Живые тени ваянг

- Да, ведь человек бессмертен. Когда он рождается, то покидает мир божественных предков, чтобы на маленьком отрезке жизни в мире иллюзий, Майе – исполнять различные роли. А когда он снова умирает, то опять возвращается в мир предков. И только в четвертом поколении он снова вернется в мир иллюзий – Майю. То есть, в земной мир. 

- Так не бывает, Сухарто... Что получается – и моя душа вернется?

- И твоя, и моя тоже...

- А может быть такое, что наши души не просто вернутся, а... даже встретятся?

- Вполне. Подойду к незнакомой девушке и скажу ей: Катарина, а я тебя узнал!

Сухарто сделал паузу, словно прокручивая в голове подобную ситуацию, а потом добавил:

- Обязательно встретятся! Может, и не в четвертом поколении, а гораздо позже, но – встретятся. Ты веришь мне?

- Да, конечно. Я ведь на самом деле слышу музыку! 

Она сжала в ладонях крест, напряженно вслушиваясь в звуки оркестра, и только когда почувствовала боль он вонзившихся в кожу острых металлических кончиков, немного разжала руки. В голове метались мысли. Она уже не хотела расставаться с Сухарто, и даже боялась того, что это путешествие закончится, и он исчезнет из ее жизни. Она уже не хотела выходить из-под его опеки, он был так заботлив и так обходителен с ней... А на душе стало уютно и спокойно, словно все, что случилось с ней совсем недавно в Батавии, произошло с другой женщиной. Или воздух на этом острове был настолько легким и умиротворяющим? Не случайно ведь боги решили поселиться именно здесь! 

Под ногами пробежала маленькая ящерица. Она приостановилась, словно решила посмотреть, кто же это сегодня пожаловал сюда, и быстро юркнула в расщелину между камнями.

- Сухарто, видел ящерицу? А вдруг она съест наши подарки богам?

- Это хорошо, что она здесь, значит, боги приняли наше приношение. А если съест – и это не страшно, мы ведь не знаем, может, это кто-то из богов превратился в ящерицу? 

- Точно такие были в Батавии. Я со временем привыкла к ним и подумала, что ящерицы обитают только в домах...

- Это – кадал[182], и живет он и в хижинах, и в дворцах. Так что не удивительно, что поселился и в храме богов. 

Катарина с жадностью вдыхала наполненный ночными ароматами воздух. Здесь не росли ни цветы, ни деревья, но легкий фруктовый аромат, смешанный с чистой влагой, не шел ни в какие сравнения с душным и сухим воздухом в Батавии. Или это из-за креста? Грозовое небо с оставшимися где-то там, в черных тучах, Диком и Альбертом, незаметно превращалось в светлую безоблачную лазурь. Неужели исчезнут даже страшные воспоминания? Неужели можно будет безжалостно расстаться с Прошлым? 

- Мы не сможем идти вниз, пока не наступит рассвет...

Голос Сухарто показался ей таким родным, что она присела на камень, облокотившись о выступ скалы, и зарыдала, уткнувшись лицом в ладони с зажатой свастикой. Ее плечи слабо вздрагивали, а губы стали солеными от слез.

- Ты плачешь? – удивленно спросил он.

- Да, - ответила она. – Я вспомнила еще одну страшилку, самую грустную...

- Неужели бывают грустными даже страшилки?

- Бывают... Там одна красивая, неземная девушка попросила партнера по танцам подержать ее перчатки. Он взял эти перчатки, но не захотел их возвращать, потому что полюбил ее... И решил он узнать, где живет эта незнакомка... Пошел за ней до самой реки Мёз и... и увидел, как та постояла немного на высоком утесе, а потом... прыгнула в реку... На следующее утро, когда влюбленный снова пришел... к реке, вода в ней покраснела, и это была вовсе не вода, а кровь...

- Да, история не просто грустная, но и трагическая... Тебе нужно хорошо отдохнуть, - сказал он и подложил ей под голову свою котомку.

***

Необычайное зрелище – наблюдать, как царствует луна на фоне розовых облаков. Почему она еще не ушла, когда солнце уже поднялось из-за горизонта? Видимо, близнец Ашвин, Бог Рассвета, не хотел расставаться с отцом – Богом Солнца Сурьей...

Катарина, открыв глаза, с удивлением разглядывала розовые облака. Раньше она не знала, что они бывают и такими. А внизу открывался и вовсе фантастический вид: в просветах между кудрявыми облаками виднелись зеленые леса и такие же зеленые, заросшие высокой сочной травой, поляны. Девственная природа, словно только вчера созданная Творцом, наполняла воздух необычайной свежестью. Так странно было видеть облака, не запрокинув в небо голову, а опустив вниз глаза...

- Сухарто, мы на седьмом небе? – спросила она. – Здесь даже облака – розовые...

- Конечно! Видишь, как полюбили тебя боги! Увидеть розовые облака доводится далеко не всем. Нужно не просто подняться на Гунунг Агунг, причем, на рассвете, но и быть чистым в душе. А еще хорошо, если именно здесь простишь кого-нибудь. Боги ценят в людях умение прощать...

- А что, Альберта я тоже могу простить?

- Если хочешь – да. Ведь он совершил не самое страшное...

- Я сегодня так счастлива, - громко сказала Катарина, - что прощаю всех, кто причинил мне боль. Я прощаю тебя, Альберт, и прощаю тебя, Дик. Ведь все эти события – уже далеко позади... Я даже благодарна вам за то, что узнала Сухарто...

Катарина уткнулась носом в его плечо и спрятала глаза – из них потекли тонкие ручейки слез.

...А музыка продолжала играть, хрустальные колокольчики звенели и звенели...

***

[181] Богемский алмаз, здесь – горный хрусталь.