Страница 3 из 3
Ночью Муся долго не могла уснуть. Смотрела на свернувшегося клубком на ковре у кровати льва и молча улыбалась своим мыслям. Очень хотелось потрогать пальчиком крылья… но она боялась разбудить его. Лев тоже не спал: думал о том, какие у Муси ласковые руки. Хотелось прикоснуться носом к узкой ладошке… но вдруг это разбудит девушку… Лишь под утро оба забылись одинаково-ярким, радужным сном.
На работу девушка уходила на цыпочках. Молча поцеловала кофе и цикламен, погрозила пальчиком холодильнику (будь умницей! Не ворчи!), и тенью выскользнула за дверь. Спящий лев напоминал что-то героическо-эпическое. Не хватало только сердито сдвинутых бровей и грозного рыка. Этой мысли Муся улыбалась весь свой рабочий день. Трамвай, который она водила, перехватил её думку и решил во что бы то не стало научиться рычать, а не трезвонить.
А дома Мусю ожидал сюрприз: лев сидел под столом и плакал.
- Ты что? – перепугалась девушка, - Что случилось?
- Что-то в глаз попало… - пробормотал царь зверей неловко и смахнул слёзы кисточкой хвоста, - Только и всего.
Ему стыдно было признаваться Мусе, что не найдя её утром и оставшись в пустой квартире, он очень испугался. «Я же не волк, и не медведь, не хорь и не лисица… я же всего лишь лев. Ну мало ли, что случится может…» - всхлипывал он. Но об этом знали только кофе и цикламен, промолчавшие из чувства такта.
- А… можно я буду помогать тебе на работе? – спросил лев, пока Муся вытирала ему платочком уголки заплаканных глаз.
Так и повелось. Муся мела двор, а лев чинно прогуливался по двору и обеспечивал порядок, а иногда позволял детям покататься на себе верхом. В трамвае он сидел рядом с Мусей и выглядывал в вагон всякий раз, как кто-нибудь отказывался платить за проезд. Естественно, нежелающие тут же платили. И ещё и извинялись перед кондуктором. По дороге с работы лев чинно вёз девушку на своей спине, гордо выпячивая грудь и рыча на изредка попадающийся по пути нетрезвый люд. Они вместе гуляли в парке, ходили на рынок за мясом и молоком и иногда сидели вечерами на крыше. А по ночам лев примерно спал на ковре около кровати Муси… но однажды не выдержал, осторожно стянул спящую девушку с постели и устроил у себя под крылом. Муся спала, как в колыбели, и улыбалась во сне. Лев нежно дышал ей в светлую макушку и про себя учился мурлыкать. Вслух стеснялся – не царское это дело.
Так прошла весна. Вместе встретили лето. На выходные уходили в луга и валялись в душистых травах. Муся плела льву венки из ромашек, а царь зверей охотился на кроликов. Правда, ради Муси не одного не поймал… Смотрели на облака, лев щекотал Мусину щёку усами, а Муся львиный нос травинками. Собирали ароматную землянику – Муся в ведёрко из-под мороженого, лев – в рот. Купались в речке – лев переплывал её запросто, везя довольную девушку на спине, а Муся следила, чтобы крылья царя зверей не намокли.
Потом зарядили дожди. И лев загрустил. Всё реже он ходил с Мусей на работу и всё больше времени проводил на балконе, глядя в небо. И наступил тот день, когда он сказал Мусе:
- Мне придётся тебя покинуть.
- Разве тебе плохо со мной? – растерялась Муся.
- Нет. Но ты не львица… - подумав, ответил царь зверей.
Муся ссутулилась и ушла на кухню жарить котлеты. В ту ночь она и лев снова спали порознь. Под цветочным одеялом было непривычно холодно.
На рассвете лев улетел, так и не сумев заставить себя разбудить Мусю, чтобы попрощаться.
Муся плакала. Двор занесло листьями, залило дождями. Трамвай простудился и стал звенеть еле слышно. Подъездная дверь снова начала скрипеть и жаловаться на всё что угодно. Октябрьский ветер бродил где-то далеко. Всё чаще кисло молоко и оставался несъеденным ужин. И куда-то пропал румянец с Мусиных щёк.
Однажды вечером Муся пришла домой поздно – шла домой по аллее, и ей показалось, что сейчас должно что-то произойти. Стояла, долго-долго ждала, в небо темнеющее смотрела – не произошло. Шла домой, прятала невыплаканные слёзы.
У подъезда сидел её лев. Похудевший, грязный-прегрязный, но точно – её, Муси, любимый лев. Девушка остановилась поодаль, комкая в руках беретик. Щёки стали мокрыми и горячими.
- Ты… - еле слышно выговорила она – что-то мешало, ворочаясь в груди, - Ты шарф не взял… простудишься же… Ну как же ты…
Лев молча шагнул вперёд, аккуратно и настойчиво подтолкнул застывшую Мусю к дому.
Подъездная дверь пропустила их беззвучно. И закрылась за ними сама крепко-накрепко. С твёрдым намерением «вот этого нахального бродягу никуда без Мусеньки не выпускать» больше. А бродяга и не собирался никуда.
Зачем какие-то львицы, когда где-то тебя ждёт Муся…
27 мая 2006 года.