Страница 87 из 115
– А не поздновато ли ты спохватилась, уважаемая девочка-обрубок-на-колесиках? Ты уже там наследила своими деревяшками. Теперь, что бы ни случилось с их «лялькой», обвинят именно тебя. Представь: миссис Эспинозо, у Вас лялька вышла какая-то неправильная. Вас напугал кто, или как? Ясный пень! Сижу я, такая, дома. Вдруг подваливают, такие, полицейские, а у депьюти на багажнике, типа, девочка-обрубок! Ага! Безногая! Напугала меня до смерти. Ясный пень, – Ким разыграл в лицах возможный сценарий дальнейшего развития суеверия.
– Еще один «ясный пень», старик, и – все! Можешь откручивать себе яйца! Тебе они в жизни более не понадобятся. Потому, что остаток твоей жизни будет коротким, но ужасным. Но, кроме шуток, ты должен к ним съездить еще разок. Объективно, Педро – это второй свидетель. Надо и его допросить, отдельно от этой Линды.
– Согласен. Поеду поговорить с этим Педро сегодня же вечером. Но, на откровения можешь особенно не надеяться. Я этого парня хорошо запомнил – еще когда они приходили в Околоток той самой ночью. По сравнению с Педро, Линда – как Эйнштейн. Педро, он, типа, ясный пень. Это тебе, девочка-на-колесиках, – для полноты коллекции… Ой! – Кэйт снова приложилась по спине Кима, на этот раз куда сильнее.
– Получил?
– Прости меня, девочка-на-колесиках, не мог удержаться… Короче. Вот три фразы, которые этот гений освоил за свои двадцать пять годочков. «Да, сэр.» «Нет, сэр.» «Что, сэр?» Линда трещала, как пулемет, а ее парень только головой кивал, ясный пе… Только по почкам не бей, пупсик… У тебя рука тяжелая – накачалась, понимаешь, со своим скейтом.
– Кстати, а что ты предпринял после того, как эти двое сообщили в Околоток о нападении? – спросил Марк, улыбаясь. Наблюдать шуточную потасовку Кима и Кэйт было забавно.
– А что я мог предпринять, сэр? На них напали где-то в половине десятого, а они пришли сообщить об этом в одиннадцать тридцать. За два часа, преступник уже мог быть за десять миль, или даже больше. Ну, я съездил на велике к месту происшествия, посмотрел. Мой фонарик сдох через десять минут. Приехал снова, после восхода солнца. Ничего. Кроме того, все живы-здоровы, никто не пострадал, ничего не украдено. Так что, я положил протокол в папку и попросил депьюти Тана сходить провести дружескую воспитательную беседу с известными правонарушителями. На случай, если это был один из них. Все…
– Вернувшись в Участок, Марк помчался к своей маленький кабинет и открыл таблицу на триста восемьдесят семь имен. О-кей, ребятки из спецназа, кто из вас соответствует нашему профилю? Мужчины в этом, укороченном, списке были уже отсортированы по росту. Теперь Марк хотел отобрать всех, кто мог сойти за белого или, может, за светлокожего латинос. Сначала он попытался отсортировать записи по цвету кожи, но быстро отказался от этой идеи. Проще и надежнее было открывать каждый из личных файлов в PDF-читалке и сразу сортировать кандидатов по фотографиям и по возрасту. Чтобы не ошибиться, он решил отбирать всех от двадцати пяти до сорока лет. Определение возраста пятнадцатилетней мамашей было не так уж надежно. Примерно через час, он сумел просмотреть сотню файлов и отобрал тридцать четыре потенциальных кандидата. Чтобы сделать короткий перерыв, он отправился с визитом к судмедэкспертам.
– Добрый день, сэр, – кивнул ему Том, набирая какую-то программистскую магию на своем компьютере.
– Нашли ту девушку – системного администратора в ОВК?
– Нашел. И правда, симпатичная.
– Симпатичная. Только, к вящему сожалению Тома, она играет за другую команду, – хихикнула в своем отсеке Натали.
– Ну да, ну да. Лесбиянка, и смело это признает… – кивнул Том.
