Чужие игры

— Помимо некромантии, мой дорогой, на белом свете есть еще одна магия — под запретом, — перебил он.

Я обескураженно уставился на него. О чем он говорит? Что это вообще получается, он знает правоту моих слов, но упорно не желает, чтобы я совал сюда свой нос? Тогда он замешан в этой возне за моей спиной и несет определенную ответственность за произошедшее.

— Я не знаю, где ты это раньше видел и откуда скопировал. — Устало вздохнул он. — Но подобную конфигурацию я узнаю из тысячи, это эльфийское плетение, мой юный друг, и прежде чем ты опять начнешь мне всякую ерунду говорить и несказанно нервировать, хочу сказать тебе, что я перепроверю амулеты.

— Спасибо! — Я вскочил со своего места, радостно улыбаясь.

— Но если я ничего не найду, ты успокоишься, понятно?

— А как же! — Покивал я.

— Все, иди. — Раус задумчиво проводил взглядом скрывшегося за дверью паренька.

«Нильс», — лениво послал он импульс мыслеречи.

«Да?» — пришел практически сразу ему ответ.

«Малец только что ушел от меня. — Раус извлек из стола смятый листок с фрагментом силовых линий заклинания. — Где ты нашел этого паренька?»

«В тюрьме, таким, думаю, там самое место». — Раус эмпатически уловил отголосок веселья.

«Талантлив, говнюк. — Покачал старик головой. — Представляешь, он успел разглядеть фрагмент Ленпирова надреза, причем пришел ко мне и пытался узнать, что это и откуда».

«Значит, я был прав, это и вправду то, что мы думаем?» — Эмпатически Раус уловил повисшее напряжение.

«Надеюсь, мы все же ошибаемся. — Раус вновь спрятал листок, тяжело вздохнув. — Иначе даже страшно представить, что вскорости нас всех ждет».

Раус обещал посмотреть, не знаю, сколько это займет у него по времени и будет ли результат, но я почему-то нутром немного не доверял ему. Особой явной причины не было, но меж тем сидеть на попе ровно, как того велят мне старшие, я не буду. Следующим этапом моего расследования был пункт опроса обиженных Фердинандом. Обладая наукой, что я почерпнул от вампира, я хотел бы выявить крупицы лжи в их словах, и, чем черт не шутит, возможно, ухватить за хвост мотив всего этого безобразия, а для этого мне нужен информатор, я должен взять «языка». Ну и по здравому размышлению вывод был очевиден, лучшие информаторы всегда живут в женском общежитии, мне нужна была Анабель с ее слухами и сплетнями, дабы адресно встретиться с этими недоброжелателями.

Проблема же возникла внезапно и откуда не ждали, меня зарубил вахтер на входе. Старая мегера, сверстница нашего дедка в общежитии, только в отличие от нашего цербера не спящая на посту, а бдящая и орущая не хуже, чем сирена МЧС. Она натурально покрыла меня так, что у меня даже уши покраснели.

Проблема. Вышел во двор и стал разглядывать окошки здания. Естественно, каждое с занавесочкой, не то что у нас, где о подобном, наверно, даже задумываться не пытались. Я стал прикидывать дальнейшие пути возможного развития, коих у меня вырисовывалось ровно два. Первый — это развернуться и бодрым галопом направиться к себе, а второй — изобразить спайдермена и по водосточной трубе попробовать проскользнуть на второй этаж в обход божьего одуванчика. Естественно, по здравому размышлению и после того как водосточная труба пошатнулась от моего веса, я пришел к выводу, что не судьба мне сегодня отличиться удалью молодецкой, а посему, недолго думая, отправился в столовую. Так-то оно всяко лучше, чем с трубой в обнимку рухнуть в палисадник и сорвать бурные аплодисменты местных жительниц.

Немногочисленные прохожие, а тем паче полупустой зал и множество свободных столиков наводили на спокойный и умиротворенный лад, способствуя непринужденному полету мысли и некоему внутреннему успокоению.

Ну и компот. Компот это да, не чай, конечно, но весьма и даже. Хотя ловлю себя в очередной раз на мысли лизнуть чего-нибудь погорячей. Видимо, возраст требует добавить яду в организм, а не пичкать одним лишь мороженым и топленым молоком, так, не ровен час, того и гляди цветы начну с клумб дергать и стихи разным прелестницам на ушко темными ночами шептать. Тьфу, тьфу, тьфу, чур меня, чур, мне еще для счастья душевных романтических терзаний не хватало.

