Хьюстон, 2030

Около входа на рынок, как обычно, проходил сбор пожертвований «Пути Спасения». Сейчас тут дежурили пятеро инвалидов: средних лет мужчина на костыле без левой руки и левой ноги, три молодых парня без обеих ног, один из них в сопровождении беременной жены, и, наконец, местная звезда, поэт, композитор и исполнитель рэпа Джек-Потрошитель. Джек был амер-африканцем неопределенного возраста, с короткими культяпками вместо обеих ног и обеих рук. Он идеально подходил под определение «самовара», поэтому, в отличие от других инвалидов, «Путь Спасения» разрешил ему иметь постоянную «точку». Но этой привилегией Джек не пользовался, предпочитая давать свои концерты каждый день на другом рынке района. Отсутствие конечностей было компенсировано впечатляющей прической с дредами, зеркальными солнечными очками и улыбкой в тридцать два зуба. Марк запомнил, что Джек-Потрошитель появился в районе Шелдон-Рез примерно когда Уильяма призвали в армию. Джек прибыл явно не с «Мусоровоза», так как к моменту своего появления в районе он был калекой уже много лет. Его песни были хорошо приняты местным населением. Сейчас у людей не было большого выбора. По телевизору крутили только старые записи певцов и музыкальных групп – тех, что были до Обвала. Лишь несколько известных по всей стране исполнителей продолжали свои концерты, да и то – на чистом энтузиазме. Выложить свой клип в Интернете для бесплатного просмотра легко, а вот собрать плату за альбом с людей, у которых не хватает денег на еду – это потруднее.

Джек-Потрошитель сидел в своем раскрашенном в цвета американского флага инвалидном кресле. Ремень, приклепанный к спинке сиденья, помогал инвалиду сохранять тело в вертикальном положении. На подножках кресла располагались акустические колонки, а усилитель был прикручен сзади, за спинкой сиденья. Кресло было стратегически установлено на трех-футовом[74] бетонном поребрике газона, так что зрители могли лучше разглядеть лицо сидевшего инвалида. Позади, на траве газона, небольшая солнечная батарея заряжала запасной аккумулятор. Клэрис как-то говорила, что все это имущество, вместе с самим калекой-рэпером, доставлялось к месту проведения концертов каждое утро бесчисленными любовницами Джека. Подружки постоянно менялись. Видимо, Джек-Потрошитель знал секрет, как находить новых девушек, при этом без скандалов избавляясь от старых. В конце концов, звездам разрешается некоторая свобода в выборе любовниц. Сегодня дежурной подружкой и звукооператором Джека была белая девчонка-переросток, в шортиках, таких коротких, что они сошли бы за бикини, если бы не были из джинсового материала. Поскольку погода была уже довольно жаркой, сам Джек сидел в своем кресле с голым торсом. Его знаменитая кожаная жилетка, с медалью «Перпл Харт», затерявшейся среди примерно двухсот значков различных рок-групп, была доверена подружке. Та с гордостью надела раритет поверх своей изодранной футболки со свежим трафаретом «ДЖЕК-ПОТРОШИТЕЛЬ» на груди.

Как обычно, вокруг толпилась кучка слушателей. Джек только что закончил песню о какой-то политике: что-то там с рефреном «Вашингтон-Вашингтон» и «жирные коты – жадные коты» в качестве припева. Девочка-переросток в знаменитой жилетке пошла по кругу с красным ведерком, собирая заслуженный гонорар. Марк опустил в ведерко пару долларов, а затем подошел к остальным инвалидам, чтобы дать пожертвования и им.

– А этим Вы, сэр, зачем дали денег? – сварливо прошипел мальчик-разносчик сзади. – Эти инвалиды – бесполезные уроды. Они не нужны никому. Лучше бы Вы заплатили мне шестьдесят.

– Заткнись, – прошептал Марк в ответ. – Я вот дождусь, когда ты вернешься из армии без рук и без ног. Тогда я тебе выдам остальные десять баксов.

Мальчишка прошипел еще что-то неразборчивое, но Марк не обратил внимания.

– Спасибо! Спасибо за ваши пожертвования, леди и джентльмены! Подходите, подходите! Поможем Инвалидам! По-мо-жем Инвалидам! Поправь мне микрофон, Мопкин, и, если тебе не в лом, сделай-ка еще один кружок с нашим ведерком. По-мо-жем Инвалидам!

