Чужие игры

— Я болела, меня не было, когда это проходили! — тут же выдала госпожа Мериэн.

— Мы только вчера все это проходили! — Креб Раус хлопнул ладонью по столу. — И вы, юная леди, половину занятий правили свои коготки на правой руке, а вторую половину занятий как раз потратили на левую руку! Хотя меня больше всего в этой ситуации беспокоит момент, чем же все это время занимались наши господа будущие маги? Они, получается, в отличие от вас вообще ничем не занимались.

Повисла неловкая пауза, студенты имитировали раскаяние, преподаватель имитировал праведный гнев, я же неиллюзорно томился в тоске, ибо эти игры и тем паче тот материал, что они здесь всем миром пытаются победить, я съел самостоятельно, не поморщившись, хотя нет, вру, именно вторую формулу мне Дако показывал.

— Ну а вы, юноша, что молчите? — Раус расплылся в плотоядной улыбке, повернувшись ко мне. — Или вы думаете, что можете, дав устный ответ, не вывести мне расчет? Мы, между прочим, до сих пор не знаем, из чего же состоит обод амулета, пожалуйста, просветите нас.

М-да уж, хитер бобер, знает, как больно укусить. Тяжко вздохнув, я минут на пятнадцать ушел в расчетную часть, правда, без ложной скромности пользуясь вычислительными мощностями Мака. Благо диаграмму он до этого сам нарисовал, дав мне частичное решение, а вот с материалом он явно загнул, здесь требовался справочник, который вообще-то был у меня в Маке, но так явно блистать своим гением, выдавая цифры по памяти, которые люди выискивали по справочной литературе, мне не хотелось. Мало ли на что это наведет нашего господина мага, мне еще для полного счастья любопытных носов не хватало, вынюхивающих подноготную моей самоуверенности.

— Ну что вы замерли, юноша? — Раус задумчиво разглядывал мои выкладки. — Из чего же сделан обод?

— Не знаю. — Я виновато развел руками. — По проводимости коэффициент не ниже бронзы и не выше золота, может латунь, но явно не чистая медь, иначе бы мы вот здесь и здесь имели вихревые отклонения и сместились бы по структуре ниже по затратности. Точней сказать не могу, нужно поднимать справочники алхимистов, желательно мастера Нимпа, у него, по моим ощущениям, наиболее точно указаны значения.

— Значит, неуд? — Он вскинул бровь.

— За что?! — Я непроизвольно повысил голос. — Я же все верно рассчитал!

— Рассчитал верно, а вот что именно ты верно рассчитал, не можешь мне сказать, — откровенно принялся глумиться старичок.

— Дайте справочник! — Я демонстративно протянул к нему руку.

— Может, мне еще прикажешь за тебя и вычисления все делать? — Он сложил руки перед собой на груди. — Не даешь ответа, ставлю неуд!

— Ик… пык… дык… — Мне с трудом удалось воздержаться от нелицеприятных слов. — Ладно…

— Ладно. — Тут же кивнул он, подзадоривая меня.

— Для расчета точности проводимости материала мы возьмем обратную регрессию по формуле мистрессы Катрин. — Я с ходу открыл в Маке перед собой данный параграф, так как старый пройдоха задел меня за живое. — Убираем величины прироста в прогрессии по диаграмме в точках соприкосновения, вот здесь явный плюс от сопряжений, тоже идет в минус, это изначальный был импульс, его оставляем, следовательно… следовательно…

— Следовательно? — откровенно уже потешался надо мной Раус.

— Латунь или золото… — печально констатировал я, видя, что без точной цифры из справочника даже так не смогу дать ему ответ. — Бронза и медь отпадают, никакого серебра, у него проводимость выше даже, чем у золота.

— Значит, не знаешь? — Он отвернулся от меня, вновь направляясь к своему столу.

— Латунь! — Уже в спину ему сказал я, хотя на самом деле по справочнику выходило золото, но по идее подобный обод пошел бы как на том, так и на этом материале.

— Молодец! — Он хлопнул по столу ладонью. — Неправильно, но все равно молодец. Я, конечно, все равно ставлю тебе неуд, но зато за первый семестр ставлю тебе зачет. Будешь ходить ко мне на занятия уже не за зачетом, а чтобы исправить неуд.

