Учебка. Армейский роман

Резняк настойчиво пытался разбить Игорю очки, но Тищенко несколько раз удачно увернулся.

— Слазь с него, Резняк — лучше все вместе ногами закончим — посоветовал Петренчик.

Резняк попытался встать, но Игорь не отпускал его от себя. Тищенко понимал, что если он отпустит противника от себя, то неминуемо будет обречен на кирзовую мельницу.

— Ах ты, сука! Прилип, словно дерьмо! — раздраженно крикнул Резняк.

И в этот момент на счастье Игоря помощь пришла оттуда, откуда он ожидал ее меньше всего. Резняка приподняла какая-то сила и отшвырнула в сторону. По грубости, с которой это было произведено, Игорь догадался, что это не Байраков, который стоял ближе всех, а кто-то чужой. Прямо перед собой Игорь увидел Курбана. Байраков и Албанов растерянно переглянулись, но тут к ним подскочили «свистки»-узбеки, пришедшие вместе с Курбаном.

— Шито такое? — спросил Курбан у Игоря.

— Так просто… Немножко поговорили, — ответил Игорь, поднялся на ноги и принялся отряхивать хэбэ.

— Я спрашиваю — шито такое?! Шито такое здэсь бил? — спросил Курбан у Гутиковского.

— Й-я… Мы пр-росто б-б-баловались, — пролепетал испуганный Гутиковский и спрятался за Байракова.

— Еслы его ещо кто-нибудь тронет, я с тем сам буду говорить! Тэбе ясно? — спросил Курбан у Байракова.

— А кто его трогает? Мы ведь просто баловались, — улыбнулся Байраков.

— Э-ей, «душара» — ты сейчас плакать будэшь! Читобы его болша нэ трогали! Тэбе ясно? — Курбан подошел почти вплотную.

Тут же к Байракову подлетели с двух сторон и оба «свистка».

— Ясно, — поспешно ответил Байраков и отступил к стене, где стояли Петренчик, Албанов, Резняк и Каменев.

— Идем. Брось их, — сказал Курбан и увел Игоря с собой.

— За чито они тэбя? — спросил повар, доведя Игоря до обеденного зала.

— Я болею… Может быть, меня комиссуют. А их просто сержант против меня настроил.

— Это который сэгодня дежурный по столовая?

Игорь кивнул.

— Знаю — шакал, а не человек. Еслы они тэбя ещо тронут, скажешь мине или им, — Курбан показал на «свистков».

— Спасибо, — поблагодарил Игорь.

— Еслы бы мой зома тэбя случайно нэ видел, ты бы уже в санчаст сейчас отдыхал! — эасмеялся Курбан и похлопал Игоря по плечу.

— Наверное, — согласился Игорь и тоже улыбнулся в ответ.

Немного поговорив о жизни, Курбан отправил Игоря к своим.

— Ну, как? — сразу же спросил Валик, едва только увидел, что левый бок хэбэ Игоря мокрый.

— Так… Немного поговорили, — уклончиво ответил Игорь.

— А где ты сейчас был? Мылся?

— То есть? — не понял Игорь.

— Ну, кровь смывал?

— Не было у меня никакой крови. Я просто сейчас с Курбаном разговаривал.

— А ты разве его знаешь? — удивился Валик.

— Знаю и уже к тому же давно. Курбан мне и помог с нашими поговорить.

— Здорово! — с завистью сказал Валик.

— Да — неплохо. Такие знакомства иногда пригождаются, — напыщенно сказал Игорь и даже покраснел от самодовольства.

Минут через пять к Тищенко подошел Гутиковский и виновато сказал:

— Слушай, Тищенко — ты на меня не обижайся. Я тут ни при чем. Это все Резняк, Байраков и Петренчик придумали. А меня просто попросили тебя позвать, вот я и позвал.

— Да ладно, чего уж там, — примирительно сказал Игорь, подумав о том, что Гутиковский просто боится Курбана и хочет снять с себя ответственность за случившееся.

Скорее всего, так оно и было, потому что, немного помолчав, Гутиковский спросил:

— А откуда ты знаешь Курбана?

— Помнишь, я когда-то у хлебореза раз после отбоя работал? Я тебе рассказывал.

— Ну.

— Так вот, тогда мы все вместе чай в хлеборезке пили — я, хлеборез и Курбан, — соврал Игорь.

— А-а… Ну ладно, ты не обижайся, — еще раз повторил Гутиковский и отошел к Байракову.

Они о чем-то переговорили и, время от времени косясь на Игоря, принялись за работу.

В половине первого Гришневич повел наряд в казарму.

— Ну что, Тищенко — как наряд? — спросил сержант и внимательно посмотрел на Игоря.

Тищенко лишь пожал плечами.

