Северин Морозов. Дилогия

Я мог только мечтать о том, чтобы чердачная дверь оказалась закрыта, и нам пришлось бы одолеть этот головокружительный путь еще раз – в обратном направлении.

Но чердачная дверь никогда не запиралась. Глупо навешивать замки, имея в доме такую любопытную и деятельную тварь, как Читралекха.

«Свет здесь, конечно же, не предусмотрен», – проворчала тетушка, шаря вокруг себя и опрокидывая какието пыльные коробки и ветхие ящики. И тотчас же вспыхнул свет, теплый и очень слабый. «Уой… Кресло! – выдохнула тетя Оля с восторгом. – Да не простое, а качалка… Всю жизнь мечтала о такой!.. Бабушкино, наверное?» – «Это…» – начал было я и замолчал. Откуда мне было знать, кому в стародавние времена принадлежало это плетеное кресло с выгнутыми салазками вместо ножек. Тетушка с размаху плюхнулась в него и едва не опрокинулась вверх тормашками. Ее бесконечной длины ноги взмыли под крышу. У меня пресеклось дыхание. «Уой… Обожаю!» – произнесла она удовлетворенно. Кресло стонало под нею. Я нашарил позади себя какойто сундук и поспешно сел, потому что конечности отказывались служить. «Так вот, продолжаю дозволенные речи… Однажды после вахты он, то есть упомянутый второй суб, находит меня, глаза красные, как у белого кролика, сам, впрочем, отнюдь не белый, а зеленый… и спрашивает, мол, не было ли у меня какой нужды прошлой ночью бродить по восточному переходу, завернувшись в белую простыню. Челюсть моя отпала, и он сам снял поставленный вопрос, как идиотский, но озабоченности явно не утратил. Спустя какоето время я заметила, что он достает тем же вопросом старшего инженера, тоже даму приятную во всех отношениях, и точно гак же немедленно все заминает на корню. Оказывается, всякий раз, когда он стоит вахту на центральном посту в одиночестве, видится ему за спиной некая леди в белом, что является чаще из восточного коридора, реже – из западного, но, заметь, никогда из центрального. А стоит бедняге обернуться – и нет ничего. Тогда уж и у меня сам собой родился вопрос: каким же конкретно органом восприятия он обнаруживает ее присутствие, если находится к входу на пост спиной, с учетом того обстоятельства, что глаз на затылке у него не имеется. А парень делается совсем плох и деморализован. Вот он уже принимает успокоительное. Вот он уже на приеме у медика. Вот он уже просит меня стоять вахту с ним вместе, за что впоследствии, по прибытии в пункт назначения – кажется, это была система Шератан… или федеральный форпост Шедар… определенно чтото шипящее… – вот тамто он всемерно меня отблагодарит. Я же, будучи по молодости особой крайне любопытной, вполне созрела, чтобы посмотреть на живое, с позволения сказать, привидение собственными глазами… А вот интересно, что в этом сундуке под тобой? Вдруг старый мамин скафандр с регалиями Звездного Патруля! Или чейто скелет!..» Мне было положительно наплевать, что хранилось в сундуке под моим задом. Я сидел перед ней, уставясь на ее круглые коленки, краснел, бледнел, шел пятнами, потел и не мог собраться с мыслями. Мне хотелось одновременно нескольких вещей. Вопервых, немедленно уйти отсюда, чтобы не выглядеть таким круглым дуралеем и дальше. Вовторых, чтобы ушла она со своими коленками, ногами, руками… духами. Втретьих, чтобы я не уходил, чтобы она не уходила, а вместо этого избавилась бы от своего платья в дурацкий горошек, которое все равно ничего толком не скрывало. Единственное, что мне сейчас было понастоящему интересно, так это как она устроена под этим платьем.

В довершение ко всему, в моем затуманенном сознании неоновой вывеской вспыхнула мысль: «Когда я вырасту, она станет моей женой!..»

– Эй! – тетя Оля пощелкала пальцами у меня перед носом.

– Что? – встрепенулся я.

– Ты знаешь, какое прозвище было у твоей мамочки в Звездном Патруле?

– Нет. Я… я даже не знал, что она была «патрульником».

– Восхитительно! И так похоже на нашу Елену Прекрасную… Титания – вот как ее называли. И если ктото думает, что в честь сказочной королевы эльфов, то трагически заблуждается.

