Страница 182 из 203
Блин, она действительно не понимает?
— Лучше так, чем…
— Не лучше, блять!
Грейнджер заткнулась. А потом сжала губы и зажмурилась, словно приходя в себя. Или наоборот — абстрагируясь.
— Слушай, — она на миг сжала пальцами переносицу, а потом сделала ещё шаг вперёд и положила ладонь на его плечо. — Со мной ничего не случится. Я же здесь, правильно?
— Ты здесь потому, что я здесь. — Словив взгляд Гермионы, Драко нахмурился. — Я имею в виду, что… я присматриваю за тобой.
— Именно поэтому со мной ничего не случится.
Они что, действительно говорят это?
Кажется, мир сошёл с долбаного ума. Потому что — какого хрена, блин? Он присматривает за ней, поэтому она в безопасности? Извините, дайте-ка пару авад в голову, потому что это действительно сумасшествие.
Не лучший момент, чтобы задуматься о том, что это они — Драко и Гермиона. Гриффиндор и Слизерин.
Зависят друг от друга, вдвоём удерживают ситуацию на плаву.
— Куда ты дела чернильницу?
Пауза не изменила твёрдости его взгляда.
— В нижнем ящике.
Он развернулся и через несколько секунд уже сидел за столом, строча что-то в дневнике. Кажется, не имея ничего против того, чтобы девушка заглянула ему через плечо, кусая губы и хмуря лоб.
Малфой нервничал.
Конечно, он нервничал.
А у Гермионы голова шла кругом. И она даже не совсем понимала, из-за чего. То ли от ненормально-огромного облегчения, то ли от страха.
Её родителей не тронут. Мама и папа могут спокойно жить в Австрии у тёти, по крайней мере, до Рождества. И им совершенно ничего не грозит. От этого сердце радостно сжималось.
Но в следующий же момент будто обливалось жидким азотом и застывало, ледяное и неподвижное.
Приспешникам нужна её жизнь. А значит ли это, что они получат то, что им нужно? Но как? Прямо из Хогвартса? Здесь она под защитой Дамблдора, и даже Курт не стал бы предпринимать каких-либо действий. Его ведь могут исключить, если…
Мерлин, Грейнджер.
Подумай, неужели он бы действительно задумался об этом в тот момент? Когда его жизнь зависит от того, жива Гермиона или нет. Вот уж вряд ли он бы вспомнил о том, что может быть исключён из Хогвартса со свистом.
Малфой задавал матери какие-то вопросы. Ответы приходили короткие и отрывистые, словно Нарцисса торопилась. Проклятье, наложенное на Курта, снимется только тогда, когда проведётся ритуал. Назначенный день — воскресенье.
И когда Гермиона прочитала слова, сообщающие об этом, ей на секунду стало очень страшно. То есть, действительно страшно, потому что это всё равно, что узнать дату собственной смерти. Возможной.
Драко будто почувствовал. Обернулся через плечо, бросив на неё быстрый взгляд.
— Всё будет нормально, Грейнджер. Они не проведут этот ритуал.
Она только кивнула, стараясь не сжимать слишком сильно спинку стула, на котором он сидел.
Страх — это последнее, что нужно. Сейчас главное сохранять трезвость ума.
— Что теперь делать?
Как-то не очень уверенно получилось задать этот вопрос. Да и вопрос так и сочился страхом.
— Я потороплю мать. Она должна организовать встречу с Томпсоном, — не отвлекаясь от написания, произнёс Малфой. — Сволочей загребут прежде, чем они успеют приготовить всё.
Гермиона нахмурилась. Перевела озадаченный взгляд на твёрдый профиль слизеринца.
— Зачем тебе Томпсон?
— Я расскажу ему всё.
— Что — “всё”?
Раздражённый взгляд мазнул по лицу девушки. А рука, сжимающая перо, наконец-то замерла.
— Всё, Грейнджер.
— Но… — Он что, не шутит? — Как же Нарцисса?
— Она будет в порядке.
Наверное, это прозвучало не так уверенно, как ему хотелось. Потому что Грейнджер ничего не ответила. Только бросила полный сомнения и… благодарности взгляд.
— Спасибо тебе.
Плечи Малфоя напряглись. Он нахмурился.
