Разведчики Зеленой страны

— Я и чучела умею делать, — сказал Гномик. — Мы с учителем зоологии штук семьдесят сделали.

— Умеешь? — с уважением спросил Егор, не ожидавший, что этот тихий мальчик — мастер на все руки.

— Да это совсем нетрудно, — ответил Гномик, — если есть формалин и мышьяковистокислый натр. Снял шкуру чулком, намазал ее изнутри раствором, а потом набил чучело соломой, чтобы зверь был как живой. Тут и проволочки разные нужны, и солома, и подставки. А то еще делают из папье-маше туловище зверя и натягивают на него снятую шкуру. Я так не умею… Недавно я сделал чучело барсука. Вот здорово получилось! Никто не верил, что это я сам сделал. Учитель подтвердил. А я сначала в Зоологическом саду зарисовал барсука, а потом сделал чучело по этому рисунку… А у тебя, Егор, папа и мама есть?

— Кет! — коротко ответил Егор и замолчал.

— У меня тоже нет. Папа в Ленинграде погиб от бомбы, а мама пропала при бомбежке нашего эшелона с эвакуированными. И я попал сюда, в детский дом. Из детдома начали брать ребят на воспитание. Пришла тетя Глаша, Глафира Николаевна, наша учительница рисования, увидела, что я рисую, поговорила со мной и спрашивает: «Хочешь, вместе будем твою маму искать? А пока будешь у меня жить». Сначала я ее боялся. Она такая высокая и, кажется, сердитая, редко улыбается. Никогда не крикнет, пальцем не тронет, а как скажет: «Тебе надо расти, доедай», — уже сыт, а еще съешь. Она заставляет меня каждый день хоть понемногу рисовать. Я даже научился рисовать масляными красками. Месяца два назад мы поехали к знакомому охотнику. Он для нашего зоологического кабинета разных птиц настрелял. Надо было снять с них шкурки с перьями. Потом мы из них шестнадцать чучел сделали. Попробовал я срисовать их красками. У мертвых птиц совсем другой, какой-то тусклый цвет перьев. Теперь попробую срисовать с натуры, живых… Егор, ты не спишь?

Егор не ответил. Его клонило ко сну. Замолчал и Гномик. Он смотрел на огромную сверкающую луну и не мог отвести от нее глаз.

— Егор, как ты думаешь, есть люди на Луне?

— Не знаю. Полковник Сапегин говорил, что на Марсе есть жизнь. Там и пустыни есть, и каналы, и деревья с красными листьями. Он говорил: «Построим огромную «катюшу» и полетим в этом снаряде на Марс». А ты бы полетел?

— С тобой бы полетел. Ты хороший!

— Хочешь, я буду тебе помогать и у нас будет так, как у меня с полковником Сапегиным?

— Хочу!

— А стрелять ты умеешь?

— Не умею.

— Я научу.

— Не надо.

— Боишься стрелять?

— Страшно… немного… Ты не смейся, это у меня после бомбежки эшелона.

V

Лунная дорожка переместилась через реку правее, и с горы подул слабый ветерок. Барс услышал вдали шаги и ткнул мордой в щеку задремавшего было Егора. Мальчик знал этот сигнал и сразу проснулся. Монотонно, как и прежде, шумела река. Егор осторожно, чтобы не разбудить Гномика, вытянул у него из-под головы свое ружье.

Донесся тихий свист. Егор ответил. Большая тень приближалась по берегу, то появляясь, то исчезая в кустах.

— Это я, Топс! — раздался вблизи приглушенный голос.

— Чего же ты свистишь? Ты бы, как разведчик, перепелкой кричал или совой.

— Так мы же не условились.

— Мало что! Отсутствие правильного взаимодействия, как говорил полковник Сапегин, губит самые лучшие военные планы. Ну как?

— Прошел я километра два вниз по течению — никакого моста. Река такая же бурная, как здесь. Переправиться вброд и думать нечего: утонем. Спугнул какого-то зверя. Он ка-а-ак зашумит — и в кусты! Ух, и зверюга! Не иначе, тигр!

Мальчики засмеялись.

— Здесь тигров нет, — вдруг отозвался Гномик.

— Вот что, тигр, давай спать, — сказал Егор, — а то скоро опять в путь.

Топс растянулся рядом. Ребята задремали.

Лунная дорожка переместилась еще правее, туда, где над рекой возвышались камни в белой пене. И опять Барс ткнул своим холодным носом щеку хозяина. Это неслышно подошел Ромка.

— Я — как разведчик в тылу врага, — возбужденно прошептал он.

