Страница 103 из 213
— А кто виноват, что они у меня грязные? — ощетинился Брехт, вытирая ладони о штаны. — Притащили сюда, даже рожу сполоснуть не дали… А я, между прочим, есть хочу!
Он ведь практически ничего не ел с того самого утра, когда его повели на суд императора. Сколько уже прошло времени?
— Ты будешь сосредотачиваться?
— А? Что? А поесть потом дадут?
Старики-шаманы вздохнули:
— Дадут…
— Ладно, — Брехт, скрестив ноги, подвинулся поближе и сверху вниз посмотрел на шар. — Давайте, я уже почти сосредоточился!
Когда он наконец ушел, старики-шаманы переглянулись и неопределенно пожали плечами. Слов не требовалось — они и так понимали друг друга.
— Он ничего не умеет, — сказал один.
— Не умеет — научим. Не хочет — заставим, — возразил ему другой.
Брехт остановился на пороге и опасливо заглянул внутрь грота. Проводник, пропустивший его вперед, слегка шлепнул своего спутника между лопаток и в ответ получил локтем в грудину. Старый шаман поднял голову, встретившись взглядом с учеником.
— А… э-э… можно? — осторожно поинтересовался Брехт.
— Проходи.
Молодой орк переступил порог. На полу был нарисован чем-то бурым, напоминающим кровь, замысловатый рисунок. В ключевых его точках стояли плоские плошки с жиром — единственные источники света. Шаман, скрестив ноги, сидел в центре рисунка. Он жестом указал ученику на место напротив себя. Тот осторожно, чтобы ничего не задеть, уселся на пол, старательно скопировав позу учителя. Хрустального шара, успевшего порядком надоесть, на горизонте не наблюдалось, и это подняло Брехту настроение.
— Ну-с, чем сегодня займемся?
— Сегодня мы поговорим об энергии, — с важным видом промолвил учитель. — Магическая энергия — суть производная от энергетической же оболочки нашего тела, которую называют аурой. Здесь она накапливается, здесь же преобразуется. Некоторые теории ошибочно называют магическую энергию производной от энергии души или духа, другие выводят ее из телесной оболочки, но все они не правы. Хотя спора нет — аура есть и у неживых объектов, а вот душа, как и дух, присутствует лишь у живых. А лишь живые существа могут являться магами. Тут уместно вспомнить теорию артефактов, и все встанет на свои места. Ибо артефакт, как известно, — это предмет, обладающий собственной магической энергией. Артефакт может быть создан, наделен оболочкой-аурой и призван хранить в себе какую-то толику магической энергии. Поскольку артефакт аурой обладает, то он может накапливать в себе магическую энергию и преобразовывать ее, то есть выдавать магу-владельцу не в виде чистой, «сырой» силы, а сразу в виде целостных заклинаний, которые достаточно активизировать простым усилием воли…
На этом месте Брехт понял, что сейчас уснет.
— Итак, артефакт, обладая аурой, может накапливать и преобразовывать магическую энергию, выдавая ее порциями, сформированными в целостные заклинания — достаточно лишь активизировать его усилием воли, — как ни в чем не бывало продолжал шаман. — В этом он сходен с магом, ибо и в маге тоже происходят процессы накопления и преобразования магической энергии. И маг тоже, как и артефакт, способен выдавать магическую энергию порциями, сформированными в готовые к активизации заклинания. То есть в каком-то смысле маг и магический инструмент — одно и то же.
Брехт постарался скрыть зевок и чуть не вывихнул себе челюсть.
— Это, кстати, объясняет причину, по которой многие сильные маги обходятся без артефактов, таких, как всем известные волшебные палочки, магические кольца, посохи, жезлы и прочее. Ибо эти «палочки» и есть накопители магической энергии, которую их владелец высвобождает усилием воли. В такой внешней подпитке нуждаются лишь слабые маги, которые не в состоянии производить и накапливать, а главное, быстро восстанавливать утраченную энергию…
Брехт оперся локтями на колени, чтобы было удобнее спать сидя.
