Правонарушители

Практически вся наркота от героина до химии вырабатывается организмом, поэтому ее действие вполне предсказуемо и понятно. Организм человека не вырабатывает ЛСД, грибы и траву. Это Илья знал точно. Чтобы подсесть на ту же травку, нужно проявить поистине титанические усилия, и все равно — зависимость будет скорее психологическая, чем физиологическая.

— Чувак, в чем смысл жизни?

Илья уселся напротив волосатого парня и с любопытством разглядел своего нового собеседника. В таком состоянии он мог сказать восхитительную глупость, но могло прозвучать и что-то по-настоящему интересное. Парень к вопросу отнесся на удивление серьезно, просветлел лицом, мысли его потекли более рационально и осмысленно.

— Какой смысл может быть у волны, которая стремится закончить свое существование на берегу моря? Волна просто есть и все. Мириады волн двигаются вперед, им кажется, что их движение осмысленно и подчинено какой-то высшей идее. Хотя, на самом деле, они просто волны, которые несутся к берегу и никакого смысла в этом нет.

— Но смысл может быть в движении! В конце концов, волны сами могут придумать смысл!

— Предрассудки. Все наши мысли — нагромождение традиций, условностей и общественного мнения. Все то, что мы считаем важным, важно до тех пор, пока мы в это верим, и в это верят окружающие нас люди. Но стоит ветру подуть в другую сторону, как все меняется. Деньги, президенты, картины и цивилизации — все это мы выдумали. Если мы не будем об этом думать — все исчезнет.

— Да ну нафиг!

— Точно тебе говорю! Сама планета Z 328 589 853 мне об этом сказала. Z 328 589 853 не может ошибаться! — совершенно серьезно сказал парень.

— Вот это тебя накрыло, чувак! — искренне восхитился Илья.

— Все меняется. Мысли, идеи, ощущение. Все мы лишь волны…

— Одинокая волна может идти только со всеми?

— Направление тоже условность. Волны идут вместе, пока ощущают один и тот же ветер. Но волн и ветров множество. Даже вода для всех разная! Все остальное волны придумывают сами.

— Не врубился…

— Ветер выдумывают не все волны вместе, а каждая из них по отдельности. И у каждой из них свой собственный ветер, хотя им кажется, что ветер один для всех и другого ветра просто не может быть. Но волны ошибаются.

— Ерунда какая-то…

Неожиданно, парень посмотрел на Илью ясно и четко, словно пришел в сознание.

— Чувак, чем вопросы дурацкие задавать, шел бы ты лучше спать?

— Ой, чего это ты?! — от неожиданности Илью дернуло назад, и он чуть не слетел со скамейки.

— Я смотрю в ночное небо, размышляю, чего тут не понятного? А тут ты с вопросами своими дурацкими пристаешь!

— Ладно, чувак, извини. Уже иду спать.

— Вот это правильно. Спокойной ночи, чувак.

— И тебе всего хорошего!

Легкий утренний дождик прекратился так же неожиданно, как и начался. Из палаток потянулись люди, чтобы поесть, выпить и закусить чем бог подаст. Единственную беседку лагеря оккупировала толпа, все, как на подбор с чашками, ложками, кружками, кульками с едой и бутылками с алкоголем. Через пять минут огонь в очаге уже пускал в небо язычки пламени, на него повесили огромный котел с водой. Над беседкой повис туман из табачного дыма, в тосте «за отличную погоду» звякнули кружки, жизнь лагеря свернула на привычную колею.

Как только закончился дождь, Ромыч выскочил из палатки и убежал к беседке, в надежде одним из первых отведать похлебки — еще вчера она казалось слишком простой и неказистой для их изысканных желудков. Теперь же горячие макароны вперемешку с тушенкой, консервированной фасолью, луком и чем-то еще, были самим вкусным и вожделением блюдом в мире. Живот Ильи призывно урчал, подбивая хозяина присоединиться к товарищу, но разум говорил о другом. Котел большой — хватит на всех. Ближайшие минут 15–20 каша все равно будет только готовиться. Зачем лишний раз суетиться?

