Страница 101 из 103
– Она их не делала. Я получила визы совершенно по иному каналу.
– Ты все знаешь?
– Да. Если ее мелкие пакости и ревность еще можно простить, то смерть Айвара – никогда. Я слишком сильно ей доверяла. И слишком подробно отвечала на ее вопросы. Ну все, хватит об этом, пусть все это останется на ее совести. Бог ей судья. Я не хочу, чтобы также поступили и с тобой.
Через некоторое время Лиза продолжила прерванный разговор.
– У меня какое-то нехорошее предчувствие. Что-то не так. Надо связаться с братом.
– Может быть, из автомата?
– Пожалуй.
Они снова вышли на улицу. Первый исправный телефонный аппарат попался им только на Бассейной улице, неподалеку от проспекта Гагарина.
Пока Лиза разговаривала по телефону, Михаил стоял неподалеку и внимательно смотрел по сторонам. Вокруг все было спокойно. Наконец Лиза закончила разговор и подошла к Михаилу.
– В общем, ситуация такова: брат уже вернулся домой из очередной командировки и сегодня укатил в Москву на какое-то экстренное совещание. Наташа сказала, что он все устроил для родителей лучшим образом. Они последний день отдыхают в Грузии и завтра прилетают в Питер. Наконец-то я увижу мою девочку.
– Нашу девочку.
– Нашу девочку. Наташа вся на нервах. Просила позвонить ей попозже. Это мы можем сделать только из квартиры родителей, они живут здесь неподалеку, на Витебском проспекте.
– Значит, надо идти туда.
– Придется, – Лиза помолчала, потом продолжила: – Вся конспирация к черту. Но рискнуть придется. Наташа сказала, что он обязательно сообщит ей о том, что сейчас происходит в стране. Это и нам полезно знать.
Они благополучно добрались до дома Лизиных родителей, быстро вошли в парадную, в мгновение ока открыли дверь и вошли в квартиру.
Было уже за полночь, когда раздался телефонный звонок. Лиза быстро схватила трубку.
– Да… Ну слава богу… Хорошо… Хорошо… Спасибо, что позвонила, спокойной ночи.
Лиза положила трубку на аппарат и с облегчением сказала:
– Он долетел хорошо. В аэропорту его встретили и на машине отвезли в гостиницу Управления. Наташа передала ему, что я звонила. Он снова попросил передать нам, чтобы мы никуда не выходили до его приезда в Питер.
– А как же мы встретим своих?
– Я это сделаю сама.
– Одну я тебя не отпущу.
– Я все прекрасно сделаю одна, и встречу их, и куплю нам билеты на самолет. А твои опасные секреты пусть лежат в тайнике до лучших времен.
– Тут ты права. Вот только было бы неплохо встретиться с Михаилом до нашего отъезда. Я хочу попрощаться с ним, ну и, конечно, рассказать кое-что. Может быть, мы с ним больше никогда не увидимся. А заодно я еще и в аэропорт съездить могу.
– Нет, нет и нет. В целях безопасности встречу с Михаилом придется отменить, а за своими я съезжу одна.
– Завтра тебе лучше вообще не выходить на улицу. У меня дурное предчувствие. Опять же эта цыганка в Ялте… У меня из головы не выходят ее слова: «Послушается – уцелеет, ослушается – пропадет». Ты уж лучше послушайся меня, ладно?
Она не стала спорить с Михаилом. Лиза вообще этого никогда не делала. Она всегда соглашалась, но поступала по-своему.
– Хорошо. Утро вечера мудренее. Завтра что-нибудь и придумаем.
Когда Михаил проснулся, Лизы дома не было. На столе лежала записка, в которой она извинялась, просила позавтракать и никуда не уходить. Лиза уверяла Михаила, что скоро будет и очень его любит.
Михаил дотронулся до чайника. Он был еще горячий. Значит, она ушла совсем недавно.
– Я еще могу ее догнать. Что ж ты наделала, милая? Тебе сегодня вообще нельзя появляться на улице. Попробую все исправить.
Наспех одевшись, проскочив через все дворы и вылетев на проспект Гагарина, он поймал частника у магазина «Электроника» и попросил как можно быстрее довезти его на улицу Декабристов. Михаил и Лиза приехали к Гере практически одновременно. Гера был мужем Лизиной подруги Ольги и работал директором вино-водочного магазина. Лизина машина стояла во дворе магазина. Двор был охраняемым.
