Страница 6 из 9
В последние годы целенаправленные, а чаще – неосознанные, но всегда скрепленные ложью действия многих представителей высших кругов России, по большей части состоящих из лизоблюдов и проходимцев, привели к тому, что государство в России стало не арбитром, организатором или координатором, а главным субъектом в экономике. На поле появился игрок, совмещающий функции центрфорварда, судьи, защитника, вратаря и зрителя одновременно. Причем субъект этот функционирует не по образу и подобию классического акционерного общества, как нынче ошибочно представляют многие, а по законам советской командно-административной системы и криминальным понятиям 90-х. Используя партийные и бандитские методы, следуя в колее экстенсивной модели развития, подстраивая под интересы своих формальных и неформальных бенефициаров хозяйственную политику всех экономических субъектов страны.
Максимум, что нынешний псевдогосударственный колосс в состоянии предпринять, – это скоординировать своекорыстные интересы нынешних случайных персонажей с ограниченными материальными возможностями общества. Нужно ли уточнять, что вся эта глиняная конструкция обречена на обрушение при первом же долговременном кризисном ветре?
Послесловие
Российская экономика не нуждается в реставрации монархии. Российская экономика нуждается в восстановлении консервативных начал: в жестком регулировании, контроле и надзоре, в государственной собственности на недра и инфраструктуру, в цивилизованном рынке, в промышленном и потребительском секторе с непременным соблюдением прав и свобод индивидов, в плановом развитии общественной сферы. А еще в освобождении от коррумпированного балласта, как и в прошлом, сдавливающего экономическое дыхание страны. В этом суть нового экономического консерватизма, одного из немногих препятствий, перефразируя Николая Бердяева, на пути зверино-хаотической стихии в нашем национальном хозяйстве, успешность которого можно будет измерить ключевым общественным показателем – ростом численности населения.
Российской экономике крайне необходима выверенная систематизированная концепция национальной экономической политики, теория и методология которой не нуждалась бы в директивном правительственном одобрении. Разработка экономической доктрины должна целиком и полностью находиться в зоне ответственности российских экономистов-исследователей и базироваться как на историческом опыте и особенностях национального менталитета, так и на лучших современных экономических практиках Востока и Запада. Начало этой работе положено в заключительной главе книги, но прежде мы рассмотрим фундаментальные причины и проявления недоверия и лжи в отношениях между властью и обществом.
Глава 2. Капитализм посвященных
Перечитывая экономическую классику («те, кто читает книги, всегда будут управлять теми, кто смотрит телевизор или сидит в социальных сетях»), вновь и вновь отмечаешь прозорливость выдающихся мыслителей. Исследователи уделяли немало времени вопросу о власти (Маркс в «Капитале» и вовсе сделал его базисом своей теории), и из их выводов можно составить прогноз на ближайшее по историческим меркам будущее.
Классики под факторами производства понимали землю (природные ресурсы), капитал (средства производства и финансы), а также труд (рабочую силу). В середине прошлого века к этим элементам добавились компетенции (знания, умения, навыки или ЗУН), воплощающиеся в новых продуктовых, социальных и управленческих решениях[37].
Основоположники экономической науки полагали, что обособленные факторы производства сводятся воедино предпринимательским рвением, в результате чего появляются и распределяются рента, заработная плата, проценты за пользование капиталом и, конечно, прибыль. Однако в XX в., да простят меня сторонники австрийской школы экономической мысли, некогда центральная фигура предпринимателя была смещена с пьедестала институтом корпорации, ключевую роль в котором стали играть обладатели компетенций. Действительно, как-то несолидно сравнивать автомастерскую Генри Форда и современный транснациональный автомобильный концерн.
Обладатели компетенций, или, как их называл Джон Кеннет Гэлбрейт, техноструктура – это отнюдь не менеджмент, воцарение которого в системе принятия экономических решений в 1932 г. констатировали Адольф Берли и Гардинер Минз в фундаментальной монографии «Современная корпорация и частная собственность». Тогда, по итогам исследования корпоративного управления в 200 крупнейших американских корпорациях, Берли и Минз, как говорится, на пальцах показали, что экономическая власть в компаниях перешла от собственников к менеджменту. Техноструктура – это не столько управленческий, сколько интеллектуальный каркас современной корпорации, движимый отнюдь не только меркантильными мотивами.
К слову, об управленческой революции и развенчании мифа о наследниках Ротшильда, Рокфеллера или Моргана, властвующих миром. В табл. 2.1 представлена современная структура собственности европейских и американских компаний. Обратите внимание: если в континентальной Европе иногда еще встречаются акционеры, владеющие контрольным пакетом, то в Великобритании, а тем более в США, доля крупнейшего акционера не превышает 15 %.
Таблица 2.1. Средняя доля голосующих акций, принадлежащих первым трем крупнейшим собственникам в середине 90-х гг. (в %)
Источник: The Control of Corporate Europe / Ed. by Barca F., and M. Becht. – Oxford University Press, European Corporate Governance Network, 2001.
Вернемся к власти. Экономические гуру придерживались мнения, что истинная политическая власть находится в руках тех, кто владеет наименее доступными и труднозаменяемыми (в оценочном эквиваленте – наименее эластичными) на данный исторический момент факторами производства. В смитсианские времена и до того политическая власть принадлежала землевладельцам. В эпоху Маркса государство контролировалось капиталистами как собственниками средств производства и ликвидности. Наконец, в недавнем прошлом многие из нас были участниками неудачного социалистического эксперимента, когда власть в отдельных государственных образованиях перешла к собственникам рабочей силы («людям труда»).
Печальный финал того опыта побуждает к рассмотрению альтернативных социально-управленческих сдвигов, сопровождавших динамическое развитие западной, а в последнее время и восточной политической культуры. К рассмотрению, важнейшей характеристикой которого должна стать нейтральность «по отношению к любым ценностным суждениям»[38]. Суть произошедших в западной экономике перемен, пожалуй, наиболее точно еще в 60-х выразил Гэлбрейт: «Власть перешла к новому фактору производства… это совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом и способностями, в которых нуждается современная промышленная технология и планирование»[39].
Управленческие трансформации в полном соответствии с предсказанием Гэлбрейта происходят и в политике: «Опыт прошлого дает основания предполагать, что источник власти в промышленном предприятии переместится еще раз – на этот раз от капитала к организованным знаниям. И можно предполагать, что это найдет отражение в перераспределении власти в обществе»[40].
Сложно назвать президента США Барака Обаму, премьер-министра Великобритании Дэвида Кэмерона или канцлера ФРГ Ангелу Меркель ставленниками собственников промышленного или финансового капитала. Скорее, они выражают интересы тех самых технократов, обладателей компетенций, «предшественники» которых без особого напряжения в свое время брали власть в экономике.
37
Идея расширения перечня факторов производства в середине ХХ в., что называется, витала в воздухе. Одним из первых, кто сформулировал и систематизировал феномен организованных знаний как социального отклика на научно-техническую революцию, был Джон Кеннет Гэлбрейт в «Новом индустриальном обществе».
38
Автор опирается на мысль Людвига фон Мизеса: «.Экономическая наука аполитична или неполитична, хотя является основой политики и любого политического действия. она абсолютно нейтральна по отношению к любым ценностным суждениям и субъективным оценкам, так как она всегда относится к средствам и никогда – к выбору конечных целей». (Мизес Л. фон. Человеческая деятельность: трактат по экономической теории. – Челябинск, 2012. – С. 829).
39
Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. – М., 2004. – С. 98.
40
Гэлбрейт Дж. Указ. соч. – С. 96.