Страница 138 из 164
Позиция премьер-министра Великобритании не слишком сильно расходилась с позицией В. Вильсона. В ноябре 1919 г. Ллойд Джордж писал: «Я верю, что кабинет не допустит вовлечения Англии в какую-либо новую военную акцию в России… мы слишком часто слышали об «огромных возможностях в России», которые так никогда и не реализовались, несмотря на щедрые расходы для их осуществления. Только за этот год мы уже истратили более 100 млн. фунтов стерлингов на Россию… Россия не хочет, чтобы ее освобождали. Давайте поэтому займемся собственными делами, а Россия о своих делах пусть печется сама…» Ллойд Джордж не отвергал напрочь идею переговоров с коммунистическим правительством в Москве1834.
Но два лидера наиболее могущественных стран мира, США и Великобритании, эти ярчайшие представители передовых демократий того времени, оказались абсолютно беспомощными перед лицом своих собственных правительств и вчистую проиграли им схватку за Россию. При этом Вильсон и Ллойд Джордж имели полную поддержку своих народов, явно не желавших продлевать «удовольствия» войны. Они имели протянутую руку Москвы, которая не была приглашена в Париж, но готова была признать царские долги, открыть двери для иностранных инвестиций и концессий, прекратить подрывную революционную деятельность за рубежом, амнистировать противников ленинского режима и признать независимость Финляндии, Польши и Украины в обмен на дипломатическое признание и прекращение интервенции1835. Этот парадоксальный, на первый взгляд, факт говорит об очень многом…
Противником Вильсона выступил госдепартамент во главе с госсекретарем Лэнсингом, который уже 30 ноября 1917 г. выступил как один из наиболее радикальных, агрессивных противников большевиков, утверждая, что они угрожают Америке и всему мировому порядку, и больше никогда не менял своего мнения. В январе 1918 г. в ответ на предложение В. Вильсона о признании большевистской власти де-факто госдеп отреагировал стремительно. Майлс отметил: «…Мне представляется невозможным признать де-факто власть правительства, которое поощряет экстремистские позиции, такие, как отказ от всех международных обязательств»1836. Госдеп делал все, чтобы даже неофициальные контакты с большевиками прекратились1837. В. Вильсону пришлось общаться с лидерами большевиков через голову Госдепа, посредством частных лиц.
Несмотря на то что Вильсон заявлял, что он сильно сомневается «в возможности остановить большевизм силой оружия»1838, «Государственный департамент рекомендовал вести более активную политику, тогда как даже военное министерство подталкивало президента к эвакуации войск из России. На этом твердо настаивали генерал Блисс и военный министр Бейкер, а государственный секретарь Лэнсинг и Ф. Полк склонялись в противоположную сторону»1839. Блисс отвечал на предложение Черчилля о разработке планов военного вторжения: «По-моему, было бы неразумно, если бы с согласия Соединенных Штатов были предприняты действия, которые могли показаться кому-нибудь признаком намерений Соединенных Штатов принять участие в интервенции в России»1840. Между тем Марч отмечал «колоссальные энергичные усилия», направленные на обеспечение участия США в интервенции. Президента «подталкивали и тянули». По словам Бейкера, власти были «буквально одержимы» русским вопросом. Сам президент писал, что «до кровавого пота размышлял над вопросом, что правильно и практично (возможно) предпринять в России». «Для оправдания американской интервенции в США велась сильнейшая пропаганда с распространением всевозможных слухов о терроре в России, о национализации женщин и т. п. Но «когда к давлению властных структур внутри страны добавилось давление дипломатических представителей союзников и Высшего военного совета, Вильсон оказался в изоляции»1841. Британское дипломатическое давление неотступно продолжалось. Великобритания активно добивалась участия США в вводе союзнических войск в Россию1842.
