Страница 62 из 104
Братья вышли из храма и вдруг услышали, как люди на дороге переговариваются:
— Наш начальник округа поймал Юэ Лэя и завтра отправляет его в столицу. Представляю, какую ему дадут награду!
— Эх, жаль юаньшуая Юэ Фэя! Всю жизнь старался для государя, и вот тебе…
— Видно, первый министр Цинь Гуй был его смертельным врагом в прежней жизни…
Хань Ци-лун с братом сразу поняли, что произошло, и вернулись в храм.
Рассерженный Ню Тун стал укорять Чжугэ Цзиня:
— Ты, бычий нос, во всем виноват! Зачем отпустил его нанимать лодку? Душу из тебя вытряхнуть мало!
— Не горячись, брат Ню, — успокаивал его Цзун Лян. — Что случилось, того не вернешь. Давай лучше подумаем, как его снасти!
— Подождите минутку, я погадаю! — вмешался в спор Чжугэ Цзинь.
Он вытащил из рукава золотые пластинки, помолился небу, разложил триграммы и, вглядевшись в них, вдруг радостно закричал:
— Успокойтесь, братья! Сегодня ночью в третью стражу брат Юэ будет с нами!
Никто не хотел ему верить.
— Триграмма указывает на спасительную звезду, — убеждал Чжугэ Цзинь. — Давайте переждем ночь у городской стены. Я уверен — мое предсказание сбудется!
Так как никто не мог предложить ничего лучшего, то братья последовали совету Чжугэ Цзиня.
А в это время Юэ Лэй плакал и бранился в темнице:
— Подлый предатель Цинь Гуй! Мой отец спас государя в горах Нютоушань, разгромил цзиньское войско под Чжусяньчжэнем, уберег государство от гибели! А что сделал ты? Погубил моего отца и старшего брата, а всех родных угнал в Юньнань. Ты еще вспомнишь меня — после смерти я превращусь в духа и уничтожу весь твой род!
Случилось так, что рыдания и брань Юэ Лэя разбудили арестанта из соседней камеры.
— Ну и дурень! — выругался он. — Сын великого человека, а трус! Терпеть не могу таких, кто боится смерти!
— Не обращайте внимания, господин, его завтра отправят в столицу, — сказал тюремщик. — Он не знает, что вы здесь, и ревет во все горло. Подождите, я его сейчас утихомирю!
Арестант был не кто иной, как Оуян Цун-шань, который когда-то перевозил Чжан Бао через реку.
Оуян Цун-шань был силачом, и никто не смел с ним связываться. Но вчера он напился пьяным и устроил драку на улице. Его схватили и водворили в тюрьму. Тюремщик побаивался арестанта и, чтобы тот не скандалил, величал его «господином», старался во всем угодить.
— Пусть его плачет! Вы лучше сделайте вот что… — сказал Оуян Цун-шань и вытащил из-под изголовья деньги, — сегодня у меня день рождения — купите мне курицу, гуся, рыбы, мяса, вина и фруктов. Устроим угощение.
Тюремщик исполнил его просьбу. Пока он раздобывал все, перевалило за полдень.
Когда тюремщик поставил закуски перед Оуян Цун-шанем, тот сказал:
— Раздели на всех арестованных и разнеси по камерам! И малого, который ревел, не забудь!
Тюремщик сделал и это, а затем вернулся к Оуян Цун-шаню. Они выпили и затеяли застольную игру.
Постепенно тюремщик опьянел, повалился на циновку и уснул.
Пользуясь темнотой, Оуян Цун-шань осторожно выбрался из камеры, нашел веревку, подошел к камере Юэ Лэя и тихо сказал:
— Не бойся меня! Я, Оуян Цун-шань, знаю, кто ты, и хочу тебя спасти! — Он снял с юноши кандалы и шепнул: — Следуй за мной!
Во дворе Оуян Цун-шань выломал тюремные ворота, и оба побежали к городской стене. Здесь Оуян Цун-шань обвязал Юэ Лэя веревкой и спустил со стены именно в том месте, где его дожидались друзья. Вот до чего точным было гадание Чжугэ Цзиня!