– Не думал, что у юфмангов когдато была королева! – фыркнул я. – Даже сказочная! С ихто замшелым патриархатом…

– Что, историю Великого Разделения уже преподают в школах?!

– Угу… Да, сударыня, – поправился я и хихикнул.

– А Шекспира?

– Конечно!

– Но уж никак не «Сон в летнюю ночь»… Так вот, малыш, Титания была супругой Оберона, а он был королем нашихэльфов, из нашихсказок, и к юфмангам они не имеют почти никакого касательства. То есть, разумеется, имеют, но находятся в том же соответствии, что мифические драконы и вполне реальные неодинозавры. Если уж на то пошло, то юфманги вообще гномы, а не эльфы!.. В нашем случае действовала нелинейная ассоциативная цепь: имелся в виду одноименный третий спутник планеты Уран… диаметр… диаметр… черт, не помню уже ни шиша… примерно тысяча шестьсот километров, масса – три с половиной квинтиллиона тонн, среднее расстояние от поверхности планеты – четыреста тридцать шесть тысяч километров, период обращения вокруг Урана – без малого девять земных дней, что совпадает с периодом обращения вокруг собственной оси, из чего следует что?

– А… что?..

– Нет, астрономию ты в своем колледже явно прогуливал. Из этого следует, что у Титании, как и у Луны, есть своя невидимая с поверхности главной планеты сторона, с которой связана старая неприятная история. В двадцать четвертом году о поверхность Титании разбился пассажирский трамп. Отказала автоматика наведения, выдала ошибочный курс. Такое раньше бывало… Погибло триста человек – весь сменный персонал местной станции слежения. Перед тем, как связь прервалась, первый навигатор трампа Билл Сми мрачно пошутил: «Не знал, что окажусь капитаном „Титаника“!» – «А на что ты рассчитывал, с такой фамилией?» – подыграл ему напоследок оператор связи. Билл оценил шутку, засмеялся… и все кончилось.

– Не понял прикола, – сказал я.

– Это потому что ты неграмотный и нелюбопытный.

«Что верно, то верно», – вынужден был мысленно согласиться я.

– Был такой океанский лайнер «Титаник»…

– Про это я слыхал.

– А его капитана звали Эдвард Джон Смит.

– Теперь понятно… Но мамато при чем?

– А при том, что сколько она разбила мужских сердец, знает один Господь. Не триста, конечно, но не намного меньше, поверь мне. И даже Консул, олицетворение железной выдержки и неподдельной отваги… да и ловелас порядочный… и его, ходят легенды, во время оно не минула чаша сия. Кроме того, спутник Урана в естественном своем виде представляет холодную глыбу камня пополам со льдом. И если бы ты встретил свою маму в пике формы, то. согласился бы, что именно из перечисленных ингредиентов она и состоит, с явным преобладанием самого морозного льда, какой только можно себе вообразить. Так что никак иначе твою маму было не назвать, кроме как Титанией…

– Но ведь у нее в этом самом Патруле… все получалось?

– Получалось? – оживленно переспросила тетя Оля. – Уой, насмешил! Да она была одним из лучших командоров во всей человеческой Галактике! Еще немного – и она вошла бы в фольклор, как тот же Консул, а онто как раз вошел, и стал его неотъемлемым персонажем, и о нем рассказывают легенды и травят анекдоты приблизительно в равной дозе.

– Почему же тогда она все бросила и ушла?

– Да потому что появился ты, глупый.

– Допустим. Но почему тогда она пряталась и хотела спрятать меня?

– Боялась, что тебя отнимут, – просто сказала тетя Оля. Я не успел сформулировать следующий естественный вопрос: кому и зачем я понадобился в монопольное владение… тоже мне, сокровище!.. как она продолжила в том же беззаботном тоне: – Теперьто уже все позади. Если Консул вмешался – считай, что ваш дом огородили крепостной стеной, выставили дозоры и пустили боевые машины шагать по периметру. Для начала, он не слишкомто любит все эти дела…

– Какие дела? – все же ухитрился вклиниться я.

– Всякие эти… оборонные проекты. Потом, он до сих пор очень и очень неплохо относится к Титании. Ему осталось только уговорить ее принять его помощь. Леночка… твоя мама может думать о себе все, что угодно, но без влиятельных друзей ее в покое не оставят. То, что она обратилась к нему, – самое умное, что она сделала за последние двенадцать лет.