Страница 18 из 19
— И я пришёл о том говорить. Утром ждём тебя, — ответил Пётр и вышел.
Варфоломею ещё надо было собраться в путь. Жить предстояло вдали от поселений, все вопросы решать самому, на чью-либо помощь рассчитывать не приходилось. Для жизни в пустыне надо было взять с собой всё необходимое, хотя бы на первое время, дальше он надеялся приспособиться к суровой жизни отшельника.
Он стал собирать всё, что, по его мнению, они со Стефаном смогут донести на себе. Прежде всего, он принёс из моленной и положил на стол икону Христа, икону Богородицы и Евангелие. Затем стал укладывать котёл, кружки, ложки, ножи, одеяла, зимнюю одежду, обувь, пилу, топоры, лопаты, он надеялся, что работать им придётся всё-таки вдвоём. Собрал другие вещи, которые могут понадобиться при одинокой жизни в лесу. Всё это ещё надо было уложить в котомки.
Остаток ночи Варфоломей провёл в молитве. Он знал, что навсегда уходит из родного дома и больше сюда не вернётся. Когда рассвело, он был готов к переходу в новую, ещё неведомую ему жизнь. Последний раз он вошёл в моленную, приложился к святым образам, поклонился родному дому и вышел за порог.
Первые лучи солнца уже осветили двор. Работник запряг в возок пару лошадей. Варфоломей вынес во двор котомки для себя и Стефана, мешок, из которого торчала рукоять топора, обёрнутые в одеяло пилу и лопаты. Уложил всю поклажу в возок. Из дома вышли Пётр, Екатерина и Климент. Следом на пороге показалась служанка с годовалым Иоанном, мирно спавшим у неё на груди. Цепляясь за широкую юбку и путаясь в её складках, за служанкой следовала белокурая двухлетняя Мария. Её пухленькое личико выражало недовольство, она не понимала, зачем её так рано сняли с теплой печки.
— Доброе утро всем, — Варфоломей поклонился.
— Утро доброе, — ответили ему.
Варфоломей поклонился работнику и служанке:
— Прощайте, дорогие мои, не забывайте меня. Спаси и сохрани вас Господь.
Работник поклонился в ответ, служанка смахнула слезу.
— Ну, усаживайтесь, — сказал Пётр и помог сесть в возок Екатерине, которая поддерживала свой отяжелевший живот. Восьмилетний Климент резво запрыгнул следом. Варфоломей и Пётр сели впереди. Возок выехал за ворота.
Подъехали к монастырю. Первым с возка спрыгнул Климент. Пётр помог слезть Екатерине.
— Вы идите, а я схожу за Стефаном, — сказал Варфоломей и направился к воротам.
С помощью племянника Пётр стал поправлять могилы родителей и Анны. Екатерина стояла рядом, прикрывая глаза от лучей ещё тёплого и яркого солнца. Подошли старшие братья. Стефан поклонился Петру и Екатерине, привлёк к себе и поцеловал Климента. Несколько минут стояли молча. У каждого были свои отношения с усопшими, каждый просил у них прощения и ещё раз с ними прощался.
— Прости, Господи, им грехи их вольные и невольные и даруй им Царствие Небесное, — прошептал Стефан.
Последний раз поклонились дорогим могилам и направились к воротам. Позади всех шли Стефан и Варфоломей. У возка остановились.
— Ну что, уходишь от нас? — спросил Пётр, обращаясь к Варфоломею.
— Да, братец, оставляю я мирскую суету, ухожу в служение Господу нашему.
— А ты что решил? — повернулся Пётр к Стефану.
— Уступаю настойчивым просьбам брата, пойду с ним.
— Простите меня, родные мои, если кому чем не угодил, — Варфоломей низко поклонился младшему брату и его жене. — Не забывайте меня, я же буду молиться о вас, буду просить Бога, чтоб Он дал вам всем здоровье, благополучие, силы и разумение в воспитании детей ваших.
Варфоломей обнял каждого и с каждым троекратно поцеловался.
— Удачи тебе, Варфоломей, и тебе, Стефан, на пути избранном. Господь поможет вам. — Пётр смахнул скупую слезу.
— Если совсем тяжко будет, если силы покинут вас, возвращайтесь, всегда рады вам будем, — молвила Екатерина, в отличие от мужа не сдержавшая слёз.
— Спасибо, родные мои, — тихо сказал Варфоломей, отвернулся и приложил руку к глазам.
