Платина и шоколад

А бледные пальцы уже подвинули тетрадку по столу так, что она оказалась на прежнем месте, куда её положил слизеринец.

— И он поверит на слово? Вы действительно так думаете? Не замечал за ним особых проявлений доверия. По крайней мере в том, что касалось бы меня.

На этот раз Драко говорил спокойно, глядя на зельевара как на равного. Возможно, это было неправильно, но чувство, когда вас объединяет общее дело… оно придаёт уверенности.

И достаточно тяжело было скрыть мечущееся в груди настоящее облегчение, которое вливало в него новые силы.

Новые-такие-необходимые силы.

— Оставьте эту неуместную иронию, мистер Малфой, — Снейп медленно поднялся из-за кафедры.

Драко наблюдал за тем, как он подошёл к котлу и помешал содержимое, внимательно вглядываясь внутрь несколько секунд, прежде чем снова начать говорить.

— Никто вам не поверит, если вы будете голословны.

Последующая пауза затянулась, и блондин приподнял брови, разводя руками:

— И… что мне делать?

Доставучая система Снейпа.

Недоговаривать, а потом довольствоваться растерянным выражением лица студента. Как на уроке, так и в неурочное время.

Притом эта система работает даже в те моменты, когда преподаватель ведёт активную работу напряжённой мысли. Всё на то указывало — и углубившиеся морщины, спускающиеся от крыльев носа к углам рта, и нахмуренные брови.

— Для начала убедите вашу мать устроить вам встречу.

— За этим дело не станет, профессор. Она поможет. Меня больше волнует то, каким образом я смогу убедить…

— Вы не сможете.

И он снова замолчал.

Жесть, блин. Называется — догадывайся сам, кто тебе в этом поможет. Хотя гадать долго не пришлось.

— Они наверняка используют на вас веритасерум.

Малфой ощетинился.

Хера с два он выпьет это. Чувствовать себя полностью в их власти, выболтать всё, что нужно и не нужно? Он будет контролировать себя. Он должен.

— Они не имеют права.

— С разрешения профессора Дамблдора они имеют право практически на всё, — парировал Снейп. — И вы не думали о том, что это намного увеличит шансы на то, что они поверят вам?

Чёрт возьми, сыворотка правды — это последнее, что ему было нужно. Он видел слишком многое. Он знал слишком многое из того, что происходило в Мэноре и в чём была замешана мать.

А министерские псы отлично знают, на какие кнопки давить, чтобы выйти на ту правду, которая им нужна. Ещё и тогда, когда волшебник не может контролировать поток слов, что говорит.

— Не стоит так переживать, мистер Малфой. — Да уж. Проницательности зельевару не занимать. — Я удивлён, как они ещё не опоили вас сывороткой правды в свете последних событий. Видимо, не посчитали нужным. Но довольно об этом. У каждого есть свои секреты. Каждый знает то, чего не стоит знать другим, не так ли?

Так. И Снейп как никто другой понимал это.

Малфой смотрел на преподавателя исподлобья, словно ожидая подвоха.

— Я мог бы сам приготовить эту сыворотку, если она понадобится.

Снова несколько секунд тишины.

Слизеринец переборол в себе желание сложить руки на груди и вздёрнуть голову. Его слишком коробило, когда он находился будто бы на ладони перед говорившим. А профессор, сомневаться не следовало, видел его насквозь.

А сейчас ещё и смотрел излишне внимательно, будто проверяя на прочность. Слизеринец нахмурил лоб.

— Простите?

Снейп недовольно дёрнул бровью, молча укорив Драко за недогадливость. Но в голове сейчас было слишком шумно, чтобы различать интонации, скрытые за привычным учительским холодом.

— То есть, если бы вы вели себя… соответственно, никто бы не подумал, что зелье, допустим, не сработало, — он почти цедил, и Малфой замер.

Профессор собирался сделать сыворотку, которая бы не произвела нужного эффекта?

Если Томпсон-или-кто-там-ещё будут уверены в том, что Драко говорит правду, в то время, как он сам может кое-где и покривить душой… то это значительно упростит дело. Ему поверят. И он сможет соврать.

