Страница 70 из 117
***
Больше года они вели переписку. Писали друг другу светлые письма – размышления о смысле жизни, о любви, о женской дружбе и мужском предательстве. Тогда еще Катя не была знакома со Стасом, за ней ухаживал папин коллега, преподаватель истории Антон Журавлев. Конечно, он был гораздо моложе папы, но какой-то нескладный – высокий и немного сутулый. Катя тогда описывала Пауле все подробности их зарождающегося романа, а та давала ей кое-какие советы. «Эх, Катька, Катька, - говорила она, - послушай меня, опытную «светскую львицу». Я уже полтора года, как замужем, и счастье брызжет через край, столько его во мне... Послушай меня, а сделай по-своему...»
После того августовского злополучного вечера с Миленой она больше не виделась. Но вот однажды та ей позвонила:
- Ты не в обиде на меня? Артур сказал, что перепил тогда немного и дал волю рукам. Правда, дальше сосков не дошел...
Милена захохотала, видимо, так смачно Артур рассказал ей эти подробности:
- Ладно еще, что не в трусы...
Она продолжала смеяться, и всегда мягкий, голос начал приобретать металлические нотки.
- Милена, что с тобой? Тебя волнуют мои отношения с Артуром?
- Представь себе, начали волновать с недавнего времени... С того дня, когда мы решили пожениться.
- Подожди, ведь ты хотела тогда меня просватать... И у тебя был другой кавалер...
- Хотела! И даже – познакомила. Но ты ведь хвостом завиляла...
- Да не нравится он мне! – Катя отчеканила эту фразу, не оставляя места для дальнейшего обсуждения вопроса.
- А по поводу другого кавалера... - Милена пренебрежительно хмыкнула. - Пусть идет своей дорогой. Я подумала хорошенько и решила, что престижнее стать женой молодого дипломата, чем несостоявшегося ученого.
- Что? – Катя не верила сказанному. – Артур – дипломат?
- Представь себе, да. И папочка его – тоже, вернее, в первую очередь. Он – посол России в Италии.
Катя молчала, переваривая информацию.
- Что? Не ожидала?
Милена опять рассмеялась, словно сегодня – день смеха:
- Свадьба у нас в Милане, так что не думаю, что ты прилетишь. А если честно – и не приглашаю, вдруг мой ненаглядный опять перепьет и под юбку тебе залезет!
У Кати помутилось перед глазами. Она не могла сфокусировать свой взгляд на предметах, которые ее окружали: книжный шкаф превратился в неуклюжего медведя с расплывчатыми очертаниями, кресло – в маму-кенгуру, а люстра – в летучую мышь, распустившую веером крылья. Катя чувствовала, как отдаляются от нее подруги, и на душе стало противно, словно проглотила жареного таракана. Давно проглотила, а узнала об этом только сейчас.
***
Она прокручивала в голове все эти события, мучительно припоминая, что же плохого могла сделать Пауле, если та действительно не дала Буди ее номер телефона? И не могла вспомнить. Но почему, почему же Паула оказалась такой... такой подлой подругой? Надо было написать ей, а еще лучше – позвонить. Но суета дней, которые стремительно побежали с приездом Буди, не оставила времени даже для этого.
- Катя! – Буди попытался оторвать ее от этих мыслей. Он понимал, что ее сейчас одолевают не самые приятные воспоминания. – Катя, пришло время подумать о предстоящей поездке. Поедешь со мной на Бали?
Она уже была готова сказать «да», тем более сейчас, после воспоминаний о «тараканах», но в этот момент случилось еще одно событие. Причем, не самое хорошее, хотя... как можно о жизни и смерти говорить словами «хорошее» и «плохое»?
***
У Буди зазвонил телефон. Он пробормотал под нос «сорри» и нехотя взял в руки мобильник. На другом конце провода кто-то долго говорил, видимо, рассказывал ему не о самом радостном, потому что Буди изменился в лице. Сначала на нем Катя прочитала удивление, а потом – испуг. Может, на работе неприятности? Или дома что-то случилось? Катя не сводила с него глаз, пытаясь считать информацию, а когда он оторвал трубку от уха, еле сдержалась, чтобы не спросить о звонившем.
Буди ответил сам:
- Это Николина Якобс, подруга Паулы...
- Так ты и с ней знаком? Однако, не терял время после моего отлета!
- Нет, с ней я не знаком...
- А откуда она знает твой номер телефона?
- Когда я прощался с Паулой, положил в прихожей визитку. Думаю, она и лежала там до сегодняшнего дня...
- Не тяни, Буди! Причем здесь какая-то Николина?
- Катя, Паулы уже нет...
- Что?...
- Я говорю, что Паула вчера погибла...
- Буди, что за бред ты несешь? Как это – погибла?
- Как и другие люди – очень неожиданно и... насовсем...
Видимо, он не мог подобрать слово на русском языке, которое бы говорило о том, что «погибнуть» - это и есть «умереть».
- Катя, только не волнуйся... – Буди осторожно дотронулся до ее руки, боясь спугнуть хоровод мыслей. – Сейчас от тебя ничего не требуется. Даже если захочешь туда полететь, ты ничем уже не поможешь Пауле. Ее похоронят, не дожидаясь тебя...
Катя сжала его ладонь, в которой он только что держал телефон, как будто в ней еще остались маленькие импульсы, излучаемые если не Паулой, то хотя бы людьми, с которыми она недавно общалась. «Эх, и свинья же я! – пришла в голову именно эта мысль. – Даже не позвонила ни разу, и не написала...»
- Буди! Как это случилось?
- Она ехала в своем «Ягуаре», кажется, возвращалась с какой-то встречи... Это было ночью. И... не справилась с управлением. Машина упала с моста в канал.
- Не может быть! – Катя продолжала сопротивляться ужасной мысли, которую навязывали ей. – Не может быть! Паула очень осторожно ездила, хотя...