10 гениев литературы

Елена Кочемировская

10 гениев литературы

От автора

Лицом к лицу лица не увидать,

Большое видится на расстояньи…

«Вопрос о том, почему широкого читателя интересуют не только произведения человеческого ума и таланта, но и биографии авторов этих произведений и как этот интерес следует удовлетворять, никогда не теряет актуальности. <…> Что влечет читателя к биографии? Не понимая природы своего интереса, иной читатель может думать, что его притягивают к себе авантюрные или пикантные подробности из жизни знаменитого писателя. <…> За читательским интересом к биографии всегда стоит потребность увидеть красивую и богатую человеческую личность». Так писал в свое время о жизнеописаниях знаменитый ученый Ю. Лотман – биограф А. С. Пушкина, исследователь феномена «жизни как творчества».

И ведь действительно интересно узнать, как человек становится писателем, как он принимает решение посвятить себя литературе, откуда берет сюжеты для своих произведений, чем отличается от «обычных» людей и отличается ли вообще? И туг же возникает новый вопрос: а как писатель становится великим? Как получается, что творения одних – даже самых известных и популярных у современников – быстро забываются, а произведения других становятся канонами жанра, образцами для подражания, а то и недостижимым идеалом? Как удается писателю сохранить свой талант в самых трудных и зачастую невыносимых жизненных условиях? И наоборот – как настоящий писатель находит в себе силы не изменить своей звезде и не разменяться на безделушки, приятные широкой публике и приносящие приличный доход?

Ведь если посмотреть на доступную нам историю литературы, то можно увидеть, что ситуация из раза в раз, из века в век повторялась, что судьбы великих писателей, несмотря на кажущиеся различия, очень сходны между собой. Вот несколько примеров.

Омар Хайям – поэт и ученый, ставший сегодня олицетворением мудрости Востока, живший в эпоху расцвета арабского и персидского искусства. Современники не признавали его поэтическое наследие, а сегодня мало кто из ближневосточных авторов «золотого века» сравнится с Хайямом в популярности.

Данте Алигьери – символ итальянской литературы. Конечно, если напрячься, то можно вспомнить еще пару-тройку итальянских писателей и поэтов, но большая часть из них неизвестна почти никому, кроме узкого круга специалистов. А ведь Данте жил в эпоху, когда начался расцвет поэзии, появилось множество литературных школ и направлений, и – казалось бы – до наших дней должны были дожить имена многих его современников. Но нет – именно изгнанник Данте стал собирательным образом поэта своей эпохи, а его произведения – лучшим путеводителем по средневековой Италии.

Уильям Шекспир – символ английской литературы. Несмотря на существование таких столпов, как Джеффри Чосер и Джон Мильтон, слава первого английского поэта безоговорочно принадлежит именно Шекспиру, творившему в «низком» жанре драматургии. Почему? Ведь его окружали знаменитейшие люди своего времени: поэты Кристофер Марло, Бен Джонсон, философ Фрэнсис Бэкон. Однако елизаветинская эпоха стала «шекспировской», а имена других писателей – современников Барда – прочно стерлись из памяти неспециалистов.

Мигель де Сервантес – символ испанской литературы, осмеянный при жизни и возвеличенный после смерти («Дон Кихот» признан величайшим романом всех времен и народов). Единственный современник Сервантеса, который более или менее известен, – это считавшийся когда-то непревзойденным Лопе де Вега. И это при том, что речь идет о времени, названном «золотым веком» испанской литературы.

Пушкин. Здесь комментарии вообще излишни – весь период, когда жил и творил опальный поэт, превратился в «пушкинскую эпоху». Иными словами, есть Пушкин – и все остальные (даже декабристы, царская семья, государственные деятели начала XIX века для многих существуют лишь в связи с поэтом). А ведь среди этих «остальных» – прекрасные поэты и писатели, составившие славу русской литературы. И тем не менее о них забыли – или почти забыли.

