Третья версия

— Виноват, Майя Борисовна, — приложил руку к сердцу Ширяев. — Честь первооткрытия все равно при­надлежит вам. Майор Лихарев, поднимите это дело! Узнайте, кто из осужденных отбыл свой срок, кто из них сейчас в городе.

— Слушаюсь, товарищ подполковник!

Участники совещания стали расходиться. Ширяев задержал Мороза.

— Евгений Игоревич, останьтесь. Мороз вернулся, сел напротив Ширяева.

— Слушаю вас, товарищ подполковник.

— Что показала проверка?

— Вы были правы — нарушения есть. Обнаружены излишки, что, как известно, свидетельствует о «леваке».

— Сам замешан?

— Пока неясно. Работаем.

Ширяев перелистнул настольный календарь, нашел какую-то запись.

— Евгений Игоревич, а вам ни о чем не говорит се­годняшний разговор?

— Вы полагаете, что... — осторожно начал Мороз.

— Проверить не мешает. Подключите своих людей, займитесь вплотную. Похоже, эта линия сулит нам не­мало открытий...

31

Майор Лихарев листал доставленное из архива дело о подпольном спиртзаводе, внимательно и дотошно рас­сматривал фотографии подсудимых.

— Иди-ка сюда, Коля. Взгляни, не встречался ли тебе кто-нибудь из этой компании?

Белухин подошел, стал пристально разглядывать разложенные на столе карточки.

— Этого я где-то видел. — Он взял в руки один из снимков. — Товарищ майор, это же Сизов —мойщик машин из таксопарка! Чудак вообще-то. Все в помощ­ники набивался.

Лихарев взглянул на фото.

— Мойщик, говоришь? Что ж, возможно. Только не Сизов, а Панков. Хитрый, опасный преступник. Правда, по этому делу он расплатился сполна, отбыл весь срок, как положено. Тогда зачем менять фамилию?

— Может, новый счет открыл? — высказал догадку курсант.

— Проверим! — Лихарев натянул плащ. — Я — в таксопарк. Привезу его сюда, здесь и потолкуем.

Оставшись один, Белухин выжидательно посмотрел на молчащий телефон. Чего он ждет? С какой стати Таня будет ему звонить? Инициативу должен проявлять мужчина! Вот сейчас возьму и позвоню! А может, пока не стоит?.. Может, подождать?..

32

Таня сидела в спальне и перебирала материнские вещи: письма, поздравительные открытки, памятные фо­тографии. Печальное это занятие: вглядываться в до­рогое лицо, которого больше никогда, никогда не увидишь.

Гулко и резко прозвучал телефонный звонок. Таня сняла трубку — аппарат стоял тут же, на прикроват­ной тумбочке.

— Товарищ Дорошина? Татьяна Алексеевна? .

— Да, это я. Слушаю!

— Из милиции говорят, из отдела борьбы с хище­ниями социалистической собственности. У вас недавно были мои товарищи, но кое-что осталось невыясненным. Ваш адрес — Красногорская, семь «а»? Никуда не ухо­дите, я сейчас приеду.

Звонок в дверь раздался через пятнадцать минут. Таня открыла, не спрашивая, кто. В гостиную вошел коренастый человек в элегантном сером костюме, глаза прикрывали дымчатые очки.

— Капитан Мальцев! — представился он. — Я вам только что звонил. Вот мое удостоверение. — Он вынул из нагрудного кармана красную книжечку и тут же опустил обратно.

— Пожалуйста, проходите, присаживайтесь.

Гость непринужденно сел в кресло, не спеша вынул пачку сигарет.

— Вы разрешите? — корректно осведомился он. Таня молча кивнула.

— Значит, наши товарищи у вас уже были. Майор Лихарев, курсант Белухин...

— Были.

— И ничего не нашли?

— А что они должны были найти? — не поняла Таня.

Капитан глубоко затянулся, выпустил облачко дыма.

— Вам, конечно, известно, что в сумке вашей матери обнаружена крупная сумма?

— Да, мне следователь говорила. Девяносто шесть тысяч.

— Вот видите — почти сто тысяч. Эти деньги отдал ей на хранение один человек. Мы сейчас устанавливаем, кто именно.

— Он, наверно, и убил мою маму? — с трудом выго­ворила Таня.

Мальцев снял очки, интеллигентно протер их платоч­ком. Девушка задержала взгляд на его лице, силясь что-то вспомнить.

