Страница 121 из 203
Однако на лице его в помине не было того искреннего отвращения и насмешки, как обычно. Лишь глубокое, почти утробное беспокойство.
— Чёрт возьми, Блейз!
Слишком громко.
Малфой повернул голову и бросил на них странный острый взгляд, прежде чем скрыться в полумраке гостиной, образовавшейся за открытым портретом. Забини сжал челюсти, заметив это.
— Он был в совятне, — сдался. Голос был напряжён почти до предела. — Хотел прыгнуть.
— Что?!
— Я успел, — быстро добавил он, поднимая руку и проводя по мокрому лицу. — Когда прибежал, он… стоял на бортике.
Гермиона уставилась на мулата во все глаза.
Даже не заметила, что тот запнулся, позволяя голосу дрогнуть.
— Годрик милост… — нервно сглотнула, снова рывком оборачиваясь и глядя на скрывающуюся в полумраке гостиной фигуру. — Этого не…
Стоял на бортике. Он стоял на бортике.
Какого чёрта ты стоял на бортике?!
— Господи, я пойду за ним. Он ведь может… он…
— Он успокоился сейчас, — тон Забини снова звучал прохладно. Отряхнул руку, усеивая каменный пол мелкими каплями.
Он определённо не мог прийти в себя, а Грейнджер стояла и тращилась на него в полном ужасе. В полнейшем ужасе.
— Он что же… он хотел..?
Это было сумасшествие. Он не мог.
Малфой не мог сделать… это. То, о чём говорит Блейз.
Просто не мог.
Несколько раз оглушенно открыв и закрыв рот, прежде, чем успела себя остановить, она схватилась руками за влажный рукав мантии, отделанный зелёной тканью. Взгляд носился по мрачному лицу Забини.
— Из-за чего?
— Даже не проси, — он, видимо, постепенно брал себя в руки, потому что вырвал локоть из сцепленных пальцев и теперь стоял, ревностно отряхивая его. Это было глупо, но странным образом успокаивало.
— Ладно, — дыхание было поверхностным и рваным.
Ладно. Успокойся. Он жив, он в гостиной. Там безопасно.
Но, ради Бога, да что такого могло произойти?! Что может заставить человека встать на краю башни? Чтобы прыгнуть. Чтобы оборвать свою жизнь.
Мерлин, если это из-за того, что Гермиона сказала ему, она не простит себе. Никогда не простит, никогда…
Закончив оправлять одежду, мулат словил на себе по-прежнему испуганный взгляд.
— Хватит таращить на меня свои блюдца, — огрызнулся он, вынуждая гриффиндорку вздрогнуть. — Иди, присмотри за ним. Сейчас, если не додумалась, не лучшее время оставлять его самого, — крошечная пауза для рваного вдоха. — Головой отвечаешь, поняла меня?
Он был прав. Чертовски прав.
Его правота заставила собраться и сделать шаг назад. Чуть запоздало, но приказной тон отрезвил. Губы сжались сами собой.
— Твой друг чуть не свёл счёты с жизнью, а ты даже не останешься с ним, а? Это и есть проявление слизеринской дружбы?
Тёмные прищуренные глаза вперились её лицо. Почти недоверчиво. И, слава Годрику, вот она, неприязнь. Это заставило окончательно прийти в себя.
— Пошла ты, Грейнджер, ты нихера не знаешь.
Она не знала. Конечно, Малфой ни слова не сказал ей.
Проклятье, Забини, прекрати избивать меня своими голыми фактами. Будто без тебя не заметила, на каком уровне застряло доверие между ею и Драко.
Ноль целых, фиг десятых.
— Не знаю, — утвердительно кивнула Грейнджер и распрямила плечи. — Потому и прошу рассказать.
— Я сказал — нет, — произнёс Блейз уже в полоборота, обращаясь скорее к каменной стене.
Собирался уходить? Отлично.
— Не доверяешь мне его слова, но доверяешь его самого, — Гермиона постаралась вложить в свой тон побольше насмешки и издёвки. Несмотря на то, что голос дрожал, у неё получилось. Слизеринец снова скривился.
— Не просто так же он ебёт тебя, а?
Ай. Это было неожиданно и очень неприятно. Словно шилом под рёбра.
— Он не…
— Ну да. Конечно.
— Закрой рот, Блейз. И проваливай отсюда.
Мулат дёрнул бровью, любезно игнорируя выпад.