— Но есть и существенная разница между магом и артефактом, и она, как ни странно, лежит на поверхности. Ибо накопленная в артефакте магическая энергия рано или поздно оказывается вычерпанной. Накапливаться до бесконечности она не может, ибо изначально всякая энергия есть продукт сугубо материальный. Ибо лишь излишек материальной энергии, то есть энергии тела, может преобразовываться в ауре в магическую энергию. А материальная энергия — откуда она берется, а?
Брехт вздрогнул:
— А? Что? Я не сплю!
— Откуда берется материальная энергия? — с кротким выражением лица промолвил шаман.
— Из материи? — предположил ученик.
— Правильно. А материя…
— А это что?
Старый шаман несколько раз выдохнул, прежде чем снова посмотреть на ученика.
— Материя — это мир, который нас окружает! — тоном, словно разговаривал с маленьким ребенком, произнес он. — Эти горы — материя. Эти глиняные плошки — материя. Вода — материя. Наши тела — материя… Понятно?
— Ага. Материя — то, что можно потрогать!
— Не совсем верно. Огонь — тоже материя. И воздух. И свет…
— Врете! — фыркнул Брехт. — Ну про огонь более-менее понятно. Если до него дотронешься, обожжешься. А воздух и свет? Как их потрогать? Вы еще скажите, что темнота — тоже материя!
— Скажу, — кивнул старик.
— И будете не правы. — Молодой орк показал ему язык с победным видом. — Тьма — это ничто! Дядя-шаман говорил, что тьма есть отсутствие света! Если свет — материален, по-вашему, то тьма — это отсутствие материи!
— И все же тьма — материальна! — упрямо стоял на своем старый орк. — Ибо душами наших предков завладела тьма, и тогда…
Брехт мрачно насупился. Уж кто-кто, а он знал, что произошло тогда. Или все было по-другому? Может быть, душами его предков действительно завладела пустота? Ничто? Но как ничто — то есть то, чего нет, — может повелевать целым народом? Ох, как все запутано…
— Ладно, — вздохнул старый орк. — На сегодня все. Можешь быть свободен, но завтра в это же время я жду тебя. И мы продолжим разговор о том, что материально, а что нет!
Брехт умчался на гораздо большей скорости, чем прибыл сюда.
Глядя ему вслед, шаман покачал головой. И почему духи допустили, чтобы благую весть их народу принес этот неотесанный чурбан? Может быть, это знак, что орки пока не готовы воспринять ее? Или дело в чем-то еще?
— Сегодня мы будем учиться слушать…
— Я и так не глухой!
— Помолчи! Слушать и слышать — разные вещи. Сегодня мы будем учиться именно слышать!
— Ты сказал «слушать»! Это разве не одно и то же?
— Уф-ф-ф… Неважно, что я сказал, вернее, неважно, что послышалось тебе. Важно другое — что я хотел до тебя донести. Важен скрытый смысл слов, ибо каждое слово — не просто бессмысленный набор звуков, но…
— Ничего не «бессмысленный»! Когда я говорю «топор», я имею в виду именно топор и ничего больше!
— Да, но почему топор обозначают именно этим словом, именно этим набором звуков, а не, скажем, «барбамсялям»!.. Чего ты смеешься?
— Ты сказал такое слово… В детстве мы с мальчишками тоже придумали свой секретный язык. Мы тогда играли с войну с соседней пещерой и…
— Уф-ф-ф… Неважно, во что ты играл в детстве! Важно совсем другое! Почему слова именно такие, какими мы их произносим? Что скрывается за каждым словом? Какова сила сказанного слова? Почему одними словами можно убить, а другими, наоборот, спасти? И почему…
— Почему, почему… По кочану!
— Что?
— Что слышал! По кочану и по капусте!
— Не понял! При чем тут капуста?
— Вот! А еще меня учить собрался!..
И так день за днем.
Иногда занятия были короткими и больше походили на отчаянные споры, иногда — занудными, до зевоты и мушек в глазах. Его учили сосредотачиваться и концентрироваться. Учили проникать во внутренний мир и понимать суть вещей. Учили многим вещам, которые Брехт забывал через несколько минут после окончания уроков, чем выводил учителей из себя.