Страница 5 из 17
В 1700 году в Амстердаме вышел неполный русский перевод шуточной «Войны мышей и лягушек», приписываемой Гомеру, автором которого был Илья Копиевич. 56 стихов из «Илиады» переложил М. В. Ломоносов, в 1787 году шесть песен поэмы перевел Ермил Костров. Первая половина XIX века дала, наконец, полноценного «русского» Гомера – именно тогда был закончен титанический труд Н. И. Гнедича по переводу «Илиады». А. С. Пушкин, прочтя перевод, был восхищен им:
В переводе Гнедича, по мнению критиков, произведение Гомера предстает как возвышенное и торжественное, но в то же время жизнерадостное и поэтическое.
Не менее восторженно отзывался Н. В. Гоголь о переводе «Одиссеи», законченном В. А. Жуковским в 1849 году: «Это не перевод, но скорей воссоздание, восстановленье, воскресенье Гомера». «Одиссея», по мнению Гоголя, «есть решительно совершеннейшее произведение всех веков». Крупнейший русский поэт видел в эпосе Гомера наивный и патриархальный мир, соответствующий по духу древнерусскому опоэтизированному прошлому.
Известный писатель В. В. Вересаев в своих переводах обеих гомеровских поэм (опубликованы в 1949 и 1953 годах) подчеркнул жизненность и суровую простоту их языка, далекого от высокой торжественности и напыщенности. Он попытался приблизить язык поэм к современности, постаравшись очистить их от архаических форм, свойственных XIX веку.
Сюжетная основа «Илиады» и «Одиссеи» – это отзвуки дошедших до Гомера сведений о Троянской войне (XII век до н. э.), в ходе которой микенские воины-ахейцы захватили и разграбили город. Это событие, знаменовавшее один из этапов борьбы между народами Азии и Европы, было основательно переработано сознанием людей того времени и стало неисчерпаемым источником легенд, преданий и сказаний. Совершенно незначительный по позднейшим масштабам исторический эпизод (Троя в ходе тысячелетий многократно разорялась, гибла и восстанавливалась) превратился в грандиозное событие, определяющее судьбы богов и людей. Греки и троянцы истребляют друг друга, исполняя волю Зевса, решившего сократить число людей из-за их порочности и нерадивости.
Поэмы Гомера построены по четкому плану, а действие каждой из них сосредоточено вокруг одного эпизода (гнев Ахилла в «Илиаде», последние сорок дней возвращения Одиссея на Итаку). Именно это стало величайшим новаторством Гомера, которое определило его статус создателя европейской литературы. Речь идет о введении принципа синекдохи (риторической фигуры, допускающей употребление части вместо целого, частного вместо общего) как основы сюжета. Так, в «Илиаде» отражены не все десять лет Троянской войны, а всего лишь 51 день. «Одиссея» описывает не десять лет возвращения Одиссея, а только 40 дней. Такая концентрированность действия позволила Гомеру создать «оптимальные» по объему поэмы (15 693 стихотворные строки в «Илиаде», 12 110 строк в «Одиссее»), которые, с одной стороны, создают впечатление эпического размаха, а с другой – не превышают размеров среднего европейского романа. Фактически Гомер предвосхитил писательский прием, когда действие больших романов ограничивается несколькими днями, а то и часами.
Ритмическая упорядоченность помогает поэту согласовывать и сглаживать многочисленные противоречия в тексте поэм, издавна служившие аргументом противников единого авторства. Эти неувязки носят сюжетный характер: так, в «Илиаде» эпизодический персонаж, убитый в пятой песни, оказывается жив в тринадцатой песни; в «Одиссее» главный герой ослепил Полифема, однако Афина говорит, что Посейдон разгневан «умерщвлением милого сына». Тем не менее, большинство гомероведов признает, что для поэта гораздо важнее была забота о единстве целого, чем внимание к частностям (заметим, что многие европейские романисты и драматурги тоже грешат сюжетными «проколами»).
Целостность двух поэм, эпический размах отражаются и в многожанровости их состава, по сути предвещающего основные направления всей европейской литературы. В «Илиаде» прослеживается и основа будущего военно-исторического романа, и мелодрамы, и рассказов в стиле жанровых комических и идиллических зарисовок.