— Ты хоть и грязнокровка, но ты не дура.
Моргнул, сделал вдох, будто хотел сказать что-то ещё, но лишь кашлянул. А затем развернулся и пошёл по коридору.
Чёртовы слизеринцы.
Гермиона смотрела в удаляющуюся спину несколько секунд, а затем поспешила в сторону гостиной, лихорадочно перебирая варианты — что могло случиться с Малфоем.
Жёлтая Дама не сказала ни слова, пропуская гриффиндорку в Башню. Лишь бросила на неё встревоженный взгляд.
* * *
Рука Нарциссы дрожит.
Свет от камина, отбрасываемый острым и широким лезвием, пляшет по стенам темницы. Сердце бьется как ненормальное.
Чёрт возьми, чёрт. Не нужно.
Он не хочет видеть.
— Мама, нет! Не смей делать этого!
Губы размыкаются.
Женщина запрокидывает голову и хохочет, жмуря глаза. Драко смотрит, как извивается перед ней закованная в цепи девушка. Серая дорожная мантия изорвана в нескольких местах. Ужас на белоснежном лице. Искривлённый в гримасе страха рот.
Нож ходит ходуном в тонких пальцах матери. Глаза её открываются, и вот она уже смотрит прямо на Малфоя, а губы продолжают улыбаться.
Секунды давят. Каждая будто последняя. Капают на переполненные чаши весов.
А затем…
— Я убила их!
Девушка вздрагивает. Нарцисса снова заливается хохотом.
— Мой милый Драко, это я убила и-и-их! — гомерический смех — визжащий, чужой — разносится по темницам.
Вокруг начинают появляться люди в тёмных одеждах, наступая, оттесняя от алтаря.
И первым идёт он.
Худое лицо, чёрные глаза, острые скулы. Тёмные волосы собраны на затылке. И хочется кинуть в него Авадой, но изо рта не вырывается ни звука.
Просто… никак.
Полное бессилие.
А Логан подходит всё ближе, ведя за собой шлейф из этих безликих теней. Оставляя мать за спиной.
И лишь её голос, снова криком:
— Я убила их!
И с этим воплем в ушах Малфой резко поднимает голову, вздрагивая всем телом, судорожно втягивая в себя воздух.
Темнота.
Промаргивается несколько секунд. Спина отдаётся тянущей болью. Как и затылок, и шея. Тело слегка лихорадит. Какого черта здесь такая темнота?
Взгляд против воли ищет людей, что только что окружали его повсюду. Ищет скрытые капюшонами глаза. Ищет Логана и прислушивается к мёртвой тишине Башни.
Сердце до сих пор колотится как сумасшедшее, и только теперь, быстро окинув взглядом комнату, Малфой понимает, что уснул в кресле у кровати. Пальцы, стискивающие ручки, разжались.
Конечно, это сон.
Но как горько после него внутри.
Он медленно выпрямился, ощущая миллион иголок, впившихся в затёкшие плечи.
Глаза снова закрываются. Рот приоткрыт, ловит воздух сухими губами.
Драко замирает и сидит, не двигаясь.
Ждёт, пока кровь снова разогреет сжатые в ледяные комья мышцы.
Как хорошо, когда темно.
Можно представить, что тебя здесь вообще нет. Будто ночь проходит мимо, а не сквозь тебя. Будто ты просто… наблюдатель.
Или даже вершитель.
Как это просто, должно быть — вершить чужие судьбы. Взгляд медленно поднялся к потолку.
Слышишь? Я завидую тебе. Если ты там, конечно. И если ты не особенно занят насыланием на меня очередного грёбаного проклятия. Чёртов ты урод.
В груди спирает, и хочется кашлять, но Драко только подаётся вперёд, опираясь локтями о разведённые колени и свешивая голову. Вцепившись взглядом в свои лакированные туфли, блестящие в темноте. Вспоминая, как под этими острыми носками была пустота.
(Как сейчас — внутри. Полная, замкнутая, циркулирующая пустота).
Появление Блейза. Дождь.
Поднял руку и прикоснулся к уголку рта. Пальцы ощутили шероховатость и лёгкую влагу. Привкус крови на языке становился уже почти привычным делом. Ранка отдалась жжением.
Ну вот, Малфой. Видишь, как хорошо.
Ты так упорно восхвалял её. А теперь пей. Пей, пока не захлебнёшься. Кристально-чистой. Приторно-правильной.