— Но я смотрю, что ты не очень-то и грустный?

— Так точно, — с улыбкой ответил Игорь, хотя ему было совсем не до смеха.

— Правильно — чего зря грустить?! Все равно скоро домой поедешь! — засмеялся Гришневич.

На следующий день без пяти шесть наряд уже был в столовой и начал накрывать завтрак. После завтрака мыли пол. За этим занятием Игоря застал проходивший мимо Курбан:

— Здрасвуй, зома!

— Здравствуй.

— Чито дэлаешь?

— Пол мою.

— Пускай они помоют за тэбя, — Курбан показал на Резняка и Валика.

— Но ведь я…

— А ты пойдешь со мной есть рыба. Любишь жареный рыба?

— Люблю.

— Иды мой руки и садысь за последний стол. Там сэйчас рыба принесут.

— А пол?

— Пол? Э-ей, ви, домоете пол за него! Ясно?

— Ясно, — поспешно ответил Валик, а Резняк лишь удивленно пожал плечами.

Игорь тоже был удивлен предложением Курбана и сейчас хотел только одного — чтобы его не увидел Гришневич. В противном случае могли возникнуть непредвиденные осложнения. Благополучно проникнув в мойку, Игорь подошел к жестяной ванне, в которой Гутиковский мыл посуду и подставил руки под мощную струю горячей воды. Вначале вода обожгла кожу, но затем рука привыкла к горячей температуре, и Игорь с удовольствием позволил струе массажировать свои ладони.

— Ты чего? — удивился Гутиковский.

— Ничего. Не видишь — руки мою?

— Вижу, что моешь. А вы что — уже так быстро пол помыли?

— Нет. Я просто сейчас иду есть рыбу.

— И нам тоже надо идти, да?

— Ну, если у тебя есть рыба, то можешь идти.

— А ты где взял?

— Я не знаю — Курбан обещал принести. Он где-то взял.

— Так ты будешь с Курбаном рыбу есть? — глаза Гутиковского округлились до такого размера, что казалось, еще немного, и они сольются, поглотив переносицу. — А как же пол?

— Его за меня Валик и Резняк домоют.

— И Резняк согласился?

— А кто его спрашивал?! Курбан поставил боевую задачу, вот Резняк ее и выполняет. Ну ладно, я пошел — а то еще все без меня съедят, — невозмутимо сказал Игорь.

— Да — конечно, — задумчиво пробормотал вконец озадаченный Гутиковский.

Ему было абсолютно непонятно, что общего могло быть у Курбана и Игоря. «Уж не блефует ли наш Тищенко? Может, он мне просто голову морочит, а я и верю, как самый последний дурак?! Надо будет проверить», — решил Гутиковский и пошел вслед за Игорем, стараясь не попадаться последнему на глаза.

Между тем Игорь вновь вошел в обеденный зал и осмотрелся. За крайним столом у стены сидели Курбан, два его помощника-земляка и еще пара незнакомых азиатов. Резняк и Валик мыли ряд Игоря. «Черт, а вдруг Курбан пошутил, и меня сейчас пошлют от этого стола куда-нибудь подальше?» — испугался Игорь и в нерешительности остановился на полпути к столу.

— Что Тищенко, боишься к столу подойти? — насмешливо спросил Резняк, заметив заминку Игоря.

— Ничего я не боюсь. Я просто так остановился, — поспешно ответил Игорь.

«Черт возьми — стоять нельзя, но и идти страшно! Если останусь стоять, Резняк в роте засмеет или опять вчерашняя история повторится. А если пойду и Курбан меня прогонит при Резняке — еще хуже будет!», — думал Тищенко, никак не находя выхода из сложившейся ситуации. В зто время один из незнакомых азиатов заметил Игоря и, видимо, сказал об этом сидевшему спиной к залу Курбану. Курбан обернулся и поспешно позвал Игоря:

— Зома, чего стоиш? Иды сюда. Или ты рыба ужэ нэ хочэш?

— Хочу. Просто как-то неудобно… Вы все-таки больше прослужили, — смутился Тищенко и нерешительно подошел к столу.

— Садысь сюда и еш, — Курбан попросил подвинуться азиата, первым заметившего Игоря, усадил Тищенко напротив себя и придвинул к нему полную тарелку теплой, недавно поджаренной рыбы.

Игорь осторожно взял первый кусок. Он не мог поверить в то, что Курбан позвал его именно ЕСТЬ РЫБУ, а не убирать стол. Тем не менее, факт оставался фактом, и Тищенко понемногу освоился. Он начал гораздо смелее брать куски. Рыба была вкусной и буквально таяла во рту. «Хорошо они для себя готовят. А на столы такую дрянь подают, что только потому ешь, что все равно ничего другого не будет», — подумал Игорь.