Страница 108 из 117
- Буди, а мне слышались во сне голоса... Птица с зеленым клювом говорила о тропе очищения...
- Вот видишь... – он замолчал, раздумывая над словами Кати. – Колдун сказал маме, как избавиться от темной кармы, но не сказал, за что мы ее получили. Думаю, бали-ага знают об этом...
Из дома вышла старуха с босоногим мальчиком-подростком, одетым в легкие короткие штанишки до колен. Она сказала что-то Буди, и тот легонько взял Катю за локоть, показывая, что нужно идти. Минут пять они молча шагали по утоптанной широкой тропе к озеру, но не туда, куда причалили с перевозчиком, а дальше, на восток. Опять сели в лодку, и мальчик взялся за весла, все равно что за руль детского велосипеда – настолько это было ему привычно. Старуха смотрела на воду, задумавшись, будто вспоминая что-то, и перебирала длинную нитку костяных бус. И показалось Кате, что сидит перед ней настоящая Баба Яга и бормочет что-то про себя... Или это морщинистая гладь озера с каждым взмахом весла нашептывает вековые тайны, хранящиеся на дне?
Дорога оказалась совсем короткой, с полкилометра. Катя ступила на плоскую гряду песчаного берега и так захотелось ей снять туфельки и, как в детстве, побегать босиком...
- Можешь и разуться, здесь не поранишься, - опять прочитал ее мысли Буди. – Только осторожнее – камни нагрелись под солнцем...
Катя сбросила с ног туфли и испытала истинное блаженство, погрузившись в песок по щиколотку. Он был горячим, но не обжигающим. Правда, через несколько шагов песчаная гряда заканчивалась, и с небольшого склона, куда они поднялись, тропинка тянулась к виднеющемуся лесу. Уже отсюда бросалось в глаза огромное дерево с горбатой, раскидистой кроной и несколькими стволами, поддерживающими ее. Этим оно и отличалось от других исполинов и напоминало силуэт великана, который присел передохнуть.
- Странное дерево, да? – Буди взял ее за руку, чтобы успокоить, если вдруг опять подступит чувство страха. – Это баньян... Фикус... Он может расти тысячу лет и заслонить своей кроной гектар, а то и два – земли. Сейчас ты увидишь кое-что... Не пугайся, хорошо?
Это «кое-что» Катя уже заметила, потому что ее рука вздрогнула и крепко сжала ладонь Буди.
- Это же... Буди, нет, нет... Это же – человеческие черепа и кости...
- Я тебе говорил о том, что бали-ага имеют свой взгляд на жизнь. Так вот, и на смерть – тоже... Если мы хороним людей или кремируем, то они складывают трупы под деревом...
- Зачем?
- Чтобы души умерших могли гулять там, где захотят... Чтобы не мешать им, если те надумают поселиться в другом теле – человека, а может, и зверя... И так легче разговаривать с ними. А хочешь, я тебе раскрою маленькую тайну?
- Это страшная тайна?
- Совсем нет. Здесь лежат кости людей для любопытных туристов! А на самом деле жители деревни Труньян не бросают останки своих сограждан, а...
- ...хоронят их, – закончила фразу Катя.
- Не угадала. Они кладут трупы в бамбуковые клетки. Смотри, чуть подальше валяются прутья.
- Странно, так это – дырявые гробы? И какое зловоние, видимо, идет от них... Да и здесь тоже... – Катя повела носом, как настоящая ищейка.
Кости, обмытые дождем, ветром и – временем, с едва уловимым зеленоватым оттенком, просачивающимся как бы изнутри, лежали аккуратными штабелями, будто кто их специально для такого обозрения и разложил. А на переднем плане, как на витрине, красовались человеческие черепа с оскаленными проемами для рта, из которых торчали далеко не все зубы, и с дырками для глаз и для носа.
- Можешь не принюхиваться. Запаха не почувствуешь. Бали-ага считают, что бамбук предохраняет трупы от разложения. А дерево... Оно вообще легендарное...
Буди спросил что-то у старухи, и та утвердительно кивнула. Она преспокойненько сидела с закрытыми глазами на корне дерева, высунувшемся из-под земли, как корявый палец, и перебирала бусы. Мальчишка отдыхал на корточках в стороне, он с интересом разглядывал что-то в траве, может, какого кузнечика или лягушку... А вдруг кто из туристов обронил золотое кольцо?
- Пока она там разговаривает с духами, у нас есть время. Только, Катя, говори потише, ей нужно слышать шелест листьев... – Буди перешел на шепот. – Так вот... Бали-ага оставляют на обозрение туристов кости своих предков и этим отвлекают внимание приезжих от самой главной местной достопримечательности – огромной статуи Рату Джагата[223] – небесного покровителя этой деревни.
- Значит, кости – отвлекающий маневр? – переспросила Катя тоже шепотом.
- В какой-то степени и так.
- И где сейчас эта статуя?
- Ее они хранят в своем храме[224] и никому не показывают. А выносят Рату Джагата из помещения только раз в год, на Берутук[225]... Это местный праздник, когда проводится ритуал очищения юношей перед женитьбой.
- Всего один раз? Странные обычаи... – удивилась Катя. – Впрочем, и само дерево тоже странное. Буди, ты назвал его легендарным...
- Об этом баньяне есть много красивых легенд. Рассказывают, что еще в стародавние времена заметил Рату Джагат, что появился в окрестностях удивительный аромат. И приказал он людям узнать, откуда же идет такой чудесный запах. Те сбились с ног, но не обнаружили источник аромата... А нашел его сам Рату Джагат, когда однажды подошел совсем близко к чудесному дереву. У этой истории совсем не страшный, и даже – счастливый конец: дерево превратилось в богиню, а богиня стала женой небесного правителя[226].
- И легенда имеет какую-то связь с историей деревни?
- Самую прямую. Ароматное дерево называется Тару Меньян[227], от него и пошло название деревни – Труньян... Кстати, этот аромат и нейтрализует запах гниющих трупов...
- Сеоранг – сетан, сеоранг – дева. Дан иту бенар[228], - отчетливо произнесла гортанным голосом старуха.