Русалочка

Она непроизвольно прикрыла ладонью глаза. От камня на перстне по стене сразу запрыгали солнечные зайчики.

— Все будет хорошо! — вдруг сказала она своему отражению в зеркале. — Мы все переживем, все преодолеем. И все у нас наладится!

Спустившись с крыльца, Адель остановилась: ей показалось, что к голосам подруг на берегу присоединился другой, мужской голос. Обзор пляжа ни из комнат, ни с крыльца был невозможен — мешали сосны. Для того чтобы рассмотреть происходящее возле столика, требовалось подойти ближе метров на двадцать.

На Адель почему-то напала странная робость: в эту секунду ей ни за что на свете не хотелось обнаруживать себя перед посторонними людьми, тем более мужчинами. Может потому, что одежда оставляла желать лучшего?.. Привычно чертыхнувшись, как и всякий раз, когда она вспоминала этот нелепый случай в аэропорту, Адель остановилась, сжимая в руке несчастную коробку. Нет. Никуда она сейчас не пойдет.

Нет. Не пойдет… Но ведь интересно, черт возьми!

Удивляясь собственной скромности и решительности одновременно, она быстро юркнула за куст шиповника возле тропинки. Там немного посопела, разглядывая царапину на руке, и принялась осторожно спускаться к берегу.

Слева от тропы был мыс, немного выдававшийся вперед, на котором вполне можно было занять неплохую наблюдательную позицию.

— А я просто вышел на свой пляж, — услышала она рокочущий баритон, — и увидел, что у меня появились две очаровательные соседки. И вот, решил зайти в гости.

Голос казался странно знакомым. Но совершенно непонятно, кому он принадлежал и где она могла его раньше слышать. Она вся вытянулась, подобралась, словно кошка на охоте, и превратилась в слух.

— Вообще-то нас не две, а три, — сказала Натали. — У нас есть еще одна подруга.

— Которая, по-моему, слишком любит фрукты! — добавила Шерри.

— Вот именно! А вовсе не я.

— Почему? — спросил обладатель знакомого мужского голоса.

— Потому. Она уже минут десять назад обещала принести их сюда. Как видите, ни ее, ни коробки…

— Наверное, она все съела и теперь боится показаться вам на глаза.

— Нет, она стоит посреди гостиной, жмурится на закат, словно кошка, абсолютно забыв, зачем ее послали в дом.

— Точно. Она сегодня весь день на солнышко жмурится.

Адель нахмурилась: кажется, подруги позволяли себе не слишком аккуратно высказываться в ее адрес.

— Да. А еще за жуком ползала и разглядывала песок, как будто ей не больше трех! — окончательно добила ее Шерри.

Вот! Интересно устроена жизнь, подумала Адель: пока не посидишь под кустом, ни за что не узнаешь, что о тебе думают самые, казалось бы, близкие люди.

— Ну, может, не стоит ее за это осуждать? — снова пророкотал мужской голос. — Многие, приехав сюда, только и делают, что щурятся на солнышко или часами просиживают на берегу, глядя на воду. Причем в полном молчании и одиночестве.

— Вы тоже? — игриво спросила Шерри. — Просиживаете… в полном молчании и одиночестве?

Вот нахалка! — подумала Адель, вспомнив, как перед отъездом подруга чуть не плакала: «Ах, как же я две недели проведу без своего Стиви!»

— Да. Пока в полном одиночестве. — И, очевидно предвосхищая ее следующий вопрос, парень сменил тему: — А вы сюда надолго?

— На две недели, — со вздохом ответила Шерри. — А ваша вилла далеко?

— Нет, вот же она, буквально в двухстах метрах. За деревьями не видно, но она тут рядом. И пляж выходит на ту сторону мыса — видите, немного выступает в воду? Я там люблю любоваться закатами.

Адель непроизвольно вытянула шею, чтобы посмотреть, куда выступает пляж незнакомца и какие там закаты… Ее правая нога лишилась опоры, ветка, за которую она держалась, выскользнула из рук — и, тихо взвизгнув, Адель проехала на попе несколько метров вниз, после чего замерла на песке, в опасной близости от разговаривающих.

Наступила тишина. Все начали прислушиваться и вертеть головами.

— Это кто? Ваша подруга? — послышался мужской голос, и Адель, в ужасе открыв один глаз, благодаря новому ракурсу вдруг увидела его лицо.

