Все радости жизни

Прошлой зимой с юрисконсультской работы перешла в адвокатуру Алла Константиновна Агалакова, затем, после окончания юридического института, в Сухой Лог направили молодого специалиста Александра Васильевича Головко. За три с лишним десятка лет Камаеву приходилось и вдвоем работать, и одному весь воз везти, но трех адвокатов в консультации не бывало.

Помимо основной работы Александр Максимович по-прежнему вел юрисконсультство, читал лекции, однако времени свободного стало больше. Он зачастил в библиотеку. Читал и классиков, и зарубежных писателей, незаметно для себя увлекся Шукшиным, Распутиным, Астафьевым и Потаниным. Перечитал не торопясь, не так, как в школе, «Войну и мир».

Следить за литературой ныне стало проще: множество книг записываются на магнитофонную пленку в отличном исполнении артистов и рассылаются в библиотеки для слепых. Принес такой ролик домой и сиди слушай. Со многими книгами так и познакомился, а Толстого решил прочитать по Брайлю. Все двадцать шесть томов, по два килограмма каждый, перетаскал домой, а пальцы пробежали по страницам романа едва ли не полсотни километров! Зато ведь и удовольствие какое!

Вздохнул посвободнее с двумя помощниками Камаев, и все-таки даже с ними выпадали такие деньки, что не разогнуться. Сегодня намеревался заглянуть в консультацию на минутку и идти в милицию знакомиться с делом, но клиентов пришло так много, что пришлось задержаться. Помог коллегам разгрузиться и собирался уходить, как вошла женщина и объявила, что ей нужен Камаев.

— Садитесь, пожалуйста, слушаю вас.

Женщина рассказала, что у нее умер брат, и она претендует на половину оставшегося после него дома. Из дальнейшего разговора выяснилось, что вторую половину она «оставляет» жене брата. Вначале не хотела получать наследство — ребенок все-таки у брата есть, «но эта, его мадам, не успела сороковины справить и снова замуж выскочила. Вот я и не хочу, чтобы она братовы труды на водку перегоняла!» Говорок у женщины бойкий, за словом в карман не лезет и в своей правоте абсолютно уверена.

— Напишите мне заявление о восстановлении срока для вступления в наследство.

— Не могу, — отказал Камаев. — Суд вашу просьбу не удовлетворит. Вы были на похоронах, следовательно, о смерти брата узнали своевременно и срок пропустили без уважительных причин. Дом, как я понял, вам тоже не нужен. Вы хотите досадить. Нет, я не могу принять ваше поручение.

— То есть как это «не могу»? — вскочила женщина. — Отказываете в помощи трудящемуся человеку?

В разговор вмешались Агалакова и Головко, тоже пытались убедить женщину отказаться от необоснованных претензий, но та стояла на своем.

— Всегда у нас так — что надо, так нельзя или еще что-нибудь. А я все равно своего добьюсь, провалиться мне на этом месте, — пообещала на прощанье и громко хлопнула дверью.

Камаев помолчал, подавляя раздражение, потом заговорил, ни к кому не обращаясь:

— Сдается мне, что у нас появляется «новая порода» людей. Для достижения поставленной цели они идут напролом, ни с чем не считаясь. И таким, к сожалению, все чаще удается добиваться искомого. Опасные эти люди и несчастные — цель, достигаемая неправыми средствами, и сама неправа, а добьешься таковой один раз, захочется и второй попробовать, третий… Ладно, нам пора с Олей в милицию. Если меня будут спрашивать, назначайте свидание на завтра. Идемте, Оля.

Дело Макарова, с которым они шли знакомиться, было по назначению. Александр Максимович взял его на себя не потому, что бесплатные дела делил поровну, а из-за его сложности.