Осип Мандельштам упивается гомеровским «списком кораблей» из песни 2 «Илиады», где на 284 строки приходится 382 собственных имени – названия племен, имена героев, островов, гор, рек, целая воинская ведомость и список анкетных данных, превращенные в высокую поэзию. Все эти сотни имен столь звучны, красивы, так легко вписываются в ритм гекзаметра, что «каталог» становится великолепным образцом поэзии.
Искусство Гомера проявляется в том, что он непринужденно комбинирует все эти жанровые признаки; в его произведениях страшное и великое соседствует с бытовым: великан-людоед Полифем оказывается заботливым пастухом, а бессмертные боги ведут мелочные склоки. Десятки поколений европейских писателей, а вслед за ними и других частей света вольно или невольно развивали традиции Гомера, овладевали искусством тех жанров, которые были намечены древним поэтом в его эпосе.
Основная тема поэм Гомера – война, но в них немало описаний мирного быта, это особенно заметно в «Одиссее» – пир у Алкиноя, совет Одиссея и Телемака у свинопаса Эвмея; царевна Навсикая лично стирает белье, царица Пенелопа сидит за ткацким станком. При концентрации внимания на основном действии, поэмы включают в себя и внесюжетные компоненты – например, свидание Гектора с женой Андромахой, подробное описание щита Ахилла, дворцовых убранств, знаменитый список кораблей. В «Одиссее» применен прием рассказа в рассказе – о девяти годах странствий Одиссей рассказывает на пиру у царя Алкиноя.
Впрочем, цельность поэм, по мнению критиков, несколько нарушается избыточными описаниями и повторами. Однако многочисленные повторы имеют свое объяснение: эпические произведения древности предназначались для прослушивания, и повторы позволяли слушателям лучше запомнить значимые моменты рассказа.
Характерной особенностью гомеровского эпоса является несовместимость событий во времени. События сцепляются последовательно, параллельное соединение (при помощи конструкции «а в это время…») невозможно. Показателен в этом плане поединок Париса и Менелая. Он прерывается беседой Елены с троянскими старцами. На время разговора эпическое время в поединке как бы останавливается – битва возобновится только после того, как исчерпает себя вставной эпизод. Вообще, гомеровские поэмы отражают представления греков о цикличности времени, идею малого и большого космоса.
Хотя догомеровская устная поэзия не сохранилась, ученые правомерно предполагают, что она развивалась в течение сотен лет и тем самым подготовила гомеровский стиль, который без учета предшествующей традиции кажется чудом, явившимся во всем блеске из «ничего». В поэмах Гомера древнегреческий язык предстает гибким, глубоким, приспособленным для ясного выражения как поэтических, так и философских истин. Недаром гомеровский эпос тысячи лет служил античным, а потом и византийским поэтам, на него опирались философы Ксенофан, Парменид, Эмпедокл.
Поэмы Гомера написаны гекзаметром, который, согласно верованиям древних греков, был создан в храме Аполлона в Дельфах в честь богов. «Божественная» красота этого стиха заключается в том, что он, задавая напевный, торжественный, неторопливый ритм, допускает разнообразные комбинации ударений, интонационных переходов и перепадов, рассчитанных на слуховое восприятие. Основываясь на особенностях гекзаметра, Э. Дреруп в начале XX века выдвинул гипотезу, что слушатели Гомера воспринимали за одно прослушивание не более тысячи строк, что занимало около двух часов. Разбитая на такие «тысячи», «Илиада» оказалась циклом из 15 или 16 более или менее завершенных и в то же время взаимосвязанных эпизодов.
Гомер, очевидно, верил в «божественность» гекзаметра, и эта вера вкупе с гениальностью поэта дала свои плоды: образы поэм жизненны и вместе с тем величавы, рельефны и многомерны. Л. Н. Толстой считал, что мастерство Гомера особенно сказалось в обрисовке «удивительно ясных, живых и прекрасных характеров Ахиллеса, Гектора, Приама, Одиссея».