От увиденного второй глаз открылся сам собой. Она узнала незнакомца!

Когда прошел первый шок, она схватилась за ствол сосны, оттолкнулась ногой от корявого корня, торчавшего сбоку, и с такой поразительной быстротой вскарабкалась на склон, что не заметила, как очутилась в комнате. Отдышавшись и обнаружив, что стоит перед зеркалом, она первым делом погрозила себе кулаком.

— Не вздумай показываться ему на глаза!

После этого Адель обессиленно упала на диван и положила ладонь себе на лоб — это просто катастрофа! Он будет все это время жить рядом с ними! Он будет каждый день выходить на берег, и ей придется это терпеть. Он будет смотреть ей в глаза с этим омерзительным выражением лица, которое она никогда не забудет!

О-о-о! Может, домик поменять? Адель со стоном отвернулась к стене и ответила сама себе: Натали и Шерри ни за что на это не согласятся!.. Может, спрятаться куда-нибудь на две недели? Или прикинуться… собачкой, например?

Она пружинисто вскочила с дивана и зашагала по комнате туда-сюда.

Надо что-то придумать! Какой позор! Надо что-то придумать срочно! Какой…

Только ведь Натали скоро придет за конфетами, в этом можно не сомневаться, и, естественно, начнет задавать вопросы, почему она тут сидит, почему не спускается вниз, и конечно же расскажет, какой там потрясающий «экземпляр» ее ждет.

Натали всегда называла нового мужчину, появившегося в поле зрения, «экземпляром». И наверняка Натали заведет свою старую пластинку о том, что Адель одинока, а здесь — молодые красивые финские парни… Хотя этот парень — точно не финский, она это поняла еще там, в аэропорту, где впервые увидела его.

Адель со вздохом снова уселась на диван. Надо же было случиться такому досадному совпадению! Вот, правильно она говорила: от этого аэропорта одни неприятности.

В комнату вошла Натали.

— О! Вот она! Слушай, я не понимаю, почему ты до сих пор здесь? Я уже два часа назад просила тебя принести конфеты. Или ты их съела?

— Нет, я их не съела. — Адель осторожно вытянула шею и отползала в другой конец дивана.

— Что случилось, Адель? И почему у тебя такой измятый и поцарапанный вид?.. Слушай! Ты не представляешь, что ты сейчас пропустила! Там такой экземпляр!

Адель улыбнулась.

— Я так и подумала.

— Он такой… Он просто… у-у-у! Лет тридцать на вид, блондин, явно небеден, улыбка — отпад! Реклама стоматологии просто отдыхает. А глаза такие… — Натали, шумно вдохнув, закружила по комнате. — А почему ты так и подумала?

— Нет, ничего. Это я так… мысли вслух. — Адель вспомнила, что глаза ей вчера и самой понравились.

— Ты опять за свое? Пойдем на берег! Такой мужик!.. Как раз то, что тебе надо.

— Правда?

— Правда! Пока Шерри окончательно не положила на него глаз.

— У нее же Стиви есть.

— Ну и что! Стиви у всех есть… в каком-то смысле. Но когда видишь этого потрясающего… Это я тебе как художник говорю.

— Я поняла. — Адель отодвинулась на диване еще на полметра.

— Ну? — Подруга выжидающе смотрела на нее. — Теперь пойдем?

— Э-э-э…

Натали водила ищущим взглядом вокруг себя, очевидно в поисках пресловутых конфет:

— Слушай, а куда ты их дела? Правда, что ли, съела?

— Нет. Пока не съела.

Адель вдруг с ужасом вспомнила, что коробка осталась там, на склоне горы, под каким-то теперь уже не известным ей кустом, который она вряд ли когда-нибудь опознает, если только по стечению волшебных обстоятельств не упадет повторно в то же самое место.

Значит, прекрасный чернослив в шоколаде так и останется лежать в песке? С другой стороны, это будет самый лучший для всех вариант. А вот если кто-нибудь, не дай бог, найдет коробку, то поймет, что она подслушивала и подглядывала. Тогда будет действительно большой конфуз.

— Так где же они?

— Да съела я их, съела! Вместе с коробкой.

— Все понятно. Очередной «праздник непослушания». Хорошо. Сиди дома… Хотя, не понимаю — ты же любишь смотреть на закаты?