Джек-Потрошитель чуть наклонился в кресле и девушка поправила ему микрофон. Калека вдруг повернулся к Марку, – Вот ты, чувак. Как тебя зовут?

– Марк…

– Марк! Ты провожаешь сына в армию, угадал? – Джек говорил через усилитель, а Марк – без, поэтому разговор получался в форме какого-то странного театрального монолога.

– Да… Двух парней. Моего сына и одного соседского парня. А как ты догадался?

– Марк отправляет двух парней в армию, леди и джентльмены! Догадаться просто, чувак. Ты здесь такой уже десятый – все закупают жрачку-бухачку. Мне доложили, что братва из Офиса Военной Карьеры разносила всем повестки. Твоего парня, чувак, в какие войска?

– В пехоту.

– А! Пехота. Сын этого чувака пойдет в пехоту, леди и джентльмены! Отличный выбор! Эксклюзив, можно сказать. Я тоже в пехоте был, чувак. Видишь, как хорошо бронежилет защищает тело? – Он покрутил в воздухе культями рук и поерзал по сиденью коротенькими обрубкам ног, демонстрируя замечательные защитные характеристики бронежилета.

– Можно спросить, где тебя так покалечило?

– Марк спрашивает, где меня покалечило, леди и джентльмены! Можно спросить, чувак, почему нельзя. Без проблем! В Ливии, чувак, в Ливии. Операция «Газовый Щит», слыхал про такую? Только, у нас в пехоте, почти сразу стали называть: операция «Газовая Гангрена».

Марк кивнул, – Я знаю одного мужика. У него там, в Ливии, убили сына. 2020-тый год, так?

Операция «Газовый Щит» была первой со времен Первой Мировой, когда у американских наземных войск не оказалось поддержки с воздуха. Что-то там не так сложилось в Европе, и самолеты не летали семь или восемь недель. Оставшись без данных воздушной разведки, без продовольствия и боеприпасов, и без эвакуации раненых, пехота и танкисты окопались в безводной пустыне и погибали многими тысячами. «CNN», как обычно, поначалу отправила в действующую армию корреспондентов, но когда победные реляции сменились рассказами о полной катастрофе, репортажи быстро прекратились. Наверное, «CNN» тонко намекнули, что если у них осталось желание и дальше получать правительственные субсидии, лучше будет подержать язык за зубами какое-то время. Когда «CNN» замолчала, новости из Ливии стали просачиваться в район Шелдон-Рез из уст искалеченных солдат, которые мало-помалу возвращались домой из госпиталей. Тогда еще инвалидов войны было мало. Их еще встречали как героев. И даже приглашали в школы, чтобы они толкнули патриотическую речь.

– Так точно, сэр! Две тыщи долбаный двадцатый, сэр! Я там столько товарищей порастерял! Не считая, естественно, всего прочего! – он снова покрутил в воздухе бесполезными обрубками рук. – Из моего взвода, осталось трое! Наши бравые моряки грузили мертвых баржами и возили хоронить – по морскому обычаю, в Средиземном море. Рыбам тоже надо что-то кушать, так? Ты знаешь, чувак, к концу этой бойни, самолеты уже летали, вывозили покалеченных. Там был один самолет – специально для таких, как я. Для «самоваров!» Нас привезли в аэропорт на двух грузовиках. Мы такие лежим в грузовике и слушаем, как наш медик ругается с сержантом из ВВС. Сержант такой: да как же я их тебе погружу, болван! У тебя по списку сорок четыре эвакуируемых. А в самолет можно поставить только тридцать носилок. А наш медик ему: не кипятись, летун, у меня тут, братан, «спец-выпуск». Они все поместятся, и еще место будет. Тебе что, не сказали? Это груз из долбаного госпиталя в Зуварé. «Самовары», без рук и без ног. Оквадраченные! Тут кто-то засмеялся. И все мы, ну, в обоих грузовиках, как начали хохотать! Во все наши сорок четыре самоварные глотки! Во, сказанул: «оквадраченные»! «Спец-выпуск»!

74

90 см. Примечание переводчика.