Стефан присел, привлёк к себе Климента:
— Сынок, родной, люблю я вас с Иоанном и всегда буду помнить о вас. Слушайся и люби родителей своих новых. Заботься о брате. Господь поможет вам.
Поцеловав сына, Стефан осенил его крестным знамением.
Пётр подошёл к возку и подал Варфоломею его скудный скарб:
— Поедем мы.
Старшие братья взяли свои вещи. Пётр помог Екатерине сесть в возок, усадил Климента, размазывающего рукавом слёзы, и сел сам. Возок тронулся. Стефан и Варфоломей перекрестили их вслед, перекрестились сами и вошли в ворота.
Внутри монастыря стояла небольшая церковь, а рядом, по сторонам неширокой улицы, расположились четырнадцать келий. Брёвна, из которых были сложены строения, потемнели от времени, потому как монастырь существовал здесь с давних времён. Позади каждой кельи имелись огородики, на которых уже убрали урожай. Кое-где на них трудились монахи, вскапывая землю под зиму.
Подойдя к одной из келий, Стефан и Варфоломей положили свою поклажу у порога.
— Оставим здесь и пойдём к игумену за благословением. Я с ним уже говорил и получил его разрешение покинуть обитель.
Келья игумена была такая же маленькая, как и все остальные — всего одна комната не более двух простых саженей в длину и двух в ширину. Сквозь маленькое окошко пробивался дневной свет. Убранство было скромное: в углу на полке-иконы, перед ними — лампада. У стены — лежанка, на которой сидел игумен Митрофан, седой старец с длинной бородой. Возле лежанки — небольшой столик, сколоченный из гладких белых липовых досок, на нём лежала открытая книга и горела свеча.
Войдя в келью, братья перекрестились и опустились перед старцем на колени. Стефан, поклонившись, обратился к нему:
— Святый отче, пришёл брат мой Варфоломей. Благослови нас на путь, нами избранный, решились мы уйти в пустыню, будем молить Бога, спасающего нас от малодушия и от бури.
— Встаньте, дети мои, — произнёс игумен, поднимаясь с лежанки.
Братья встали.
— Вот ты и пришёл к нам, сын почтенного боярина Кирилла и жены его Марии, Царствие им Небесное, — тихо, но внятно произнёс старец и пристально посмотрел на Варфоломея.
Варфоломей, стоявший до этого с опущенной головой, взглянул на старца. При первой встрече в полумраке сельской церкви Варфоломею не удалось его рассмотреть. Теперь прежде всего он увидел умные, пронзительные глаза, смотревшие на него из-под густых белых бровей. Варфоломею показалось, что они видят всё, чем полна его душа, и он вздрогнул. Между тем старец продолжал:
— Помню, сын мой, о желании твоём и нетерпении служить Господу нашему. Только молод ты и ещё не знаешь, что есть жизнь в местах уединённых. Не прошёл ты иноческого послушания, не по силам тебе может стать тяжесть отшельнической жизни. Останься пока в обители нашей, здесь привыкнешь к монастырской жизни, примешь иноческий образ. А там как Господь направит.
Варфоломей, глядя в глаза старцу, с жаром произнёс:
— Отче, с малолетства принял я обет служить Богу и искал путь свой. Душа моя горела неизъяснимою жаждою подвига во имя Бога. Всякий труд мне кажется легок, всякое лишение — ничтожно. От юности взял я крест свой, чтоб идти за Господом, и теперь избрал трудный путь пустынника.
— Что ж, сын мой, раз ты твёрдо решил избрать сей путь, испытай себя. Пока ты молод и неопытен, пусть сподвижником твоим будет брат твой, обладающий верой, умом и мужеством, имеющий жизненный опыт, могущий ободрить и наставить и уже облечённый в иноческий образ.
Игумен взял с полки икону с ликом Христа и осенил ею братьев:
— Благословляю вас, дети мои, на подвиг сей.
Стефан и Варфоломей перекрестились, низко поклонились и поцеловали образ.
Игумен поставил икону на место, сел на лежанку.
— Примите, дети мои, совет. Идите в леса, на облюбованном месте сперва копайте землянку для зимовки, ведь зима скоро, келью срубить до морозов не успеете. Зимой валите лес, с весной поставите келью. Если около вас соберётся несколько человек, ставьте церковь. Испросите у князя право на владение местом, а у митрополита — разрешение освятить церковь. Так явится новая обитель. Бог вам в помощь.