Живые тени ваянг

- Да, отец... Он из Амстердама.

- А как зовут тебя?

- Ваян Блэнк.

- Фамилия наша... А имя – туземное. ЧуднО как-то...

- Так меня мама назвала.

- А как ее зовут?

- Катарина.

Ян Поль с недоумением посмотрел на Корнелиуса. Тот же только пожал плечами. Ваян уже лет десять работает на верфи, и каждый раз, когда его спрашивают о семье, несет эти небылицы. Будто других не может придумать. Все давно уже привыкли к его причудам, ведь работник он не ленивый, и даже – что надо, да и в обхождении с моряками уважителен. С другой стороны, если не было у него в роду голландцев, откуда тогда он знает этот язык?

- Ваян, тебя тоже переводят на новый корабль? – спросил он, чтобы сменить тему.

- Да.

- Ну, тогда до встречи!

- Корнелиус!

Тот остановился и вполоборота бросил на Ваяна удивленный взгляд. Что же нужно ему еще?

- Приходи к нам на свадьбу в следующее воскресенье.

- Ты женишься? Вот это да! – в голосе мастера звучал нескрываемый интерес. Надо же, так быстро этот худенький мальчонка, которого однажды привели к нему учеником, стал женихом. Как летит время! – И кто невеста? Я ее знаю?

- Анна, дочь корабельного подмастерья Федора Пальчикова...

- Из наших... Конечно, приду...

Корнелиус слышал о том, что Ваяна подобрали у мыса Доброй Надежды русские моряки, возвращавшиеся из Ост-Индии на клипере «Отважный». Об этом даже есть запись в судовом журнале капитана Андрея Прохорова. Но так как мальчонка не понимал по-русски, то нет в этой записи никакой информации о его родине. Все так и думали, что он с Ост-Индских островов. Первое время был он нелюдимым, замкнутым, забьется в угол, как волчонок... Никто бы и не узнал об этой истории, если бы не попал мальчик сюда, на верфь, и не столкнулся бы с голландскими мастерами. С ними он и заговорил. Вот уж удивились корабельщики: туземец, а не только понимает, но и говорит по-голландски! И сразу же в нем куда делась замкнутость! Стал улыбчивым, раскрылся, словно бутон цветка. Вот что значит человеческое общение!

- Ян, а ты заходи к нам с Марианной в гости! Хорошо? Познакомишься и с женой, и с дочерью. Петра наша совсем уже взрослой стала... Она никогда не была в Голландии...

- А вы дочку не в честь российского императора назвали?

- Может, и в честь... Заходи, будем рады...

***

Ваян долго не мог уснуть. Может быть, такое бывает перед свадьбой? Когда чувствуешь приближение чего-то очень важного и оттого волнуешься, как перед серьезным экзаменом. А может, гораздо больше... Он понимал, что, скрепляя священный союз с Анной, не только берет на себя ответственность за ее судьбу, но и навсегда прощается с чем-то – с беззаботной юностью, а может быть, и с желанием единолично принимать решения. Всегда, когда получаешь одно, нужно жертвовать другим.

...В тот роковой день ближе к полудню Ваяну нездоровилось. Обычно в это время он прогуливался по палубе, общался с пассажирами, а среди них были и два мальчика, причем, примерно такого же, как он, возраста. А тут появилась слабость, а потому – и апатия ко всему, что происходит на корабле. И так захотелось спать... Отец сказал, что это после неудачного завтрака, нужно отдохнуть, и все пройдет. И Ваян уснул.

И уже сквозь сон почудилось ему, что подошел к изголовью отец и дотронулся до его руки: «Не бойся, и с тобой ничего не случится... Если есть у тебя какой знак – прибереги его... А если вдруг больше не встретимся – знай, что я любил тебя как сына...» Странными показались тогда Ваяну эти слова.

Потом наступила ночь. А здесь он удивился, потому что на корабле еще не обедали. Ночь так резко опустилась на парусник, и оттого потемнело небо, но звезд на нем он не увидел. Пол в каюте накренился и громче обычного стал шум океана. Ваян продолжал смотреть свой сон, но тут кто-то постучал в иллюминатор. Мальчик открыл глаза и увидел, что это бьет копытом в стекло белая лошадь. Она словно хотела что-то ему сказать... Может быть, уберечь от опасности? Это тоже показалось Ваяну странным: на чем же стоит лошадь с той стороны корабля? На волне?

Ваян протер глаза – лошадь не исчезала. И тогда он вспомнил наказ отца приберечь свой знак, спрыгнул с лежанки и полез в саквояж, где лежал спрятанный им один предмет. Ваян достал его и зажал в ладони. Стало еще темнее. За иллюминатором уже ничего не было видно, даже лошади. И тогда он выбежал из каюты. Почти в это же мгновение почувствовал над головой водяную глыбу. Странно, он ведь не нырял – почему же оказался под водой? Конечно же, это – сон, но Ваян решил не подчиниться ему и... вынырнул. Он отлично чувствовал себя под водой, потому что вырос на берегу океана.

А потом наступил день, но он был еще страшнее, чем ночь: на водной глади океана мальчик не увидел ни корабля, ни экипажа, ни пассажиров... Он держался за широкую доску, а потом, чтобы поберечь силы, взгромоздился на нее и долго-долго лежал...

Когда на спокойную водную гладь начали опускаться сумерки, вдали показались серые, будто размытые в дымке, паруса. Потом они стали светлеть, стремительно приближаясь к его самодельному плоту. Больше Ваян ничего не помнит. Поэтому он всегда «прокручивал» одну и ту же картинку: лежит он на палубе, а моряки склонились над ним и говорят на чужом языке. Один их них потянулся к его крепко сжатому кулаку, но Ваян отдернул руку. Раздался хохот, видимо, показалось им смешным, что этот полураздетый мальчонка что-то прячет. Разве можно иметь хоть что-то ценное в то время, когда бесконечный океан оставил от корабля всего лишь несколько щепок?

***

Бракосочетание Ваяна и Анны проходило по всем канонам православной церкви. Незадолго до этого жениха крестили и нарекли Иваном. Ваня, Ванька, Ванечка – что еще может быть ближе к Ваяну? Накануне венчания оба они, как и положено, хорошо попостились, а затем – исповедовались у духовника. Утром, перед венчанием, помолились, попросив у Господа благословения, светлого семейного счастия. Затем отдельными экипажами поехали в церковь. Впереди в специальной карете лежала венчальная икона, как главное действующее лицо предстоящего ритуала, гораздо главнее, чем генерал за столом.