Страница 21 из 117
Этот матрос являлся одной единицей миллиона солдат и моряков, чиновников и купцов, ремесленников и людей без особого рода занятий, которые принесли присягу Ост-Индской компании. Оловянным солдатиком огромной армии авантюристов, которые надеялись увидеть в сказочной Азии «молочные реки и кисельные берега», да не просто увидеть, а похлебать их большой деревянной ложкой. Армия из миллиона людей, пусть даже не за один год, а за все время существования компании – это безгранично много, учитывая, что в семнадцатом веке в Нидерландах не проживало и двух миллионов...
- Лиза, а ты все еще здесь? – молодой моряк, видимо, знал ее и не раз видел именно на этом месте. – Нет, о твоем Годфри ничего не слышно...
Потом спустили со стапеля новое судно – «Петр и Павел». Для приезжих из Московии оно стало первым, строительство которого довелось не просто наблюдать со стороны, но и выполнять самим. Так что каждая деревянная балка, каждая деталь этого красавца хранила тепло их мозолистых ладоней. Стофутовая махина гордо прошествовала вниз и коснулась поверхности залива. Изумленные зеваки не сводили с корабля глаз: немало наслышав о странных чужеземцах, они с трудом воспринимали настолько серьезный результат их причуд.
В этот день даже солнце светило по-особенному, несмотря на то, что шел уже последний месяц осени. Оно играло своими лучами, гоняя их по новой, еще не затоптанной грязью и кровью, палубе, а потом выпустило их на спокойные волны Северного моря – мягкого и теплого в эту пору.
Трудно представить, что всего девять недель назад красавец по имени «Петр и Павел» вообще не существовал. И вот он – острогрудый, с высокими мачтами и свежими парусами, с уютными каютами, мостиком для капитана, и даже – с пушками на случай пиратских налетов или же, напротив – празднования победы. В походном журнале появилась первая запись о том, что готовый корабль спущен на воду шестнадцатого ноября, в присутствии послов Великого посольства из Московии.
***
Был вечер, и они сидели за столом в доме канатного мастера, где поселил их Николас Витсен. Это жилище значительно отличалось от старого саардамского домика-лилипута и представляло собой добротное деревянное строение. Главное – окна, а через них открывался вид на другие постройки, убегающие ровными длинными рядами в сторону залива. С утра, когда солнце поднимается из глубины синих волн и начинает раскрашивать яркими брызгами тусклое небо, оно становится необычайно красивым: нежные краски – от розового до ярко-оранжевого – медленно выползают полукругом от линии горизонта. А вечером, вот как сейчас, можно любоваться закатом только во дворе – его не видно из окон.
- Какие там в Лейдене диковины! – царь Петр с восхищением рассказывал своим спутникам о поездке в этот небольшой голландский городок. – Чего там только нет! И египетские мумии, и норвежская хижина, и даже храм из Тафиса, коему уже семнадцать веков! А какие идолы из Африки! И чучела! Мартышек, ящеров и даже... крокодила. Я уж не говорю про мельницы – их там десятки... Такого собрания древностей[67] я еще нигде не видел. Да, надо будет написать нашим, чтобы наловили в московских прудах и выслали сюда лягушек да змей, жуков разных...
- Живыми? – переспросил его Гаврила Кобылин.
- Нет, их нужно в крепкой браге держать...
А потом Петр Великий с чувством сожаления покачал головой:
- Эх, как же я вчера там опростоволосился! За весь русский народ... Стою в этом собрании древностей и смотрю на картину одного лейденского художника, Рембрандт его фамилия. Удивительно! Мы дали название фрегату «Петр и Павел» в честь святых апостолов, а он посвятил им несколько картин. Видно, тоже почитал святых... И вот я только начал разглядывать одну картину, как заприметил рядом с ней... Что, думаете, может стоять возле такой картины? Не знаете! Наши лапти!
- Да неужели? – не на шутку удивился Меншиков.
- Вот-вот... Смотрю, вроде, хорошие лапти, из липового лыка, прочные – подошва подплетена лозой. И написано: «Обувь из Московии». А этот... важный англицкий вельможа из замка Лоо Оранских, так громко сказал, что все услышали: «У них даже царь ходит в такой обуви!»
- Да ну? Так и сказал?
- Кажись, Алексашка, на меня посмотрел. Правда, я уже отвернулся от него, а сам хотел сквозь землю провалиться... А думаю я сейчас вот о чем. Придет день, снимем лапти и будем... монеты чеканить...
- Неужто? – Меншиков удивился еще больше. – Для себя или для... Голландии?