Страница 155 из 164
Созданная и пропагандируемая марксистско–ленинская историческая доктрина категорически отвергала тезис «единения всех сословий вокруг престола» в 1812 г. и на все лады ругала так называемую дворянскую историографию. Историки–марксисты фактически оставляли открытой проблему, каким образом и вокруг чего в «годину бед, годину славы» сплотились все разнородные слои в религиозной стране, где неграмотное и забитое крестьянство составляло подавляющее большинство, где среди населения господствовали царистские и в целом монархические настроения, а император (Помазанник Божий) являлся символом и олицетворением всего государства. Марксистская позиция не дает ответа на вопрос: а кто же тогда объединял все население и руководил процессом сопротивления вторгшимся иноземцам? Тем более интересно отметить и сопоставить, что марксистские авторы с большим воодушевлением в свое время писали о руководящей и направляющей роли Коммунистической партии в годы Великой Отечественной войны. Как бы не подгоняли советские историки версии о самоотверженности и сознательности народных масс (в противовес Александру I и антипатриотичному дворянству), что, дескать, именно он, народ, победил врага, увязывая классовую борьбу с проблемой патриотизма и делая вывод, что именно крестьянство во время войны боролось как с угнетателями–помещиками, так и иноземным нашествием, эти «подгонки» и построения имеют весьма уязвимые точки. Исключения тогда делались лишь для будущих декабристов и М. И. Кутузова (доживи он до 1825 г., видимо, возглавил бы декабристов).
Но кто как не русский монарх и его чиновники вдохновляли народные массы и руководили страной в годы войны и крестьянством в ополчении? Кто как не генералы и офицеры (то есть дворяне и помещики) вели солдат в бой против неприятеля? Многие из них не на словах, а на деле доказали свою любовь к Отечеству и кровью заплатили за сохранение независимости страны. В центре событий в эпоху 1812 г., без всякого сомнения, находилось дворянство (во главе с монархом) и оно руководило всеми процессами в стране для обеспечения государственных приоритетов и задач. Такой объективный вывод необходимо сделать вне зависимости от идеологических и личных пристрастий, нравится кому–то или нет феодально–крепостническая формация, Российская империя, император Александр I, а также русская бюрократия, помещики и крепостники. Именно дворянство осуществляло ряд важнейших государственных обязанностей, управляло трудовыми ресурсами закрепощенного крестьянства, являлось фактическим сборщиком налогов и, по сути, рекрутским агентством в крепостной деревне, а также выполняло охранительные функции еще до возникновения знаменитого III отделения и корпуса жандармов. Огромные людские массы в начале ХIХ в. (да и в любые времена) могли правильно и эффективно использоваться только тогда, когда они были обучены, организованы (а также снабжены всем необходимым) и направлены властными структурами для выполнения определенных задач. В противном случае вся эта масса людей превратилась бы в толпу или случайное сборище и оказалась бы не только совершенно бесполезной в военное время, а и крайне вредной. В качестве примера можно привести объявленный Ф. В. Ростопчиным перед сдачей Москвы сбор вооруженных граждан для реализации его идеи священной народной битвы. Собралось несколько десятков тысяч москвичей. Хорошо, что их распустили, иначе военачальник любого ранга, понимающий тот реальный вред, который они, как сборище гражданских лиц, без сомнения, нанесли бы армии, приказал бы их разогнать. И оказался бы абсолютно прав[673]. Без соответствующей организации и дисциплины патриотизм, самопожертвование, любовь к Родине – только слова, не приносящие никакой пользы для реального дела. В тогдашней России невозможно было найти иной силы, умевшей управлять государственной машиной, кроме дворян и чиновников, которые могли бы обучить, организовать, вдохновить и направить народную энергию против напавшего на страну врага.
