Страница 15 из 18
– Поэты. – Дядя Брайан причмокнул губами. – Судьба поэта – подцепить неприятную болезнь от парижанки и умереть в дешевой комнатушке на берегу Сены. Неплохая перспектива, а, Майк?
– Чудесные креветки, Хелен. – Сказала тетя Эллис.
– Замороженные, из нашего филиала «Гренландии» в Ворчестере. – Сказал отец.
– Нет, Майкл, они свежие. Я купила их у торговца рыбой.
– Да? А я и не знал, что у нас здесь обитают торговцы рыбой.
– А о чем она – твоя поэма, Джейсон? – Спросил Алекс. Он все никак не мог успокоиться. – О цветущей весне? Или о любви?
– Ты все равно не поймешь. – Сказала ему Джулия. – Поэме Джейсона очень далеко до великой, утонченной и зрелой лирики группы Скорпионс.
Хьюго прыснул, чтобы досадить Алексу. И – чтобы показать мне, что он на моей стороне. Я готов был расцеловать Джулию за эти ее слова. Ну, почти готов.
– И вовсе не смешно. – Буркнул Алекс.
– Не хмурься, Алекс. – Сказал Хьюго. – А то морщины появятся.
– Так, мальчики, хватит. – Предупредила тетя Эллис.
Мы передавали друг другу огромную, роскошную соусницу. На моей тарелке, рядом с островком из пюре я создал Средиземное соусное море. Кончик морковки служил Гибралтаром.
– Налетайте! – сказала мама.
– Божественные отбивные, Хелен. – Сказала тетя Эллис.
Дядя Брайан изобразил нелепый итальянский акцент:
– Они простто таят-тто во рту-тто!
Найджел с восхищением посмотрел на него.
– Главная хитрость – это маринад. – Сказала мама тете Эллис. – Я дам тебе рецепт после ужина.
– Еще чуточку вина, Майкл? – Дядя Брайан до краев наполнил отцовский бокал (это была уже вторая бутылка) прежде, чем отец успел ответить. Потом подлил еще себе и снова сказал мне: – Эй, а малец-то подрос! – Повернулся к маме: – Так, Хелен, как я вижу, твой узкоглазый дрындулет до сих пор стоит в гараже. Почему он еще не на свалке?
На лице мамы появилось вежливое недоумение.
– Твоя машина, Хелен. «Митсубиси»! Если б не твой талант повара, я бы арестовал тебя за нарушение «Первого Закона Автомобилей». Не верь япошкам, и тому, что они там штампуют у себя на острове. Немцы – вот кто действительно понимает толк в машинах. Видела новую рекламу Фольцвагена? Там мелкий такой, узкоглазый, зубастый, бегает кругами, пытается найти новый Фольцваген-Гольф. А потом машина просто падает на него с потолка – и давит его. В лепешку! Я так смеялся – чуть не описался, ей-богу! Правда, Эллис?
– Насколько я помню, ваш фотоаппарат фирмы «Никон», дядя Брайан. Это японская фирма. – Джулия вытерла губы салфеткой.
– На самом деле японцы выпускают отличную технику. – Сказал Хьюго.
– И компьютерные чипы. – Добавил Найджел.
– И мотоциклы у них клевые. – Вставил я.
Дядя Брайан недоверчиво пожал плечами:
– Так я об этом и говорю! Японцы воруют наши технологии, уменьшают их до своих размеров и потом продают нам же! Правильно, Майк? Майк? Ну уж здесь-то ты должен быть на моей стороне, а? Эти япошки воевали за одно с нацистами во второй мировой – и даже не извинились! Им все сошло с рук!
– Двести тысяч мирных жителей погибло после сброса атомных бомб на Хиросиму и Нагасаки. И еще два миллиона сожжены напалмом. – Сказала Джулия. – Я бы не сказала, что им «все сошло с рук».
– Но факт остается фактом (дядя Брайан всегда пропускает мимо ушей доводы, идущие в разрез с его размышлениями), для японцев война до сих пор не закончилась – они лишь изменили поле боя. Они уже захватили Уолл-Стрит. Лондон – на очереди. Не верите? Просто пройдитесь от Барбикана до моего офиса (*Барбикан – жилой микрорайон в Лондоне*)… вам понадобится больше двадцати пар рук, чтобы по пальцам сосчитать всех этих Фу Манчу, шатающихся там... Послушай меня, Хелен. Моя секретарша купила себе эту, как-ее-там-называют… ну, знаешь, рикшу-с-мотором… Хонду Сивик. Да, ее. Хонду Сивик коричнево-какашечного цвета. Так вот, она выехала из автосалона – просто прокатиться – и эта коричневая какашка заглохла прямо там. Вот почему эти япошки такие воинственные! Они производят барахло. Понимаешь? Это компенсация! В жизни всегда так – где-то убыло, где-то прибыло. Нельзя иметь все и сразу – после этого всегда есть риск подцепить дурную болезнь? Скажи, Майк? Майк, ты ведь согласен? Хе-хе…
– Джулия, передай, пожалуйста, специи. – Сказал отец.