— Это нечестно, такие вещи без справочников не решаются! — попытался я возмутиться.

— Учи справочники. — Пожал он плечами. — Кто тебе не дает?

«И впредь не задирай нос, когда тебя не просят», — уже мыслеречью добавил он.

Мы покинули аудиторию, студенты побежали по своим делам, я же, дождавшись Рауса, пристроился за ним следом.

— Ты что-то еще хотел, Ульрих? — Улыбался он.

— Да, мне бы хотелось переговорить с вами по поводу недавней дуэли и отчета с амулетов слежения, который вы передали господину Ваггету, — с ходу решил выложить я перед ним карты.

— Вот оно что. — Задумался он, продолжая вышагивать. — Ну что ж, пройдем тогда со мной в мою лабораторию, там и поговорим.

Недолгий путь увенчался скрипом массивной дубовой двери и моим удивленно раскрытым ртом. Мастерская-лаборатория Рауса внушала уважение. Просторное помещение сплошь было уставлено всевозможными приборами и вспомогательными установками. По стенам стояли стеллажи, чьи полки ломились от обилия всевозможных материалов и литературы, стояли стеклянные колбы и кубы, наличествовали горелки и ванночки с кислотами, в общем, даже я в своем светлом гении в лице прогрессора человечества и половины не смог бы создать в своих лабораториях в Рингмаре.

— Знаешь, что это? — Он указал рукой на какой-то прибор, стоящий у него на столе, за который он уселся, не удосужившись предложить мне присесть на свободный стул.

— Нет. — Покачал я отрицательно головой.

— Это малый угломер для построения сложнозамкнутых, многолучевых силовых контуров стационарного типа. — Она задумчиво взял его в руки. — Но сейчас я не буду выверять им азимуты и радиусы углов, а знаешь почему?

— Нет. — Вновь помотал я головой.

— Потому что сейчас этой хреновой железякой я буду лупасить тебя по твоей дурной голове! — заорал он так, что я аж вздрогнул от неожиданности. — Ты это что удумал?! Ваггет мне рассказал о твоих больных фантазиях, и теперь ты приходишь ко мне и смеешь говорить, что я бездарь ни на что негодный, не в состоянии прочитать вязи заклинаний каких-то соплезвонов, столкнувшихся на дуэли, словно бараны лбами?!

— Нет, ну… — опешил я от такого напора.

— Это мои амулеты, это я их устанавливал и это я там был рядом! — все ярился он. — Так что поверь мне, пока я тебе и вправду по голове не врезал, не было там никаких других заклинаний!

— Простите, но… — Я растерянно зашарил по карманам, наконец извлекая на свет небольшой листочек, где по записи Мака кое-как накидал остаточный узор, малую частичку от исчезающего контура. — Вот посмотрите, я могу вам лично подсунуть свою голову под ваш угломер, но клянусь, прежде чем тот парень рухнул трупом, именно это я успел разглядеть во вспышке прямо у него в груди.

— Даже смотреть не ста… ну… — уже несколько неуверенно произнес он, скосившись на мой листочек. — А ну дай сюда.

Он вырвал из моих рук схемку, задумчиво покрутив ее в руках.

— Надо же! — Он почесал нос. — Интересненько, значит, ты уверяешь, что именно это ты видел?

— Да, господин Раус, заклинание малой энергоемкости, практически лишь световой фон в астральной проекции. Я не успел рассмотреть ни начала, ни конца, я даже не увидел всего плетения, лишь вот этот затухающий обрывок! — Пользуясь его отвлеченным вниманием, я тихонечко присел рядышком, так и не дождавшись предложения сесть. — Я уже немного обмозговал его и могу сказать, что вот здесь и в этой части есть остаточный посыл связи к вашим амулетам…

— Нет! — Он вновь взорвался, хлопнув рукой по столу. — Вижу, что угломером с тебя дурь не выбить, придется, похоже, брать астролябию!

— Но, господин Раус! — Вот же противный дедок, если так дальше пойдет, я даже не знаю, куда бежать. — Мне бы хоть узнать, что это, и я отстану от вас, обещаю!

— Это запрещенное волшебство, сынок. — Он убрал мой листочек в стол, переходя на мягкий, вкрадчивый тон.

— Нет, это не некромантия, здесь идет простая энергия, некротику я узнаю всегда…