— Слишком много громких слов на сегодня, по-моему.
Гермиона покосилась на него, тронув взглядом опущенные загнутые ресницы, и устало усмехнулась. Память подкинула их недавнюю стычку на поле. Вечер действительно выдался неспокойным. Да ещё и подобная новость…
— Не за что.
— Смотри не перестарайся, — мрачно пошутила девушка, на что он только фыркнул.
Какое-то время она всё ещё стояла у Драко за спиной, после чего мягко оттолкнулась от жёсткой спинки стула и пошла в сторону лестницы. Ей нужно было обдумать всё. И успокоиться, привести мысли в видимость порядка.
Однако стоило ей ступить на первую ступеньку, голос Малфоя коснулся ушей:
— Что ты вообще делала в моей комнате?
Этот вопрос. Верно, не дурак ведь.
— Я пришла за туфлями. Они остались… там, — ответила, не поворачиваясь.
— Искала их у меня на столе?
— Малфой…
Он молчал. Поэтому Грейнджер слегка нахмурилась, повернувшись через плечо.
— Мне стало интересно.
Разве не честность в таких случаях — лучший советник?
— Ладно. В последнее время я забываю о том, что ты гриффиндорка, которой нужно повсюду сунуть свой нос.
— Ладно.
— Это не комплимент, — вздохнул Драко.
А затем на страницах дневника снова начали проявляться слова, что полностью отвлекло внимание Малфоя.
Гермиона поспешила наверх. И почему-то перед тем, как лечь в постель, решила не запирать дверь в их смежную ванну.
* * *
Сраный Томпсон уехал.
Он, мать его, выбрал не лучшее время для командировки. С этим согласился даже профессор Снейп, который в течение недели несколько раз просил Драко остаться после занятий и — после наложенного на кабинет заклинания заглушения — задавал вопросы, касающиеся Нарциссы и ситуации в Мэноре.
Мать сказала, что Томпсон должен вернуться в Министерство только через несколько дней, и связь с ним можно будет установить именно тогда. А Малфой не мог контролировать ненормально огромный узел напряжения, затягивающийся в груди. С каждым часом, с каждым днём. И этот узел грозил вот-вот разорваться, стоило Миллеру показаться на горизонте. И — тем более — около Грейнджер.
Единственное, что помогало удерживать себя в руках, это Забини.
— Успокойся. Он ничего не сделает. Мы в библиотеке, здесь полно людей. Малфой. Малфой, блять.
Драко перевёл острый, почти режущий взгляд на мулата, который сидел за столом напротив него и показано-безразлично листал учебник.
— Я знаю. Просто посмотрел.
— Восьмой раз за минуту, дружище.
Восьмой? А казалось, что двадцатый.
Он сжал губы и остервенело уставился в какие-то пергаменты, сваленные кучей на столе.
Сегодня была среда, и Гермиона снова занималась с патлачом заклинаниями. Они сидели в другом углу помещения так, что было видно только её спину, болезненно-ровную, и бок урода-Курта.
За последние три дня Драко не сводил с девушки глаз, контролируя едва ли не каждый шаг. Либо он, либо Забини. По крайней мере, в те моменты, когда рядом не было её дружков и был Миллер. Который, к слову, вёл себя, как и раньше. Отнюдь не было похоже, что человек планирует сдохнуть от проклятия.
Он был действительно слишком спокоен. Как будто уверен в гладком и запланированном исходе всей ситуации. Это заставляло сжимать кулаки и бессильно скрипеть зубами.
Грейнджер держалась молодцом. Несмотря на бледность и на некоторую отстранённость, которую вполне можно было понять. Они общались редко, но это была не та злая тишина, которую оба уже досконально изучили. Это была та тишина, которая называлась понимающей. Каждый вечер они сидели в гостиной, изредка ведя разговор с Нарциссой, которая сообщала, что Логан в Мэноре готовит всё к ритуалу.
В такие моменты страх был куда ощутимее, чем днём.
А потом они расходились спать. И.
Их двери в спальни были открыты. Сначала Гермиона просто не заперла её на ночь после того, как узнала обо всём.
На следующий день оставила небольшую щёлку, которую Драко заметил утром, отправляясь в душ.