Когда Юэ Лэй вдруг так неожиданно оказался среди братьев, Ню Тун даже запрыгал от радости:
— Брат Чжугэ Цзинь настоящий волшебник! А я — то его ругал!
— Эй, кто там внизу, берегись! — неожиданно послышался голос со стены.
Не успели юноши сообразить, в чем дело, как Оуян Цун-шань спрыгнул на землю. Юэ Лэй познакомил его с братьями и рассказал, как ему удалось спастись.
— Нам нельзя медлить! — сказал Чжугэ Цзинь. — Надо найти лодку и скорее переправиться через реку! Не то обнаружат побег брата и пошлют погоню!
Братья побежали к берегу. Лодка, которую они видели утром, стояла на прежнем месте. Хань Ци-лун вскочил в каюту и рявкнул в ухо спящему лодочнику:
— Эй, разоспался! Вставай! Начальник округа отправляет в столицу важного государственного преступника!
Испуганный лодочник вскочил и хотел одеваться, но Хань Ци-лун вонзил ему в грудь кинжал…
Братья приладили весла, руль и отчалили от берега.
Поистине:
Если вы не знаете, что произошло после этого, то прочтите следующую главу.
Глава шестьдесят четвертая
Названые братья приносят жертвы на могиле Юэ Фэя. Жадный чиновник вымогает подарки у жителей Учжэня
Когда смотритель гуачжоуской тюрьмы и тюремщики протрезвились и увидели, что рядом с ним нет Оуян Цун-шаня, они бросились проверять, все ли арестанты на месте. Оказалось, что исчез еще и Юэ Лэй. Кинулись к воротам — они были распахнуты настежь.
Обезумевшие от страха тюремщики побежали докладывать правителю округа. Тот распорядился немедленно обыскать весь город. Поднялся переполох, но найти беглецов так и не удалось.
А братья под покровом ночи переправились через реку и высадились на берег возле Цзинкоу. Здесь они наняли лошадей и двинулись дальше по дороге к Улиню.
Через несколько дней у заставы Бэйсинь они увидели постоялый двор. Пока читали вывеску над входом, в дверях появился хозяин и любезно пригласил:
— Хотите отдохнуть, молодые господа? Пожалуйте! У меня чисто!
Братья зашли в дом. Слуга взял у них вещи и отнес в комнаты. Огляделись. Дом был небольшой — всего из трех комнат: прихожей и двух спален.
Посреди прихожей стоял столик, на нем — табличка с надписью.
— «Место пребывания души великого юаньшуая Юэ Фэя», — прочитал Чжугэ Цзинь и, когда хозяин принес вино и закуски, спросил его:
— Скажите, зачем у вас стоит эта табличка?
— Я знаю, вы — люди нездешние, и расскажу вам все начистоту. Меня зовут Ван Дэ, я прежде служил стражником в тюрьме при храме Правосудия. Когда предатели погубили Юэ Фэя и смотритель Ни Вань скрылся, я подумал: «Зачем помогать предателям? Жалованье у меня ничтожное, а презирают меня все! Поживу лучше на покое!» Ушел я из Линьани и вместе с братом открыл здесь постоялый двор. Но о честности и преданности юаньшуая до сих пор не могу забыть! Вот почему и стоит у меня табличка с его именем. Утром и вечером я жгу перед ней курильные свечи.
— Так мы, оказывается, свои люди! — воскликнул Чжугэ Цзинь и указал на Юэ Лэя. — Это второй сын юаньшуая! Он пришел навестить могилу отца. Не вздумайте никому об этом говорить!
— Что вы, что вы! Я и так виноват, что не оказал должного уважения молодому господину! — засуетился хозяин и обратился к Юэ Лэю: — Заверяю вас, вы у меня будете в безопасности! Я веду торговлю с ямынем — поэтому мне нечего бояться обыска. Но вот на могилу ходить опасно: за ней все время следят люди Цинь Гуя. Разве что ночью…