Мы с Хьюго обменялись взглядами – и на секунду мы оказались одни в этом зале, полном восковых фигур.
– Моя «Митсубиси» на прошлой неделе с честью прошла очередной тех-осмотр. – Мама предложила тете Эллис еще тушеного сельдерея.
– Дай угадаю! – Дядя Брайан шмыгнул носом. – Ты проходишь ТО в том же месте, где купила этот свой узкоглазый дрындулет?
– А где ж мне его еще проходить?
– О, Хелен-Хелен. – Дядя Брайан покачал головой.
– К чему ты клонишь, Брайан?
– О, Хелен-Хелен-Хелен.
Хьюго попросил «только чуточку» торта «Печеная Аляска», но мама, естественно, отрезала ему кусман размером с штат Аляска.
– У тебя растущий организм, ей-богу!
(я запомнил эту фразу на будущее).
– Налетайте все, пока мороженое не растаяло! – Сказала мама.
– Это просто Божественно! – Сказала тетя Эллис после первой ложки.
– Очень хорошо, Хелен. – Сказал отец.
– Майк, – дядя Брайан оживлялся все сильнее, – эта бутылка с вином требует без твоего внимания! – Он долил вина в отцовский бокал, потом в свой – и поднял его, за Джулию.
– Смотри-ка, а ты подросла! Но я все равно не понимаю, почему девушка с такими выдающимися способностями не поступает в Оксфорд или Кэмбридж? Оксфорд и Кэмбридж – это наше все! Скажи, Алекс.
Алекс поднял голову на четверть секунды, чтобы сказать «да».
– Наше все. – Сказал Хьюго, очень серьезный.
– У нас в школе есть специалист по трудоустройству. – Джулия слизала мороженое с ложки прежде, чем оно успело упасть на скатерть. – И у него есть друг в Лондоне, который говорит, что если я хочу специализироваться на законах о защите окружающей среды, тогда Эдинбург или Дархэм – это самые лучшие ва…
– Да не в этом дело! – Дядя Брайан резанул воздух ладонью. – Не важно, что ты изучаешь в институте, важно с кем ты это изучаешь. – Лицо дяди Брайана стало бордово-красным. – Только в Окс-брижде у тебя будет возможность вариться в одном котле со сливками общества, с будущей элитой! Мне вот не повезло, но если б я там учился, я бы оброс связями, и меня сделали бы партнером не сейчас, а десять лет назад! Майк… Хелен! Скажите что-нибудь! Вы ведь не будете праздно стоять в сторонке, пока ваш первенец хоронит себя в Университете в Нигде-стершире?
На лице у Джулии появилось раздражение.
(Когда такое происходит, я обычно отступаю – и прячусь в безопасном месте)
– У Эдинбурга и Дархэма отличная репутация.
– Несомненно, несомненно, но вопрос не в этом! – Дядя Брайан почти визжал. – Вопрос в другом: «они лучшие на рынке?» и ответ: «черта с два!» Это… это типичная проблема современного образования. Наше образование отлично подходит для средних детей, но что они делают ради самых одаренных? Да ни черта они не делают! Для наших сегодняшних учителей «одаренный» и «способный» - это ругательства.
Тетя Эллис накрыла ладонью руку дяди Брайана.
– Брайан, я думаю…
– Что «Брайан»? Чего «Брайан»? Не надо мне этих твоих «Брайан»! Я отказываюсь молчать, когда на кону будущее моей племянницы! Если вам кажется, что я веду себя как сноб, то и хрен с ним – пардон май Фрэнч! – я готов быть снобом, и я буду носить это звание с гордостью. Если хотите, я даже надену бэйдж с надписью «сноб». Почему девушка с мозгами отказывается от Окс-бриджа и идет в какой-то Хрен-ститут, это, знаете ли, выше моего понимания! – Дядя Брайан одним мощным глотком осушил свой бокал. – Конечно, если только… – выражение лица его резко изменилось: ярость уступила место довольной ухмылке. – О, да… если только здесь не скрывается иной мотив. Может, в деле замешан какой-нибудь шотландский жеребец с большим кошельком, а, Джулия? Хе-хе… Майк? Хелен? Вы не думали об этом?