Сидеть в палатке ему надоело, к тому же хотелось побыть одному. Или хотя бы уйти подальше от вечно гомонящей толпы вокруг — даже в центре города, даже в час пик было гораздо тише чем утром в лагере ВТР в Змеином ущелье во время КСП. Не в силах больше терпеть все это, Илья решительно натянул на себя шорты, одел шлепки и вышел из палатки прогуляться.

Уже знакомая ему тропинка петляла вдоль русла реки, обходя раскинувшиеся в долине лагеря. Люди вокруг спешили выйти из надоевших палаток, собраться вместе и отметить хорошую погоду.

Ближе к пляжу располагались самые старые и уважаемые лагеря — в них спокойно и со знанием дела варили в больших котлах что-то очень вкусное. Население этих лагерей было не чета ВТР или «бомжам» — большинству из них было по лет 40–50, молодежи было совсем мало. Здесь все было уютно, «по-домашнему» и очень хорошо организованно. Сразу становилось понятно, что здешние обитатели отлично подготовились к КСП и проводят его не первый раз.

Наконец, тропинка сделала последний поворот и Илья вышел на пляж.

Вчера вечером здесь было множество народу всех возрастов. Сейчас пляж был пуст, лишь редкие чайки ходили между камешков и искали, чем можно полакомиться. Илья уселся прямо на гальку, уперся спиной в бревно и закурил сигарету. Ему было хорошо. Так хорошо, что он сидел бы здесь еще пару часов — главное, чтобы никто не мешал.

— Молодой человек, я посижу рядом?

Небольшого роста брюнетка в шортах и застиранной футболке с надписью Nirvana присела рядом с Ильей, словно он занял ее любимое место и теперь им предстояло решить — кому оно достанется.

— Меня Ильей зовут.

— Вы познакомиться со мной решили? — сказала брюнетка и окатила своего соседа удивленным взглядом. Игры в этом взгляде было гораздо больше, чем удивления.

Илья в ответ лишь скромно улыбнулся.

— Ну ладно, меня Катей зовут.

— А по отчеству?

— Зачем по отчеству?

— Просто любопытно.

— Петровна я. А что?

— Екатерина Петровна, значит… Работал я когда-то с Екатериной Петровной. Была она главным бухгалтером, а характером походила на бульдога, когда у него отобрали любимую косточку. Ты ведь не такая?

Настала очередь улыбаться Кати. Она свернула ладошку в кулачек и символически прикрыла улыбку.

— Я не такая. Я хорошая. Веришь? — при этом она окатила Илью сладким, словно целиком сделанным из карамели взглядом.

— Наполовину верю. Еще раз сделай так, тогда окончательно поверю.

— Что сделать?

— Просто улыбнись. Подозреваю, что своей прелестной улыбкой ты разогнала тучи и вернула нам солнце.

— Вау! Да ты, оказывается, романтик!

— Рядом с тобой я чувствую себя самим романтичным человеком в мире. Кстати, почему ты не стоишь в очереди за кашей, как это делают все приличные люди? Только не говори, что сидишь на диете.

— Какая диета? Я не выдержала и слопала пару бутербродов.

— Умничка! Хочешь, я тебя мороженым угощу?

— У тебя мороженое есть?! Откуда? Конечно, давай!

— Прекрасно. Встречаемся в этом самом месте через полчаса — я сделаю тебе отличную экскурсию по Джугбе, накормлю мороженым, пирожным и, может быть, угощу шоколадкой.

— Так не интересно. Я думала, что у тебя в лагере мороженое есть… — немного разочарованно сказала Катя.

— Это намного интересней, чем ты можешь себе представить. Раньше ты была в Джугбе?

— Нет.

— А откуда приехала?

— Я в Ростове живу. Но сейчас лето — в Геленджике подрабатываю.

— А здесь как оказалась?

— У нас в кафе работает бармен — Толик, он меня сюда пригласил.

— Нехорошо как-то получается. Он тебя пригласил, а экскурсию я буду устраивать…

— Первое — еще не факт, что будет экскурсия. А во-вторых — потерялся Толик. Мы приехали вчера вечером, расположились в лагере, и больше я его не видела. Говорят, что он в другом лагере, нашел своих старых приятелей и сидит сейчас с ними. А мне скучно! Я здесь вообще никого не знаю! — Катя театрально всхлипнула и так же театрально вытерла несуществующие слезы с глаз.