Егор растолкал ребят.

— Все узнал. Есть очень важные новости, — сказал Ромка. — Гарун здесь.

— Гарун здесь? — Егор быстро вскочил. — Каким образом?

— Гарун сел верхом на кондора, тот распластал крылья и через секунду быстрее лани, быстрей… — начал Топс.

— Вот как стукну! — сказал, замахиваясь на него, Ромка.

Топс замолчал.

— Эх ты, — обратился Ромка к Егору, — а еще военный! А самолеты на что?

— Не станешь же ты уверять нас, — сказал Егор, — что Гаруну специально, чтобы встретиться с нами, дали самолет.

— Я не знаю, для чего ему дали самолет, — с достоинством ответил Ромка, — но знаю одно: я видел его так же близко, как вижу тебя. Он сказал мне, что прилетел на «ПО-2» и ждет нас.

— А как же ты его нашел?

— А я его и не искал. Там кишлак, и там есть мостик.

— А на мостике овечка, у овечки хвостик, — опять начал Топс.

— Замолчи, Топс! — прикрикнул Егор. — Да договаривай, Ромка, скорее!

— А что говорить? Я все сказал, — ответил Ромка. — Гарун сидел возле моста и ждал нас. Говорит, что это единственный мост через реку в этом районе и другого пути отсюда в горы нет. Он уже пошел было со мной сюда, а потом говорит: «Ты беги к ребятам, выезжайте на мотоцикле к кишлаку. По дороге увидите старый мазар, там встретимся».

— Мазар?

— Ну, склеп такой, старая гробница — вроде сарайчика. Вот там надо съехать с дороги к мазару и ждать.

— А ты не врешь? — усомнился Егор.

— Честное пионерское, чтоб мне провалиться на этом месте!

— Значит, ехать сейчас же по дороге к кишлаку Чак и у мазара ожидать. А еще что говорил Гарун? — спросил Егор.

— Сказал, что есть что-то очень важное, он сам нам все объяснит, — ответил Ромка.

— По машинам! — протяжно, как обычно командовал полковник Сапегин в таких случаях, крикнул Егор и первый бросился к мотоциклу.

Гномик поспешно повесил себе за спину ружье и свернул плащ-палатку, а Барс сразу же вскочил в коляску, вернее — на коляску, так как она была загружена доверху.

VI

Светила луна. Ребята быстро разместились на мотоцикле, Егор включил зажигание, дал газ и нажал ногой педаль доотказа. Мотор затарахтел. Егор включил первую скорость и вырулил на дорогу, включил вторую и затем третью скорость, и мотоцикл понесся по дороге; потом он чихнул один раз, другой, третий. Егор покрутил ручку до предела, это не помогло. Мотор зачихал, и мотоцикл остановился.

— Газуй! — заволновался Ромка.

— Сам знаю, — сквозь зубы ответил Егор и снова завел мотор.

Но как только он включил скорость, мотор заглох. Егор соскочил и попробовал завести мотор. Ребята окружили его, стараясь помочь.

— Вот всегда так бывает, — заметил Ромка: — если очень торопишься, обязательно что-нибудь да разладится.

— Теперь вся искра в баллон ушла, — трагическим голосом возвестил Егор, повторяя излюбленную шутку шоферов.

— Ну и влипли! — сказал Ромка в тон Егору.

— Значит, все пропало? — испугался Гномик.

— Надо поймать искру в баллоне, — продолжал шутить Егор. — Ты ее рукой, а она ка-а-ак даст, так и отлетишь. Ну, кто ловить будет?

Никто не вызвался ловить искру.

— Я попробую, только я не умею, — робко предложил Гномик.

Егор перестал шутить, попробовал завести мотоцикл, но мотор не хотел работать. Он проверил — бензин есть, ток есть. В чем же дело? Может быть, свечи забило? Егор вывинтил из цилиндров свечи. Они были сухие, в порядке.

— Ну что, нашел искру? — то и дело спрашивали ребята.

— Сами ищите! — буркнул обеспокоенный Егор, не переставая нажимать ногой на педаль.

— Дай я, ты уже выдохся, — предложил Топс. Егор вначале упорствовал, но потом согласился, чтобы Топс сменил его. Топс быстро нажимал педаль раз за разом, Егор крутил ручку «газа», Ромка стоял рядом и подавал советы. Гномик усердно молча заглядывал во все сокровенные части мотоцикла, в которых он ничего не понимал, но делал это, чтобы не стоять сложа руки. Мотоцикл, как назло, не заводился.