Толстой и Достоевский, творившие в период расцвета русской литературы и ставшие ее визитной карточкой во всем мире, – других русских писателей за рубежом не знают, – оба познали и громкую славу, и полное непонимание современников: Достоевский прошел каторгу, Толстой был отлучен от церкви. В одно время с ними писали Некрасов, Белинский, Чернышевский – но мало кто назовет их сегодня гениальными творцами. А многие ли вспомнят Григоровича, Загоскина, Григорьева, Майкова, Крестовского, произведения которых в свое время гремели на всю Россию?

Трудно осознать, что Шекспир и Сервантес, Толстой и Достоевский были современниками – настолько привычна мысль, что одна эпоха может породить только одного гения, настолько полная картина мира существует в произведениях каждого из них, настолько им удалось подняться над обыденностью. Пожалуй, именно цельность, самодостаточность, завершенность описываемой реальности делают «автора текстов», беллетриста настоящим писателем. Наверное, именно умение творить новые миры превращает популярного и плодовитого писателя в гения литературы, труды которого переживают его самого и становятся «энциклопедией жизни».

И тогда-то читатели начинают интересоваться жизнью творца, искать причины, подтолкнувшие его к литературному творчеству, соотносить произведения с биографией писателя и удивляться той душевной силе, которая не давала ему отступиться от своего призвания, невзирая на все трудности или, наоборот, соблазны реальной жизни.

Гомер

Гомер – легендарный древнегреческий поэт, автор поэм «Илиада» и «Одиссея», основоположник европейской литературы – долгое время считался мифической личностью. Существует около десятка античных жизнеописаний Гомера, написанных Геродотом, Плутархом, Платоном и другими авторами, но все эти биографии противоречивы и, как отмечал А. Ф. Лосев, «наполнены сказочным и фантастическим материалом». Фактически достоверной информации о жизни Гомера нет. Неизвестно даже, где он родился – за право зваться родиной поэта в свое время спорили Аргос, Афины, Иос, Итака, Кимы, Кнос, Колофон, Микены, Пилос, Родос, Смирна, Хиос. И это, не учитывая Рима, Вавилона и Микен, которые считали ниже своего достоинства включаться в спор, рассматривая свои права на певца как неоспоримые.

Так же обстоит дело и с родословной Гомера – греки числили в его предках певцов Мусея и Орфея, отцовство приписывали Аполлону, герою Телемаху (сыну Одиссея), богу реки Мелет (поэтому Гомера иногда называли Мелесигеном, что означает «рожденный Мелетом»). Список предполагаемых матерей Гомера также обширен: в него входят богиня Метида (олицетворение мудрости, дочь Океана и первая жена Зевса), Каллиопа (муза эпической поэзии и науки), нимфы Эвметида и Крефеида. Другие источники, правда, утверждают, что поэт был незаконнорожденным сыном прядильщицы шерсти, в молодости перебивался с хлеба на воду и нищенствовал.

Считается, что, будучи слепцом, нищий странник-аэд {1} Гомер скитался по Греции, зарабатывая на жизнь пением песен о древних героях и учительством. Греки считали, что Гомер был ослеплен[1] музами (слепота – знак мудрости, духовного зрения) и награжден взамен непревзойденным поэтическим даром.

Соперником Гомера был поэт Гесиод, автор назидательной поэмы «Труды и дни». На состязании в Халкиде[2] Гесиод загадывал Гомеру труднейшие стихотворные загадки, на которые тот давал стихотворные же ответы (греки верили, что Гомер и в обыденной жизни изъяснялся только на поэтическом языке). В финале состязания Гомер пропел судьям лучший отрывок из «Илиады», где описывалась битва героев. Гесиод ответил стихами о мирном труде. Публика была восхищена Гомером, но победа досталась Гесиоду, потому что мирный труд, по справедливому мнению древнего жюри, лучше любой войны.