– Ты бы лучше занялся той девушкой с Кучи, Том, – предложила альтернативный вариант Натали, – Помнишь, Алис, которая нам видео снимала? А что, приятная девочка, симпатяга, и не дура. И модная. Татуировка такая клевая, аж завидно. Сережки только надо подбирать одного стиля.
– Ладно, проехали, - тряхнул головой Том, возможно взвешивая, не стоит ли ему продолжить роман с его соседкой-мусорщицей, – В ОВК я получил все неактивные записи. Сейчас рассортирую их и запущу мой скрипт. К сожалению, первоначальный список довольно длинный: почти 360,000 человек.
– Что, так много инвалидов?
– Нет, не совсем. Во-первых, около трехсот тысяч стали неактивными из-за возраста. Регистрация только для возрастов от четырнадцати до шестидесяти, так? Во-вторых, двадцать две тысячи погибших.
– Двадцать две тысячи?
– Да. Примерно за тридцать лет. И в последнее время их становится все больше. Только в нашей базе – «Восток Хьюстона», при последней сверке было почти тысяча шестьсот погибших.
– Нифига себе! Да, это печально. А сколько инвалидов?
– Все остальные. Тридцать пять тысяч! Я не врубаюсь. Я ожидал увидеть гораздо меньше. Пять, может быть, шесть тысяч инвалидов, максимум. Что-то не так…
– А сколько населения покрывает база?
– «Восток Хьюстона»? Примерно миллион четыреста тысяч. Плюс-минус сто тысяч. Выходит, что один из каждых сорока человек у нас – инвалид. Я не вижу никаких ошибок в моей программе, но количество калек слишком велико, чтобы быть правдой. Наверное у меня двойной счет где-то выскакивает, только не пойму – где.
– Я думаю, ошибки нет, Том. Последний раз я разговаривал с моим приятелем из «Пути Спасения»… Он тоже утверждает, что инвалидов у нас где-то два с половиной процента, то есть один инвалид на сорок человек… Даже в нашем тупичке статистика подравнялась, подумал Марк про себя. Сегодня утром, когда он ехал в Участок, ему неожиданно повстречался соседский парень. Его призвали, вроде, в прошлом году, и вот он уже вернулся: без ноги, на костылях. Теперь на их маленькой улице было не семь, а уже восемь инвалидов войны. Точнехонько два с половиной процента. Притом, Марк знал, по крайней мере, троих парней с их улочки, которые были убиты на войне.
– Странновато, что про это нет ничего в новостях. Даже в Интернете. Словно бы инвалиды не существуют, – Том покачал головой, все еще не веря своим данным.
– Это все, что умеет наше правительство, Том. Улыбаться и делать вид, что все идет по плану… Ладно. Скажите-ка мне лучше, из этих тридцати пяти тысяч инвалидов, сколько в возрасте от двадцати пяти до сорока лет?
– Вы просто наугад прикинули возраст «Мясника», или Вы знаете что-то новое?
– Что-то новое. Помните, я вчера упоминал Кэйти Боуэн?
– Девушку депьюти Кима? Без ног?
– Ясный пень… Вот ведь чертова пятнадцатилетняя мамаша, улыбнулся Марк. Теперь этот «ясный пень» сам срывается с языка! – Кэйти Боуэн, она же Кэйт-на-колесиках, она же Шерлок Холмс на колесиках, она же Эркюль Пуаро, она же мисс Марпл. И она же – Джон Хэмиш Уотсон, доктор медицины! Восходящая звезда Полиции Округа Харрис. Она откопала для меня протокол о попытке ограбления, двухлетней давности. В нашей базе этот протокол никогда не был, так и лежал в бумажном виде… Похоже, этот протокол про то, как наш «Мясник» первый раз вышел в лес с ножиком и попытался зарезать влюбленную парочку. Хотя, к счастью, в тот раз у него ничего не вышло. Повезло… Короче, вот что мы узнали сегодня: наш убийца, вероятнее всего, белый, в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Ладно, на всякий случай, пусть будет сорок.