.е. собрания, решавшие вопросы государственной важности, на которых присутствовал или мог присутствовать сам король; постановления этих судов обычно составлялись от имени короля. К верховным королевским судам (cours souveraines) относились парламенты, счётные палаты, палаты косвенных сборов, Большой совет.
375
Верховные суды выносили решения властью короля и от его имени. См. предыдущ. примеч.
376
В апреле 1695 г. (при Людовике XIV) был издан королевский эдикт, призванный упорядочить институт апелляций, в котором были учтены многие пожелания кардинала.
377
В отличие от обыкновенных дел о преступлениях священнослужителей, которые рассматриваются церковным судом исходя из общего права, привилегированные дела (случаи, преступления) рассматриваются королевским судом в силу специально предоставленной ему для этого привилегии в том случае, когда светский суд может вынести более строгое наказание, чем церковный. При этом оба суда рассматривают дело одновременно и выносят по нему вердикт – каждый свой.
378
Как пишет составитель примечаний к первому французскому изданию 1764 г., «это утверждение ложно во всех отношениях и недостойно французского законодателя» (Р. 127, note (а)). Вообще же следует отметить, что, несмотря на категоричность высказывания, Ришельё стремится достичь равновесия и порядка, а не предоставить какие-либо преимущества тому или иному органу или сословию. Когда речь шла о взаимоотношениях государства и Церкви (и о конфликте их интересов), он был прежде всего сторонником компромисса.
379
Так в старину именовалось международное право.