Точнее — недосказать.

Драко поймал взгляд Снейпа и кивнул.

— Было бы неплохо, профессор.

Было бы просто охуенно, профессор. Мягко выражаясь.

Это то, что спасёт нас. Меня. Мать и Грейнджер.

— Мне нужно ещё кое-что обдумать, мистер Малфой. И переговорить с некоторыми людьми. Этого вам знать не обязательно. Было бы неплохо, если бы вы добились от вашей матери встречи с Дереком Томпсоном. В ближайшие дни. Потому что, как вы понимаете, времени не так много.

— Да, — Драко снова кивнул и, игнорируя давящее беспокойство после последней фразы Северуса, подошёл к кафедре. Забрал со стола тетрадь. — Конечно.

— Это всё, что вы хотели обсудить со мной, я надеюсь? Или будут ещё… неожиданности?

И в этот момент Малфою показалось, что зельевар на мгновение позволил настоящему беспокойству пробиться в голосе.

Несмотря на внешний покой, мужчина был напряжён. Так же, как и его мысли.

— Нет, профессор. Только это.

— Да уж и этого достаточно.

Драко поджал губы в вежливой улыбке. А затем развернулся и направился к двери. Однако остановился на полпути, обернувшись через плечо.

— Спасибо, профессор. — Снейп поморщился, но кивнул. — Это действительно важно.

— Вы плохо соображаете, чем всё может закончиться, мистер Малфой. Я не советовал бы вам совать в это ваш нос, но вы всё равно не послушаете меня, не так ли?

Вкрадчивый голос был полон той интонации, которую разобрать не получилось. То ли волнение, то ли отрешенная усталость. Драко иногда казалось, что зельевар хронически невероятно уставший.

— Так, профессор.

— Сомневаться не приходится. Судя по тому, до чего вам удалось докопаться. Так что постарайтесь последовать единственному моему совету — держитесь подальше от Курта Миллера и сосредоточьтесь на том, что я вам сказал по поводу встречи с мистером Томпсоном. Это ясно?

Слизеринец снова кивнул.

— Да, сэр.

— Хорошо. Тогда ступайте. И держите меня в курсе ваших успехов.

Когда тяжёлая дверь за Малфоем закрылась, он замер на несколько мгновений, уставившись в полумрак коридора и сжимая пальцами корешок дневника.

Медленно выдохнул, будто не дышал всё это время.

Твою мать. Получилось.

Снейп действительно согласился помочь. У Нарциссы есть шанс. Есть грёбаный шанс.

Он несколько раз сглотнул, словно старался проглотить почти ненормальную надежду, которая то поднималась, то рушилась в грудной клетке. После чего быстрым шагом направился вперёд по каменному коридору, боясь поверить в шаткую удачу.

Всё складывалось.

Это не могло не радовать и не напрягать одновременно. Всё действительно складывалось.

Драко Малфой понятия не имел, какого хрена ему делать со всем этим, но голоса в голове молчали, что почти заставило улыбаться. И эта улыбка коридору была последним, чего он от себя ожидал. Приехали, Малфой. Здравствуй, Малфой. Ты улыбаешься каменным стенам. Ошизение, по-моему.

Но что-то гнало в спину. Заставляло ускорить шаг.

Блин, да почти бежать.

А затем снова ухмылка, которую не удалось спрятать.

Потому что он понял. Он, чёрт возьми, надеялся, что Грейнджер до сих пор спит в его постели.

Глава 22

Люди хотят движения и стоят на месте. Не идут. Не бегут.

Наверное, боятся убежать раз и навсегда.

До последнего момента Логан Миллер не знал, что такое страх. Он мог лишь догадываться, представлять, вдумываться в это слово. Пока оно не начало материализоваться. Пока оно не начало выдавливать изнутри уверенность в том, что это чувство — далёкое. Не способное когда-либо коснуться его закалённого организма.

Он не был молод, он не был стар. Но он слишком часто и слишком подолгу одинокими вечерами всматривался в зеркало. В густую седину на своих висках, и от этого она, кажется, становилась гуще с каждой минутой.