Тайна моего мужа

– Мам, сделай уже наконец себе паспорт! Ты сможешь даже посмотреть Америку, если захочешь. Отправишься на автобусную экскурсию. Или, я придумал, в круиз на Аляску!

Она порой гадала: если бы их жизнь не оказалась столь четко разделена, словно гигантской стеной, на «до 6 апреля 1984 года» и «после 6 апреля 1984 года», не вырос бы Роб другим человеком? Не таким неизменно жизнерадостным, не настолько похожим на агента по торговле недвижимостью. Впрочем, он и есть агент по торговле недвижимостью. Так стоит ли удивляться, что он ведет себя как таковой?

– Я бы хотела поехать в круиз на Аляску, – заметила Лорен, накрыв ладонью руку Роба. – Всегда представляла, как мы туда поедем, когда состаримся и поседеем.

И смущенно закашлялась: должно быть, вспомнила, что Рейчел уже состарилась и поседела.

– Конечно, это должно быть интересно, – признала Рейчел и отпила глоток чая. – Разве что слегка холодновато.

Они что, с ума посходили? Рейчел не хотела ни в какой круиз на Аляску. Она хотела сидеть на залитом солнцем крыльце, выдувать для Джейкоба мыльные пузыри и любоваться тем, как он смеется. Она хотела наблюдать, как он растет, неделя за неделей.

И она хотела, чтобы они завели еще одного ребенка. Поскорее. Лорен уже тридцать девять! Только на прошлой неделе Рейчел говорила Марле, что Лорен еще успеет родить второго. Нынешние так поздно заводят детей, сказала она. Но тогда она еще втайне ожидала этой новости. Сказать по правде, даже строила планы на этого второго ребенка, совсем как обычная назойливая свекровь. Она решила, что после его рождения уйдет на пенсию. Ей нравилась работа в школе Святой Анджелы, но через два года ей исполнится семьдесят – целых семьдесят! – и она уже начала уставать. Присмотра за двумя детьми два дня в неделю ей будет вполне достаточно. Она предполагала, что в будущем ее ждет именно это. Едва ли не ощущала вес нового младенца у себя на руках.

Почему же проклятая девчонка не родит второго? Разве они не хотят, чтобы у Джейкоба появился младший братик или сестричка? Что такого особенного в этом Нью-Йорке, с его гудящими машинами и паром, валящим из дыр в асфальте? Ради всего святого, Лорен вернулась на работу спустя три месяца после рождения Джейкоба. Непохоже, чтобы ребенок доставил ей так уж много неудобств.

Если бы кто-нибудь этим утром спросил Рейчел о ее жизни, она бы назвала ее полной и приносящей удовлетворение. Она сидела с Джейкобом по понедельникам и пятницам, а остальное время он проводил под присмотром няни, пока Лорен торчала за столом где-то там, в городе, и управляла своими проектами. Пока Джейкоб был у няни, Рейчел исполняла секретарские обязанности в школе Святой Анджелы. У нее была работа, требующий ухода сад, подруга Марла, стопка библиотечных книг и целых два бесценных дня в неделю с внуком. Джейкоб часто ночевал у нее и на выходных тоже, чтобы Роб с Лорен могли куда-нибудь сходить. Им нравилось посещать вдвоем модные рестораны, театр и даже оперу, подумать только. Как бы хохотал Эд, узнай он об этом.

Была ли Рейчел счастлива? Если бы кто-нибудь спросил, она бы ответила: «Настолько, насколько это вообще возможно».

Она даже не представляла, что ее счастье ненадежно, словно карточный домик, и что Роб с Лорен могут прийти к ней в понедельник вечером и с радостным лицом выхватить единственную карту, которая имеет для нее значение. Уберите карту Джейкоба, и ее жизнь рухнет, тихо разлетевшись по земле.

Рейчел прижалась губами к голове малыша, и ее глаза наполнились слезами.

«Нечестно! Это просто нечестно».

– Два года пролетят так быстро, – пообещала Лорен, не отрывая взгляда от Рейчел.

– Вот так! – подхватил Роб и щелкнул пальцами.

«Для вас», – подумала Рейчел.

– Или, возможно, мы вернемся даже раньше, – продолжила Лорен.

– С другой стороны, возможно, вы останетесь там насовсем! – откликнулась Рейчел, лучезарно улыбнувшись, чтобы показать, что она умудрена опытом и понимает, как оно случается в жизни.