— Возможно. Но это не входит в мои функции, этим пусть занимается угрозыск. Так вот, Татьяна Алексеевна, нам стало известно, что примерно такая же сумма спрятана где-то здесь, в вашем доме. Вы не знаете, где?

— Нет, я не знаю.

— Подумайте хорошенько! Разве ваша мать не де­лилась с вами своими секретами?

— Нет, я впервые слышу об этих деньгах.

— Ну-ну, так уж и впервые, — не поверил гость.

— Даю вам честное слово!

— Ну, хорошо, допустим... Я думаю, Татьяна Алек­сеевна, вам не надо объяснять, что эти деньги необхо­димо вернуть государству.

— Конечно, я понимаю. Пожалуйста, ищите.

— Отлично. Будем работать. — Капитан пригасил сигарету. — Постановление об обыске остается в силе. Понятых пригласим позже, когда что-либо обнару­жится.

Наверху зазвонил телефон. Таня направилась к ле­стнице.

— Куда, Татьяна Алексеевна? — остановил ее Маль­цев. — Нельзя! К телефону подходить и самой звонить во время обыска не положено. Я ни в чем вас не по­дозреваю, но — таковы правила. Прошу из гостиной никуда не отлучаться.

Девушка послушно села в кресло.

— Итак, с чего начнем? — Мальцев подошел к ка­мину, начал простукивать его в поисках тайника. Ничего не найдя, перешел в кухню, потом спустился в погреб. На аккуратно обструганных полках громоздились банки с грибами, маринадами, вареньем. На полу стояли кадки с квашеной капустой, солеными огурцами, поми­дорами.

Дорошина-младшая по-прежнему сидела в гостиной, напряженно вспоминая, где она могла видеть человека, осматривающего дом. И вдруг в глубине сознания вспыхнула картинка из далекого детства.

Получив пятерку по математике, Таня спешила до­мой, чтобы поделиться радостью с мамой. Девочка вбе­жала в дом сияющая, ликующая, но остановилась в недоумении; ее маму обнимал и целовал какой-то не­знакомый мужчина.

Увидев дочку, Полина Гавриловна отпрянула, начала смущенно поправлять волосы.

— Ну что ты, Таня, прямо не знаю. Врываешься, как оглашенная.

Мужчина смотрел на Таню, пьяно усмехаясь.

— А ничего у тебя дочурка, Поля. Такая же глаза­стая.

— Пойдем, пойдем, Павлик, — заторопилась Полина Гавриловна.

Он обнял Дорошину за талию и повел к лестнице, ведущей наверх. Обернулся, подмигнул дружески:

— Гуляй, Татьяна!

Так впервые увидела она Павла Денисовича, кото­рый потом часто гостил в их доме.

Самозваный капитан Мальцев продолжал искать деньги. Теперь он принялся за соленья. Найдя длинную палку, сперва измерял ею высоту бочковой емкости, потом протыкал содержимое насквозь. Кадки с огур­цами и помидорами проверку выдержали. В кадке же с капустой палка, не дойдя до дна, во что-то уперлась. Мальцев запустил руку вглубь и вытащил пачку деся­тирублевок, завернутых в полиэтиленовый пакет. По­том пачку четвертных, еще одну, еще...

В застывшей тишине послышался далекий телефон­ный звонок. Он выглянул из кухни — Таня на цыпочках, спиной вперед поднималась по скрипучей лестнице. Те­лефон звонил без передышки.

— Татьяна Алексеевна, милая, куда же вы? — вкрад­чивым голосом, медленно и осторожно двигаясь к ней. — А я хотел показать вам кое-что любопытное.

Внешность изменилась, но голос Таня узнала — то был хриплый тенорок Павла Денисовича. Теперь она окончательно поняла, что под видом капитана Маль­цева в дом проник грабитель, быть может даже убийца ее матери.

— Мне должны позвонить... Я сейчас... Я только сниму трубку.

— Нельзя, Татьяна Алексеевна, не положено. — Уве­щевал ласково, а сам продолжал понемногу продвигаться вперед. И вдруг что есть силы рванул к девушке.

Таня птицей взлетела на второй этаж. Вбежала в спальню, успев накинуть крючок, схватила трубку все еще трезвонившего аппарата. 

— Коля? Это вы? Мне страшно! Спасите меня, он сейчас...

Бандит вломился в комнату — от сильной тряски крючок вылетел из петли — вырвал трубку, кинул на рычаг.

— Что еще за Коля? Нашла время с хахалями! Схватил за руку и потащил — плачущую, упирающуюся — за собой.