Валентин Макаров привлекался к уголовной ответственности за кражу ножа, убийство этим ножом брата Александра и совершение хулиганских действий. Вместе с ним по делу проходила жена — Нина Макарова. Вначале, когда Ольга прочитала постановление о предъявлении обвинения, протоколы допросов Макарова и некоторых свидетелей, слухи о сложности и спорности дела показались Камаеву несколько преувеличенными. Общая картина происшествия вырисовывалась довольно отчетливо. Шестого ноября братья Валентин и Александр Макаровы договорились собраться в праздник семьями. На другой день утром Валентин и Нина Макаровы изрядно выпили, развеселились и решили пригласить в гости чету Вагиных. У Вагиных Валентин Макаров, как утверждало следствие, похитил кухонный нож. Из квартиры Вагиных первыми ушли мужчины и, дожидаясь женщин, распили у Макаровых еще бутылку водки. Женщины же встретили на улице Александра Макарова с женой — Алтуфьевой, их товарища Панова и его подружку Соболеву. Компания увеличилась, неожиданно вспыхнула ссора. Она переросла в драку. Нина Макарова позвала на помощь мужа. Дрались братья Макаровы, Нина, Панов и, возможно, Вагин. Все происходило на улице еще в светлое время в присутствии многих посторонних людей. Трудно ли при таких обстоятельствах установить того, кто нанес ножевые ранения Александру Макарову? Так думал Камаев на первых порах, однако скоро убедился, что все не так просто, как ему казалось.

— Давайте-ка, Оля, разберемся сначала с ножом. Что-то до меня не доходят его «странствия». Ради чего Макаров утащил его? Была бы финка, какой-нибудь охотничий, чем-то особенный, другое дело, а кухонный?.. Что говорят по этому поводу Вагины? Прочитайте, пожалуйста.

Они углубились в дело, изучая доказательства, собранные следствием по обвинению Валентина Макарова. Камаев иногда перебивал секретаря и размышлял вслух, чтобы позднее, когда будет готовиться к делу и прослушивать пленку, эти размышления помогли, не позволили упустить каких-нибудь мелочей. На этот раз он создавал «запас» не только по привычке. Осенью его пригласили на совещание интеллигенции Всероссийского общества слепых и попросили выступить с докладом об особенностях работы незрячего юриста по правовому обслуживанию организаций. Доклад был не готов, и Александру Максимовичу хотелось заранее подготовиться к делу, чтобы выкроить время для разработки доклада.

Напряженно осваивая новый материал, он в то же время не мог избавиться от воспоминаний по одному давнишнему делу, и они, хотя и оставались на втором плане, мешали, пока не понял, что эти воспоминания не случайны — память в нужный момент связала похожие ситуации, чтобы предупредить: «Будь осторожен!»

Лет двадцать назад за городом встретились две компании. В одной — отправившиеся на охоту братья Андрей и Борис Крупчановы с приятелем Сидоровым, в другой — мужья с женами. Тоже из-за какого-то пустяка вспыхнула ссора. Сидоров выстрелил и ранил женщину. Следом был ранен мужчина. К уголовной ответственности за покушение на убийство привлекли Сидорова и Андрея Крупчанова. Вину свою они не признавали. Сидоров пояснял, что первый выстрел произошел в тот момент, когда у него отобрали ружье и, ломая, стукнули прикладом о землю, Андрей Крупчанов утверждал, что в свалке не участвовал и стоял в стороне. Стычка была скоропалительной, и ни один из враждебно настроенных к Андрею свидетелей прямо не сказал о том, что второй раз курок спустил он. Их показания были довольно противоречивыми и сходились лишь в одном: когда они пришли в себя после второго выстрела, Андрей стоял с двумя ружьями. Третье к этому времени было сломано. Значит, виноват он. На самом деле мужчину ранил Борис. Об этом ему, защитнику, Андрей сказал после вынесения приговора. «Почему молчал в суде?» — вскинулся он на него. «Тут такое дело… Мы договорились, что я отсижу за брата. У него жена, ребенок, а я холостой, мне проще. Так что жалобу писать не надо». — «Как это не надо, если ты невиновен?» — «Я рассказал вам об этом как адвокату, и вы обязаны сохранить тайну», — напомнил Крупчанов. «Не всегда. Бывают случаи…» — «Я отопрусь от своих слов, а свидетели вам не помогут — они не видели, кто стрелял второй раз».

Признание Андрея не было полной неожиданностью. Процесс проходил вяло, не все в нем клеилось, и даже обычно грозный обвинитель Наталья Александровна Петухова выступала довольно сдержанно. Камаев давно чувствовал какой-то подвох, но Андрею доверился не сразу: «Как же так? Оба ружья были у тебя?» — «Да. После выстрела Сидорова упала женщина. Все сгрудились около нее. Борис выстрелил, люди бросились врассыпную, а когда опомнились, я успел выхватить ружье у брата и отбежать в сторону».