Ей вспомнились сестры-близнецы Рассел, Люси и Мэри; дочери обеих сестер переехали в Мельбурн. «В итоге там они и останутся жить», – грустно сообщила ей Люси как-то в воскресенье после церкви. Это случилось много лет назад, но запало Рейчел в память, потому что Люси оказалась права. Последнее, что Рейчел слышала о двоюродных сестрах, застенчивой дочурке Люси и пухлой девочке Мэри с красивыми глазами: они по-прежнему в Мельбурне и не собираются возвращаться.

Но до Мельбурна, в общем-то, рукой подать. Если захочется, туда можно и на день слетать. Люси и Мэри постоянно так делали. А в Нью-Йорк на день не слетаешь.

А еще были люди вроде Вирджинии Фицпатрик, как бы делившей должность школьного секретаря с Рейчел. У Вирджинии было шесть сыновей и четырнадцать внуков, и большинство их жили на сиднейском северном побережье в двадцати минутах езды. Если бы кто-то из детей Вирджинии перебрался в Нью-Йорк, она, вероятно, и не заметила бы, что внуков поблизости стало на парочку меньше.

Почему Рейчел не завела больше детей? Как хорошей жене-католичке, ей следовало бы родить по меньшей мере шестерых, но она этого не сделала: из-за пустого тщеславия, из-за того, что втайне считала себя особенной, отличающейся от всех остальных женщин. Бог знает, в чем именно она считала себя особенной. Не то чтобы у нее были какие-то личные устремления, касающиеся карьеры, или путешествий, или чего бы то ни было – не так, как у нынешних девиц.

– Когда вы отбываете? – спросила Рейчел у Лорен и Роба.

Джейкоб тем временем неожиданно сполз с ее коленей и помчался в гостиную по какому-то неотложному делу. Мгновением позже она услышала звук включившегося телевизора. Смышленый малыш разобрался, как пользоваться пультом дистанционного управления.

– Не раньше августа, – ответила Лорен. – Нам еще многое нужно уладить. Визы и тому подобное. Надо подыскать квартиру и няню для Джейкоба.

Няню для Джейкоба…

– Работу для меня, – с легкой тревогой подхватил Роб.

– О да, милый, – кивнула Рейчел.

Она пыталась воспринимать собственного сына всерьез. Правда пыталась.

– Работу для тебя. В торговле недвижимостью, как ты полагаешь?

– Еще не уверен, – признался Роб. – Посмотрим. Я вполне могу в итоге оказаться домохозяином.

– Как жаль, что я не научила его готовить, – заметила Рейчел, обращаясь к Лорен, хотя не чувствовала себя особенно виноватой.

Сама она никогда не интересовалась готовкой и не слишком в ней преуспела: для нее это была всего лишь еще одна рутинная работа, которую следует выполнять, вроде стирки. Это теперь люди говорят о готовке без умолку.

– Ничего страшного, – просияла Лорен. – Вероятно, в Нью-Йорке мы часто будем есть не дома. Сами понимаете, этот город никогда не спит!

– Хотя Джейкобу, конечно, надо будет спать, – заметила Рейчел. – Или его будет кормить няня, пока вы где-нибудь ужинаете?

Улыбка Лорен дрогнула, и она глянула на Роба, но тот, разумеется, ничего не заметил.

Звук телевизора внезапно усилился, так что дом загремел, словно кинотеатр.

– И за ничего вы не получаете ничего! – выкрикнул мужской голос.

Рейчел его узнала – это был тренер в «Потерявшем больше всех». Ей нравилась эта передача. Успокаивало погружение в ярко раскрашенный пластиковый мир, где важным считалось только то, сколько вы едите и занимаетесь спортом, где боль и страдания причиняли беды не страшнее отжиманий, где люди увлеченно говорили о калориях и счастливо рыдали над потерянными килограммами. А потом все они жили стройно и счастливо.

– Джейк, ты что, опять играешь с пультом? – окликнул сына Роб, перекрикивая телевизионный шум.

Он поднялся из-за стола и вышел в гостиную.

Первым вставал и шел к Джейкобу всегда Роб, а не Лорен. С самого начала он менял подгузники. Эд в жизни не сменил ни одной пеленки. Конечно, в нынешние дни все папы меняют подгузники, и непохоже, чтобы им это вредило. Одна только Рейчел чувствует себя из-за этого неловко, едва ли не смущается, как будто они занимаются чем-то неподобающим, слишком женским. Как бы развопились нынешние девицы, признайся она в этом!