«…Британский план стал предусматривать вербовку в поддержку интервенции людей из окружения Вильсона в надежде на то, что они переубедят президента»1843. «Многочисленные исследования аргументированно доказывают, что на интервенцию Вильсона вынудило давление со стороны Великобритании. Не было бы британского давления,- не было бы американской интервенции»1844. Французы были не менее настойчивы, чем англичане. В течение первой половины 1918 г. представители французского истеблишмента неоднократно разными путями пытались склонить Вильсона к интервенции1845. Ллойд Джордж позже заявил военному кабинету, комментируя провал союзнической политики в России, что он «не считает возможным винить американцев, ибо они всегда очень сильно возражали по поводу проведения операций против большевиков, и то, что они сделали до сего момента», было сделано только за счет давления, оказанного на президента Вильсона»1846.
Перелом политики Вильсона в отношении России произошел после окончания Парижского конгресса. Наиболее отчетливо он проявился во время его поездки по западу страны осенью 1919 г. с целью поддержки ратификации вступления США в Лигу Наций. Д. Дэвис и Ю. Трани пишут: «Афишировать антибольшевистские взгляды Вильсона не принято». Однако они отчетливо проявились во время именно этой поездки. Вильсон заявлял, что Лига Наций во главе с США станет заслоном на пути большевиков, которые «так же жестоки и безжалостны, как агенты самого царя», распространяют «ночь, хаос и беспорядок, а потому должны пасть»1847. «Ему было нелегко занять такую позицию. Ситуация складывалась непросто, однако Вильсон в этой обстановке никак не выглядел ни полностью неосведомленным, ни безупречным»1848,- констатируют Д. Дэвис и Ю. Трани. Ситуация действительно выглядела непросто. Изоляционистски настроенные круги Америки активно сопротивлялись вступлению США в Лигу Наций, эти же круги с не меньшей энергией склоняли президента к более агрессивной политике против большевиков. Ярким выразителем таких взглядов был госсекретарь Лэнсинг. Позже Вильсон придет к выводу, что «Лэнсинг подрывал и расшатывал моральные устои… Подумать только! И это человек, которого я возвел с уровня подчиненного на высокий пост государственного секретаря Соединенных Штатов!»1849 Для Вильсона, его детище, Лига Наций, была безусловным приоритетом в области внешней политики. И именно поэтому, по всей видимости, Вильсон решил пойти на компромисс, добиваясь ратификации вступления США в Лигу Наций в обмен на уступки захлестнувшим американскую элиту антикоммунистическим настроениям. Британский посол О. Геддс сообщал: «На мой взгляд, ничто так не страшит эту страну, как угроза большевизма. Здесь сосредоточена масса неассимилированного иностранного населения, которое легко восприимчиво к большевистской и социалистической пропаганде»1830. Но жертва Вильсона не была принята, и он проиграл обе партии. США не вошли в Лигу Наций, а его уступки антисоветским кругам стали началом холодной войны.
«В Де-Мойне Вильсон подчеркивал, что российский народ был обманут, когда большевики отказались созвать Учредительное собрание и принять конституцию, что этим народом правит «небольшая группа людей столь же эгоистичных, столь же жестоких, столь же безжалостных, как и сподвижники самого царя». В Су-Фолсе президент заявил, что «правительство Ленина – Троцкого» состоит из горстки людей, «которые навязывают свою волю миллионам». Подобная власть, «опирающаяся на насилие или на угрозу насилия, должна пасть». Соединенные Штаты будут противостоять тем, кто правит силой»1851. В Миннеаполисе тема была продолжена: «Они позволили маленькой горстке людей – а как мне говорили, лишь тридцать четыре человека вошли в большевистское правительство,- установить власть меньшинства, столь автократическую, столь жестоко немилосердную, каким едва ли когда-либо было царское правительство»1852. В Сиэтле он назвал русских «привлекательным народом», который в стремлении избавиться от автократического царского террора подпал под террор меньшинства, который использовал «интригу, страх, осведомительство, шпионаж, военную силу», не осмелился созвать Учредительное собрание1853.