Страница 14 из 24
— Думайте, что хотите, — решительно перебил Дэниэл. — Я возвращаюсь в Чивеве.
И он отошел от открытого окна «мерседеса».
— Доктор Армстронг, — крикнул ему вслед Чэнгун, — поглядите на эти тучи. Застрянете на несколько недель.
— Готов рискнуть, — ответил Дэниэл, а про себя подумал: «Почему он так настойчив?». Что-то здесь нечисто.
Он быстро вернулся к «лендкрузеру». Проходя мимо грузовиков, он заметил, что лесничие не вышли из шоферских кабин. Оба были мрачны. Ни один не сказал ни слова, когда он был рядом с ними.
— Ну ладно, Гомо, — сказал он, — отгони грузовик, чтобы я мог проехать.
Ни слова не ответив, лесничий повиновался. Потом мимо прогрохотал второй грузовик, и наконец с Дэниэлом поравнялся посольский «мерседес». Дэниэл, прощаясь поднял руку.
Чэнгун едва взглянул на него, но ответил на жест, прежде чем последовать за грузовиками к повороту на Мана.
— Что сказал китаец? — спросил Джок, когда Дэниэл развернулся и начал преодолевать крутой склон.
— Что, когда он уезжал час назад, в Чивеве все было спокойно, — ответил Дэниэл.
— Хорошо.
Джок порылся в холодильнике и извлек жестянку с пивом. Предложил ее Дэниэлу, но тот покачал головой, сосредоточившись на дороге впереди. Тогда Джок открыл банку, сделал глоток и довольно рыгнул.
Начало темнеть и несколько тяжелых капель упали на ветровое стекло, но Дэниэл не сбавлял скорость. Уже в полной темноте он добрался до вершины откоса. На небе сверкали молнии, озаряя местность голубым сиянием, гремел гром и эхом отражался от гранитных кряжей, возвышавшихся по обе стороны от дороги.
Дождь в свете фар падал серебряными стрелами, капли взрывались на стекле и лавиной катились вниз, так что дворники не успевали их сметать.
Вскоре в закрытой кабине стало сыро и душно, и ветровое стекло запотело. Дэниэл наклонился вперед, пытаясь протереть стекло; ничего не получилось, он сдался и чуть приоткрыл окно, впуская свежий ночной воздух. И почти тотчас поморщился и чихнул.
Джок сразу учуял, почему.
— Дым! — воскликнул он. — Далеко мы от лагеря?
— Почти приехали, — ответил Дэниэл. — Сразу за следующим кряжем.
Запах дыма стал слабее. Дэниэл подумал, что дымить могут кухонные костры в поселке слуг.
Прямо впереди из темноты показались главные ворота лагеря. На каждый из выбеленных столбов водрузили побелевшие черепа слонов. Большие буквы гласили: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЧИВЕВЕ, ДОМ СЛОНОВ», а ниже, помельче, значилось: «Все посетители должны немедленно зарегистрироваться в офисе хранителя».
Длинная подъездная дорога, обсаженная темными низкими деревцами кассии, по щиколотку была залита дождевой водой, и, направляясь к главному зданию лагеря, машина отбрасывала фонтаны брызг и пены.
Неожиданно острый запах дыма ударил в ноздри. Пахло горящим тростником и древесиной, но за этим чувствовалось еще что-то — плоть, а может, горящая слоновая кость, хотя раньше Дэниэл никогда не слышал запаха горящей слоновой кости. И никаких огней. Дэниэл увидел впереди темное здание. Лагерный генератор не работал, весь лагерь тонул в темноте. Потом Дэниэл заметил сквозь мокрые кассии рассеянный розоватый свет, отразившийся от стен здания. Что-то горит.
Джок наклонился вперед.
— Вот откуда дым.
Фары «тойоты» проложили широкую светлую полосу во тьме и сосредоточились на большой бесформенной темной груде впереди. Затуманенное ветровое стекло мешало видеть, и Дэниэл вначале не мог решить, что это. От этой груды словно исходило странное сияние. И только подъехав ближе, они сумели узнать почерневшие дымящиеся развалины склада слоновой кости.
В ужасе от увиденного Дэниэл резко затормозил, остановил «тойоту» в грязи и уставился на развалины.
Стены потемнели от огня и почти все обрушились. Тут должен был бушевать настоящий ад, чтобы возникла такая температура. Руины еще горели и дымились, несмотря на потоки дождя. Маслянистые столбы дыма проплывали в свете фар, пламя изредка еще вспыхивало, но дождь прибивал его.
