Страница 49 из 58
Впрочем Ленин никогда не занимался самообманом, в час опасности он умел смотреть в лицо правде. Относительно кронштадтского восстания он заявил в своем первом докладе на съезде:
Нам необходимо взвесить обстоятельно политические и экономические уроки этого события… Мы должны внимательно присмотреться к мелкобуржуазной контрреволюции, которая выдвигает лозунги свободы торговли… Что значит лозунг свободы торговли, выдвигаемый буржуазной стихией? Он показывает, что в отношениях пролетариата и мелких земледельцев есть такие трудные проблемы, есть такие задачи, которые мы еще не решили… Не в том опасность этого лозунга, что он прикрывает белогвардейские и меньшевистские стремления, а в том, что он может получить распространение, несмотря на ненависть той же крестьянской массы к белогвардейцам.
На самом деле пришло время принять в расчет ненависть крестьянских масс не только к белогвардейцам, но и к советскому правительству. Ленин не мог не признать, что главной причиной крестьянского недовольства была продовольственная политика советской власти, принудительное изъятие продовольственных запасов:
Получилось так, что увеличенные продовольственные ресурсы мы собрали из наименее урожайных губерний… Но с другой стороны, мы были в таком стесненном положении, что у нас не было выбора. Страна, выдержавшая после разорительной империалистической войны такую штуку, как многолетняя гражданская война, конечно, не могла существовать иначе, как отдавая все свои силы на фронт. И, конечно, будучи разорена, страна не могла иначе поступать, как брать продовольственные излишки с крестьянства, хотя бы даже не возмещая их никакими другими средствами. Это необходимо было, чтобы спасти страну, армию и рабоче-крестьянскую власть. Мы говорили крестьянам: «Конечно, вы даете свой хлеб в ссуду рабоче-крестьянскому государству, но иначе спасти свое государство от помещиков и капиталистов вы не можете». Мы не могли поступить иначе в тех условиях, которые нам навязывали империалисты и капиталисты своей войной.
Ленин признавал ненормальность положения крестьян:
В условиях кризиса, бескормицы и падежа скота крестьянин должен оказывать кредит Советской власти — во имя крупной промышленности, от которой он пока ничего не получает.
Какое же заключение выводил Ленин из этого факта? Необходимость отвергнуть политику чистого коммунизма. Ленин теперь признал, что политика чистого коммунизма была бы правильной только в том случае, если бы на помощь российскому рабочему классу пришла мировая революция. Но эта революция запаздывала.
Мы научились за три года понимать, что ставка на международную революцию не значит расчет на определенный срок, и что темп развития, становящийся все более быстрым, может принести к весне революцию, а может и не принести. И поэтому мы должны уметь так сообразовать свою деятельность с классовыми соотношениями внутри нашей страны и других стран, чтобы мы длительное время были в состоянии диктатуру пролетариата удержать и, хотя бы постепенно, излечивать все те беды и кризисы, которые на нас обрушиваются.
Раз надежда на немедленное вмешательство мировой революции была обманута, пришлось отказаться от доктрины чистого коммунизма:
Только соглашение с крестьянством может спасти социалистическую революцию в России, пока не наступила революция в других странах… Мы находимся в условиях такого обнищания, разорения, переутомления и истощения главных производительных сил, крестьян и рабочих, что этому основному соображению — во что бы то ни стало увеличить количество продуктов — приходится на время подчинить все… Удовлетворить мелкого земледельца, по сути дела, можно двумя вещами. Во-первых, нужна известная свобода оборота, свобода частного мелкого хозяина, а во-вторых, нужно достать товары и продукты.
Успокаивая своих слушателей, Ленин сказал:
Если бы мы оказались в состоянии получить хотя бы небольшое количество товаров и держали бы их в руках государства, в руках имеющего политическую власть пролетариата, и могли бы пустить эти товары в оборот, — мы бы как государство к политической власти своей прибавили экономическую власть.
В качестве первой меры помощи крестьянам Ленин предложил ограниченный продналог вместо изъятия продовольствия. Ленин сказал, что изъятие у крестьян излишков было мерой абсолютно необходимой в военных обстоятельствах, но ни в какой степени не соответствующей условиям ведения крестьянского хозяйства в мирное время. Крестьянин требует гарантии, что он отдаст только определенное количество продукции, а остальное сможет пустить в небольшой оборот.
Затем Ленин пояснил основы той политики, которая позже получила известность как Новая экономическая политика:
Пролетарская власть посредством концессий может обеспечить себе соглашение с капиталистическими государствами передовых стран — от этого соглашения зависит усиление нашей промышленности, без чего мы не можем двинуться дальше по пути к коммунистическому строю; с другой стороны, в этот переходный период в стране с преобладанием крестьянства мы должны суметь перейти к мерам экономического обеспечения крестьянства, к максимуму мер для обеспечения его экономического положения. Пока мы его не переделали, пока крупная машина его не переделала, надо обеспечить ему возможность свободы хозяйничать.
И себя, и своих слушателей Ленин убеждал, что Новая экономическая политика — это не кратковременное изменение, а продолжительное серьезное движение в новом направлении.
Дело переработки мелкого земледельца, переработки всей его психологии и навыков есть дело, требующее поколений. Решить этот вопрос по отношению к мелкому земледельцу, оздоровить, так сказать, всю его психологию может только материальная база, техника, применение тракторов и машин в земледелии в массовом масштабе, электрификация в массовом масштабе. Вот что в корне и с громадной быстротой переделало бы мелкого земледельца.
Снова успокаивая своих слушателей, Ленин воскликнул:
Если я говорю, что нужны поколения, это не значит, что нужны столетия. Вы прекрасно понимаете, что достать трактора, машины и электрифицировать громадную страну — такое дело может, во всяком случае, исчисляться не менее чем десятилетиями.
Но продналог нельзя ввести как отдельную меру, не проводя одновременно общих социальных и экономических реформ. Поэтому Ленин предложил партийному съезду отменить резолюцию о кооперативном движении, вынесенную предыдущим IX съездом.
Стало очевидно, что кооперативное движение (подобно профсоюзам) должно опять получить ограниченную свободу действий. Съезд согласился на все предложения Ленина. В соответствии с резолюциями съезда 16 марта ВЦИК формально одобрил решение о введении продналога.
Таким образом Х съезд партии заложил основы Новой экономической политики. Он принял и другие резолюции, весьма значимые для будущего советского правления. Всякого рода «дискуссии» (такие, как «дискуссия о профсоюзах») и фракционные группы внутри партии были запрещены. Был избран новый генеральный секретарь партии — Сталин.
5
Новая экономическая политика официально устанавливала только немедленное изменение тактики коммунистической партии. Более отдаленные цели и идеалы коммунизма оставались неизменными.
В своей политической карьере Ленин не раз совершал быстрые перемены в политике. Можно упомянуть изменение его политики по отношению к бойкоту Государственной думы в 1906–1907 годах. Он не боялся даже уступок врагам и компромиссов с ними. Об этом свидетельствуют два примера: готовность пойти на союз с «бандитами англо-французского империализма» 18 февраля 1918 года и согласие на заключение мира с Германией в Брест-Литовске 3 марта того же года. В своих речах на Х съезде и позже Ленин пояснял слушателям, что подобная политика диктуется исключительно тактической целесообразностью. На самом деле за всем этим могло скрываться своего рода притворство, привычка Ленина приспосабливать к моменту необходимую политическую терминологию. В принципиальном отношении переход к Новой экономической политике значил для Ленина гораздо больше, чем прежние отступления от тактической линии.