— Здравствуй, — чей-то вкрадчивый с легкой хрипотцой голос отвлек меня от столь важных мыслей.

— Здравствуй, — на автомате поздоровался я, поднимая голову и оглядывая с ног до головы виновника беспокойства.

Это был… Эм-м… Предположительно парень, закутанный с ног до головы в черную хламиду с глубоким капюшоном, из-под которого с трудом проглядывал острый рельефный подбородок. Роста он был явно выше моего и отличался болезненной худобой, легко читаемой даже под его бесформенными одеждами, практически скрывающими тело.

— Я верно понимаю, вы — барон Ульрих фон Рингмар-Когдейр? — Слегка повел в сторону он своим капюшоном.

— Совершенно верно. — Я поднялся из-за стола, отвешивая ему легкий наклон головы, требуемый этикетом. — Позвольте полюбопытствовать о вашем имени и цели, сударь.

— Простите мою неучтивость, барон. — Он так же приветствовал меня легким поклоном. — Альмадир Фархат Халим из Бейбута.

Лишь по произношению имени я различил за хрипотцой легкий переливчатый акцент говорившего.

— Вы позволите присесть за ваш стол, дабы я мог продолжить с вами беседу? — Он повел рукой, и я рассмотрел, что у него даже кисти рук были затянуты перчатками.

— Конечно, прошу. — Я указал на место напротив себя, вновь садясь на стул. Признаюсь честно, эта странная фигура меня весьма заинтриговала, несколько обескураживая и ставя в тупик. Кто он? Что ему нужно? Впрочем, стоит набраться терпения.

— Вижу, вы сгораете от любопытства и нетерпения. — В голосе проскользнула нотка веселья. — Не буду вас томить ожиданием и сразу скажу: я здесь по причине того, что отныне я ваш должник, так как мне стало известно о том, что вы совсем недавно упокоили моего врага герцога Фердинанда де Тида.

Офигеть. Да-да, именно так я и подумал; это же офигеть какой подарок судьбы, странная бабайка, приходит ко мне и говорит: я и есть страшный недоброжелатель де Тида, спасибо за смерть моего врага. И как мне прикажете реагировать? Вот и я ничего лучше не нашел, кроме как намазать булочку маслицем и сверху все это тщательно заполировать слоем варенья.

— Будете? — Не зная, что говорить и тем паче с чего начинать разговор, я протянул свою булочку господину в капюшоне.

— Я? — опешил он.

— А вас там что, несколько? — как всегда искрометно пошутил я, быстро добавив вслед: — Простите, если обидел.

— Ничего. — Он рассмеялся. — Какой вопрос, такой и ответ.

— Э-м-м… простите… — Я честно попытался вспомнить, как его зовут.

— Аль, — пришел он мне на помощь.

— Да-да, — поспешил я согласиться. — Скажите, а в чем конкретно была ваша нелюбовь к господину Тиду?

— Конкретно в том, что он был редкостным мудаком. — Он тяжело вздохнул. — Но надо ему отдать должное, магом он был сильным.

Дальнейшее комментариев не требовало, парень откинул с головы капюшон, демонстрируя мне кожу, изрытую рубцами, плюс ко всему видно, что частично были ампутированы лицевые мышцы, полностью отсутствовал хрящ носа.

— Кольцо Прая, — продолжил он, вновь скрывая за одеждой свое уродство. — Это чудо, что я выжил, и это мое теперь проклятие. Иной раз я жалею, что меня смогли спасти.

— Дуэль? — Я обескураженно откинулся на спинку стула.

— Дуэль, — кивнул он.

— Но это все восстановимо?

Признаться, когда Анабель говорила о покалеченных Фердинандом, я как-то миролюбиво представлял себе поцарапанный нос или там сломанный ноготь.

— Нет. — Он опустил голову. — Жить буду, а вот красавцем мне уже никогда не стать, слишком много отгорело мышечной массы. Впрочем, сейчас не об этом, я пришел к вам, сударь, потому что считаю себя вашим должником.

— Напрасно. — Я покачал головой. — Я сражался с де Тидом, но убил его не я.

— Не понял, — после паузы произнес он. — Я был там, на площадке, я видел своими глазами, как вы сражались и как он умер.