Мокрая рубашка прилипла к телу Дэниэла, дождь промочил волосы, и они липли ко лбу и к глазам. Дэниэл отбросил их и вскарабкался по рухнувшей оштукатуренной стене. Крыша здания была толстым матрацем из черной золы и обгоревших балок, закрывавшим нутро опустошенного здания. Несмотря на дождь, дым был таким густым, а жар таким сильным, что подойти и посмотреть, много ли кости осталось под обгорелой грудой, было невозможно.
Дэниэл попятился и побежал к машине. Забрался в кабину и рукой стер дождевую воду с глаз.
— Ты был прав, — сказал Джок. — Похоже, ублюдки добрались до лагеря.
Дэниэл ничего не ответил. Он включил двигатель и погнал машину вверх по холму к дому хранителя.
— Достань из ящика фонарик, — приказал он.
Джок послушно наклонился, открыл тяжелую крышку инструментального ящика, привинченного к дну машины, и достал из него большой фонарь.
Как все остальные здания лагеря, дом хранителя окутывала тьма. Дождь серебристыми потоками лился с карнизов, и луч фонарика не мог пробиться на затянутую сеткой веранду. Дэниэл выхватил у Джока фонарь и побежал под дождем.
— Джонни! — кричал он. — Мевис!
Он бежал к входной двери в коттедж.
Полуоткрытая дверь свисала с петель. Дэниэл вбежал на веранду.
Мебель была поломана и расшвыряна. Дэниэл лучом фонаря осветил этот хаос. Любимое собрание книг Джонни сброшено с полок и лежит грудами на полу, переплеты поломаны, книги раскрыты.
— Джонни! — кричал Дэниэл. — Где ты?
Через распахнутые створки двери он вбежал в гостиную.
Здесь опустошение было шокирующим. Все вазы и красивые безделушки Мевис сброшены на пол, обломки блестят в луче фонаря. Обивка с дивана и кресел сорвана. В комнате пахнет, как в звериной клетке… Джонни увидел, что пришельцы испражнялись на ковер и мочились на стены.
На дальней стене — украшение, которого раньше не было. Красное звездообразное пятно покрывало почти всю белую поверхность. Несколько мгновений Дэниэл не понимая смотрел на него, потом перевел луч на маленькую скорченную фигурку у стены.
Своего единственного сына Джонни и Мевис назвали в его честь — Дэниэл Роберт Нзу.
Родив двух дочерей, Мевис наконец сумела родить сына, и оба родителя были счастливы.
Дэниэлу Нзу исполнилось четыре года. Он лежал на спине. Глаза его были открыты, но смотрели в луч фонарика не видя.
Его убили старым варварским африканским способом, как обращались с мальчиками вражеских племен воины Чаки и Мзиликази. Маленького Дэниэла схватили за ноги и ударили головой о стену, разбив череп и размазав мозг по стене.
Кровь мальчика образовала на ней грубый рисунок.
Дэниэл склонился к мальчику. Несмотря на разбитый череп, сходство с отцом было несомненным. На глаза Дэниэла навернулись слезы, он повернулся и медленно направился в спальню.
Дверь туда была полуоткрыта, но Дэниэл не мог набраться мужества, чтобы войти в нее.
Ему пришлось заставить себя. Дверь распахнулась, слабо скрипнули петли.
Мгновение он освещал лучом фонаря спальню, потом отпрянул в коридор и прислонился к стене, борясь с рвотой и глотая воздух.
В дни войны в буше он видел такие картины, но прошедшие годы ослабили привычку и размягчили защитную оболочку, которую он возвел вокруг себя. Он больше не в состоянии был бесстрастно смотреть на те зверства, на какие способен человек по отношению к себе подобным.
Дочери Джонни были старше брата. Мириам десять, Сузи почти восемь. Обе голые лежали на полу у кровати. Обеих неоднократно насиловали. Их детские гениталии были истерзаны и превращены в кровавое месиво.
Мевис на кровати. С нее не потрудились сорвать одежду, просто задрали юбку.
Ее руки были подняты и привязаны к столбикам кровати. Обе девочки, должно быть, умерли от потери крови во время длительных издевательств. Мевис, вероятно, все выдержала, и, закончив с нею, ей прострелили голову.
Дэниэл заставил себя снова войти в спальню. Нашел, где Мевис держала постельное белье, и прикрыл трупы чистыми простынями. Он не мог заставить себя прикоснуться к девочкам, даже просто закрыть им глаза, в которых навсегда запечатлелся ужас.