– Все, милая, берем машину и мигом домой. Не надо искушать судьбу.
– Хорошо.
На Исаакиевской площади по-прежнему творилась какая-то вакханалия. «Баррикады» из мусора, собранного из близлежащих дворов, не представляли собой никакой преграды даже для старушек, которые ходили тут же и собирали пустые водочные бутылки. Их было предостаточно. Гера, комментируя попытки народа самовольно забрать пустую тару из его двора, сказал, что в переговорах с народом достиг «паритета»: продал ящики вместе с водкой. Их у него купили сразу десять штук, и он сам лично отвез водку на «баррикады». Бомжи-революционеры пьянствовали третий день подряд. Периодически какие-то бородатые ораторы кричали что-то про «коммуняг», «совков» и демократию. Вокруг них сплоченными рядами стоял отряд «Русского знамени». Эти ребята выглядели вполне прилично. Выходили к ним на помощь и более солидные люди, но ненадолго. Не встречая отпора от оппонентов и особого энтузиазма у малочисленной народной массы союзников, они возвращались назад, в Мариинский дворец. За всем этим «шоу» деликатно наблюдали отряды милиционеров. Вот их действительно было много. Они выглядели по-серьезному, были в полной экипировке для разгона бунтарей. Но бунтарей не было. И все, что творилось на площади, напоминало театр лицедеев, некую клоунаду или фарс.
– Пройдет двадцать лет, и какой-нибудь заказной историк напишет о героических отрядах революционеров в черных смокингах и белых манишках, насмерть стоявших на баррикадах и мужественно отражавших танковые атаки пьяного советского врага.
– Лиза, но ведь танков не было.
– Как и желающих что-либо штурмовать, как и героических отрядов, как и черных смокингов. А вот эти кучи мусора из подворотен они назовут баррикадами. Между прочим, полное имя Геры – Герасим, но он им никогда не пользуется. Почему? Да потому, что его сразу замучают одним и тем же вопросом: «Зачем Герасим утопил Му-му?» Вся наша беда в том, что ложь и хохмы мы любим больше, чем принципы и правду. Любую смешную, глупую или пошлую чушь показывай по телевизору, и народ будет мирно и тупо сидеть у экрана весь день, не помышляя ни о каких митингах или протестах.
– К сожалению, это так.
Они беспрепятственно добрались на Лизиной машине до Дворцовой набережной и только здесь обнаружили, что за ними неотступно следуют несколько машин, включая давно известную им серую «девятку». Лиза водила машину профессионально. По ее плотно сжатым губам Михаил догадался, что сейчас должно что-то произойти. Лиза до отказа нажала на педаль газа и на огромной скорости доехала до гаишников, постоянно дежуривших у Троицкого моста. Она резко вильнула вправо и остановилась прямо перед постовым. Не дав ему сказать и пары слов, она стала что-то эмоционально объяснять и показывать на машины, которые остановились у Института культуры.
– Ладно, езжайте на Халтурина, а я сейчас с ними разберусь.
Он остановил поток машин и позволил Лизе перестроиться в тот ряд, с которого можно было свернуть на улицу Халтурина. Туда преследователи попасть никак не могли. Ими уже занимался другой постовой.
– Сама судьба хочет, чтобы мы заехали в дворницкую, – с грустью произнес Михаил.
Лиза и сама поняла, что они оказались здесь неспроста. Миновав все арки и проходные дворы, беглецы остановились перед входом в дворницкую. Не мешкая, они вошли в квартиру. Здесь все было по-прежнему. Складывалось такое впечатление, что ее никто не посещал с того момента, когда Михаил последний раз закрыл за собой двери. Но это было не так. Визуальная память у него была фотографическая. Не так стоял стул, не так была задернута занавеска на окне. Он нашел еще с десяток отличий, после чего сказал вслух.
– Здесь кто-то побывал, но не Марина.
Михаил взял листок бумаги и написал. «Нас подслушивают». После чего громко произнес:
– Схожу в булочную. Куплю что-нибудь к чаю.
Он вышел в парадную, прикрыл дверь, но не стал запирать ее на замок. У Михаила с собой была большая стамеска, и уже через пять минут все содержимое тайника лежало в его сумке. Рисковать он не стал и тотчас вернулся назад. Лиза резко встала, взяла сумку Михаила и свою сумочку, после чего вышла в туалет. Через пару минут она вернулась и как бы невзначай сказала: