Страница 9 из 10
«Далась им всем эта зона! — раздосадованно подумал Данилов. — На то, что я в роддоме анестезиологом работал, никто внимания не обратил…»
— Да.
— Ух ты! — восхитился Скибкарь. — Прямо на настоящей зоне?
— А что, разве бывают поддельные? — удивился Данилов. — Вот уж не знал… Или это так санатории принято называть?
— Давай не будем цепляться к словам! Лучше расскажи как-нибудь про зону! У меня ни одного лагерного врача никогда в знакомых не было, ты первый…
— Я тронут… — съехидничал Данилов. — Только рассказчик из меня хреновый, но ты не отчаивайся, по выходе на пенсию я планирую написать мемуары. Один экземпляр непременно подарю тебе. С надписью, как положено.
— Не хочешь — не надо, — обиделся Скибкарь. — Я же не для сплетен спрашиваю, а просто интересуюсь. Это же такой своеобразный опыт…
— Тогда ладно, — уступил Данилов. — Там все, как здесь, только обыскивают каждый день на входе и на выходе, атмосфера тоскливая и избыток заборов с решетками. Вот и все отличия. И вообще, этим опытом лучше не интересоваться, не будить лихо. Высшие силы могут решить, что тебе очень нужен такой опыт…
— Типун тебе на язык, добрый человек! — Скибкарь совершил ритуал, отвращающий сглаз — поплевал через плечо и постучал по дереву. — Ничего мне не нужно, кроме чашки крепкого кофе! А потом — домой и смотреть «Анатомию Грэй». Не смотри на меня так, пожалуйста! Весьма качественный и очень душевный сериал.
Глава четвертая
Романтический сюрприз
Во второй половине рабочего дня к Колосовой заходили на чаек сотрудники, чаще всего доцент Короткевич и ассистент Скибкарь. Чуть реже заглядывал аспирант Липанов, который старался как можно быстрее сделать дела и свалить домой или еще куда. Липанов был очень занятым человеком, чем он занимался, кроме учебы в аспирантуре и подготовке к защите диссертации, не ведал никто, но о том, что ему катастрофически не хватает времени, знали все.
Во время чаепития обсуждали новости столичной медицины: кого повысили, кого сняли, кто чем отличился. Сегодня Колосова вспомнила одного из приятелей своего отца, недавно ушедшего на пенсию с должности главного врача четвертой городской больницы.
— До недавних пор Агабабян заведовал отделением переливания крови в НИИ кардиологии и кардиососудистой хирургии, — рассказывала она, — он там проработал около двадцати лет, пятнадцать из которых заведовал отделением. Заведовал себе, заведовал, и вдруг его снимают! Да как! Со скандалом, как не справившегося с руководством. Развалил, короче, отделение. Что же это такое получается — столько лет справлялся и вдруг не справился? Много лет работал, благодарности получал и вдруг развалил? Все сотрудники были в шоке и недоумении до тех пор, пока не узнали истинную причину от директорской секретарши, которая крутила роман с одним из врачей-трансфузиологов.[14] Причина оказалась сугубо экономической…
— Заносить перестал? — понимающе ухмыльнулся Липанов.
— Хуже — бизнес обломал. Институт по жизни закупал кровь и препараты крови на стороне, соответственно, директор получал за это откаты. Против традиций не попрешь. А Агабабяну года два назад вдруг захотелось развивать свое отделение. Возможно, что мужик, достигнув пенсионного возраста, просто хотел доказать, что он еще о-го-го какой руководитель, много пользы родному институту может принести. Положение работающего пенсионера ведь такое, надо постоянно подтверждать и доказывать свою состоятельность. Даже при том, что большинство руководителей в институте — пенсионеры.
Короче говоря, начал Агабабян неплохо, даже, можно сказать, хорошо — уже через полтора года (а для любого уважающего себя научного института полтора года не срок, там все вопросы очень долго решаются) институт перестал закупать кровь. Мало того — начали продавать свою. А продажа не покупка, с нее положено платить откаты, а не получать. Дальше продолжать или и так всем ясно?
Колосова обвела взглядом слушателей.
— Одно не ясно, — сказал Скибкарь. — Если собственное производство крови било директора по карману, то зачем он его разрешил? Вряд ли там что-то делалось без высочайшей санкции.
— Ну, не все же можно делать так, как хочется, — ответила Колосова. — Идея правильная, полезная, отвергнешь ее или начнешь тормозить, сам подставишься. У любого начальника куча недоброжелателей, а уж у директора НИИ кардиологии и кардиососудистой хирургии вообще легион! Только и ждут небось, чтобы он где-то как-то прокололся. Вот и пришлось согласиться. А в глубине души зло затаил и в нужный момент ударил.
— Два года ждал! — вставил Липанов.
— Гнать с работы, Эдик, тоже надо с умом. Так, чтобы наверняка и самому не подставиться. Помнишь, как в прошлом году наш ректор пытался избавиться от завкафедрой гистологии? Не смог же, до сих пор, наверное, локти кусает.
— Константин Антонович от своего не отступится, — уверенно сказал Липанов, — раз решил — обязательно съест! С ним шутки плохи. А что они с Андриевским не поделили, Катерина Михална?
— Говорят, что женщину, — Колосова загадочно улыбнулась и томно повела ресницами. — А кого именно, не спрашивайте, все равно не скажу.
— Даже под пытками? — Липанов хищно, во все зубы, оскалился, что означало улыбку.
— Даже за деньги, — ответила Колосова. — Ты, Эдик, смотри, если хочешь жить спокойно, никогда не наставляй рогов начальству. Это сильно осложняет жизнь…
Липанов, не сразу поступивший в институт и пришедший в аспирантуру после трехгодичной работы, был одних лет с Колосовой. Держался он с Екатериной Михайловной запанибрата, но при всем том обращался к ней по имени-отчеству и на «вы», а она звала его по имени и тыкала. Иерархические издержки.
Данилов не столько слушал сплетни, сколько думал о своем.
Вслед за загадочной Любой, которая ждала его завтра и имела срочную тему для разговора, Данилову прислали эсэмэски Ирина, Наташа, Ксана и еще три женщины, пожелавшие остаться анонимными.
Ирина называла Данилова «Вовочкой» и скучала по его поцелуям.
Наташа сообщала, что завтра встретиться не сможет, потому что вернулся муж.
Ксана просила встретить ее на вокзале.
Первая из анонимных корреспонденток написала какую-то сиропно-мармеладную похотливую ересь про нежные губки, розовые местечки, сладкие дырочки и тому подобное.
Вторая прислала послание гневное, изобилующее вопросительными и восклицательными знаками: «Как ты мог??????? Ненавижу!!!!!!! Знать тебя больше не хочу!!!!!!! Тварь!!!!!!!!!!!»
Третья поделилась радостью: «Ура! Я беременна!»
Все сообщения приходили по вечерам, между восемью и девятью часами.
Номер мобильного телефона Данилов не менял довольно давно, поэтому версия насчет того, что сообщения предназначались прежнему владельцу, какому-нибудь современному Казанове, сразу отпала.
Чья-то шутка? Да вроде бы некому так шутить. И все номера телефонов разные. Масштабная такая шуточка…
На всякий случай Данилов позвонил другу Полянскому и после обмена приветствиями взял быка за рога:
— Я тебя вычислил, — сказал он, — можешь больше не слать дурацких сообщений.
Полянский удивился настолько искренне, что его удивление чувствовалось и по телефону.
— Я?! Сообщений? Каких?
Данилов рассказал.
— Да это просто кто-то из мужиков, твой тезка, с похожим на твой номером телефона, недавно зарегистрировался на каком-нибудь сайте знакомств и начал активно общаться, — предположил Полянский. — Некоторые ошибаются и шлют сообщения тебе. Повторно же никто не пишет, так ведь?
— Да.
— Вот видишь!
— Ты говоришь — недавно, а одна написала, что она беременна…
— Не занудствуй! Она же не написала, что беременна от него, а просто сообщила. Типа — я теперь беременна, можно в меня или без резинки.
— Какой ты пошляк, Игорь, — подивился Данилов. — Может, женщина просто радостью поделилась.
14
Трансфузиология — раздел медицины, изучающий вопросы, связанные с переливанием крови или отдельных ее компонентов.