Не случайно даже А. И. Герцен, которого не заподозришь в симпатиях к самодержавной власти, в своей работе «О развитии революционных идей в России» писал по этому поводу: «Первая часть петербургского периода закончилась войною 1812 года. До этого времени во главе общественного движения стояло правительство; отныне рядом с ним идет дворянство. До 1812 года сомневались в силе народа и питали несокрушимую веру во всемогущество правительства… Со времен Петра I русские государи не говорили с народом; надо думать, велика была опасность, если император Александр во дворце, а митрополит Платон в соборе заговорили об угрозе, которая нависла над Россией. Дворяне и купцы протянули руку помощи правительству и выручили его из затруднения. А народ, забитый даже в это время всеобщего несчастия или слишком презираемый, чтобы просить его крови, – народ этот, не дожидаясь призыва, поднимался всей массой за свое собственное дело. Впервые со времени восшествия на престол Петра I имело место это безмолвное единение всех классов. Крестьяне безропотно вступали в ряды ополчения, дворяне давали каждого десятого из своих крепостных и сами брались за оружие; купцы жертвовали десятую часть своих доходов»[674]. Да и в сложившейся военной ситуации только не хватало устроить классовые разборки, недосуг было и выяснять, ради чего и как объединяться, – враг стоял на дворе. Единение сословий могло состояться, что и произошло, только вокруг символа и главы государства – российского императора. И ничего другого быть не могло.
Главное – цель, а она оказалась выполненной. В результате Наполеон сошел с исторической сцены. Россия сохранила свою политическую независимость и в дальнейшем получила возможность развиваться самостоятельно, а не по чужеземным рецептам и приказам. Если она делала ошибки в своем поступательном развитии, то эти ошибки были ее собственные, а не совершенные в рамках политики иностранного государства, в данном случае – французской империи, которая благодаря русским усилиям перестала существовать на политической карте. Голос России стал одним из самых весомых в Европе и в мире. Это стало основным достижением эпохи 1812 г. Так, в манифесте от 1 января 1816 г. «О благополучном окончании войны с французами и об изъявлении высочайшей признательности к верноподданному народу, за оказанные в продолжении войны подвиги» следующим образом оценивались итоги войн против Наполеона: «Мы спасли Отечество, освободили Европу, низвергли чудовище, истребили яд его, водворили на земле мир и тишину, отдали законному Королю отнятый у него престол, возвратили нравственному и естественному Свету прежнее его блаженство и бытие»[675].
Тут необходимо сделать небольшую ремарку по поводу феодализма в России. Это был закономерный этап развития страны, миновать или перепрыгнуть через него было невозможно. Каждая страна проходит определенные вехи, включая варварство и прочие прелести, о которых как бы и не совсем удобно сегодня вспоминать. Таковые страницы, если поискать, можно без труда найти и в истории европейских цивилизованных стран: Германии, Великобритании, Франции и других. Да и самая передовая капиталистическая держава США в свое время с успехом прошла период работорговли и рабовладения. Перескочить через заданные историческим развитием времена невозможно, как невозможно человеку повзрослеть, не пережив детство и юность. За эпоху же 1812 г. России нечего стыдиться, она по праву лишь может гордиться воистину историческим подвигом своих сограждан, несмотря на феодальный уклад и крепостничество. Это также ни в коей мере не означает, что если страна являлась не в такой мере прогрессивной и передовой, как Франция, то она должна была уступать ей дорогу или смириться с чужеземным диктатом. Наоборот, как для современников событий, так и для будущих поколений эта победа в титаническом противостоянии имела громадное значение.
Отметим то, что с трудом поддается простому арифметическому исчислению, – моральный фактор после окончания войн с Наполеоном. «Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при славе отечества!.. С каким единодушием мы соединяли чувство народной гордости и любви к государю! А для него какая была минута», – вспоминал А. С. Пушкин в повести «Метель». Ему вторил А. И. Герцен: «Это было действительно самое блестящее время петербургского периода; сознание силы давало новую жизнь…»[676] При желании можно привести целый набор высказываний видных общественных и государственных деятелей ХIХ столетия о морально–нравственном значении и влиянии победы над Наполеоном для россиян.
673
О противоположном мнении и защите этой идеи см.: Горностаев М. В. Ф. В. Ростопчин и М. И. Кутузов: взаимоотношения двух главнокомандующих в 1812 году // Эпоха наполеоновских войн: люди, события, факты. М., 2003. С. 31, 35—36.
674
Герцен А. И. Собрание сочинений в тридцати томах. Т. 7. М., 1956. С. 193.
675
ПСЗРИ. Собр. 1–е. Т. XXXIII. № 26059.
676
Герцен А. И. Былое и думы. С. 16.