Страница 12 из 52
Та остановилась возле реки, не далеко от места, где находилось заветное дерево. Посмотрев по сторонам, она присела на бревно и, поглядывая время от времени на дорогу, ведущую в город, стала поджидать Берджу. Но он так и не пришел.
"Что же могло стрястись? - думала Катерина. - Отчего Берджу не пришел? Може послание не получил? Или матушка не пустила? А може побоялся прийти, коль отец пригрозил расправиться с ним? Да, нет, он бы все одно передал бы весточку, тем более ночью, когда и батюшка, и все слуги опочивают. - Она вновь посмотрела по сторонам. - Еще чуток обожду, да возвернусь. Можа по дороге угляжу..."
5
Стук копыт раздавался все ближе и ближе. Лошади остановились прямо под окнами княжеской светлицы. Катерина выглянула на улицу. Из коляски, запряженной четверкой вороных, вышли бояре Герасимовы, отец с сыном.
- М! - княжна стукнула кулаком по подоконнику. - Прикатил! Век бы мои глаза его не видали! - она отошла от окна и резко села в кресло перед зеркалом, разглядывая свое отражение. - Отступился бы боярин от меня сам, - вздохнула Катерина и подперла голову руками. - А когда отрекаются от невесты? Что бы такое удумать? Вот! - оживилась девушка. - Отыскала спасение! На прокаженной...никто не захочет жениться, - она соскочила с кресла и бросилась к своим пузырькам и баночкам...
-- Государь... - Михеич вошел в хоромный зал и поклонился до земли.
-- Чего тебе?
-- Вчерась княжна... - начал было тот.
-- Поди ближе. Ну, чего там?
- Княжна вчерась ужо поздненько , почти что ночью, к реке ходила...Во всем черном таком, аки ведьма... - таинственно шептал Михеич, выпучив глаза.
- М, собака! - Василий ударил слугу кулаком по лбу, чуть не свалив того с ног. - Бред несешь всякый! Языка лишиться вздумал, смерд непотребный?!
-- Бог с тобой, кормилец наш! - перекрестился старик.
-- Ты дело говори: чего она у реки делала?
- Уж больно долго была она там, я аж зубами стучать начал. Не разумею, государь, почто княжна у реки сидела. Колдовала что ли? Все на небо глядела.
- Прикуси язык, холоп, а не то вздерну: буде тада ворон пужать. Я не спрашивал, об чем думаешь. Я справлялся, чего видал! - грозно гаркнул князь.
-- Уразумел, батюшка!
-- До конца был?
- Да, государь, да. Сдается мне, княжна поджидала будто кого, - испуганно пробормотал Михеич.
- Вот оно что...Та-ак. Ясно! - задумчиво произнес Василий. - Его, значить, поджидала...Ладноть. Поглядывай и дале за Катериной, докладывай обо всем, чего увидишь либо услышишь, - князь потрепал старика за седую бороду.
-- Как прикажешь, заступник наш...
-- Ступай.
Михеич, откланявшись, вышел из хором, аккуратно и тихо прикрыв за собой резные дубовые двери, а князь задумался, сдвинув брови.
- И этого чертеняку тоже обженить надоть ...
Двери распахнулись, и в зал вошли будущие родственники князя, боярин Никита с сыном.
- А-а-а, проходите, гости дорогие, - обрадовался Василий и, поднявшись с кресла, пошел к гостям навстречу. - Афоня, подать меду! - крикнул он в сторону...
***
Катерина сидела в беседке возле терема с букетом полевых цветов.
"Придет, не придет... Придет, не придет..." - думала она, отрывая у ромашки лепестки. Сзади к ней подошел Андрей.
-- Катерина... - окликнул он ее.
Та обернулась, и молодой боярин, глядя на нее, от испуга попятился назад. Потом совладал с собой и ближе подошел к княжне.
-- Что стряслось с моей невестой? - поинтересовался Андрей.
-- Захворала я. Теперь на меня не глянет и отец родной, уж не говоря о молодом
боярине, - и она принялась истошно вопить.
- Н-да, - Андрей задумался. - Не стоит так убиваться. Это ж не проказа. Все образуется.
Катерина снова принялась рыдать.
-- Люди разное поговаривают... - хлюпала она носом.
"Думаешь, я поверю в твою хворь, хитрая бестия? - подумал усмехаясь Андрей. - Как бы не так! Знаю, почто изуродовалась так. Избавиться от меня удумала? Придется тебя разочаровать - не отступлюсь я от тебя, уж дюже ладное приданое за тобой дают",
-- Меня за тобой, княжна, послали. Родители наши видеть нас желают.
-- Как же я в таком уродстве пред очи батюшки вашего покажусь?
-- Так же, как и пред мои очи показалась... - съехидничал боярин.
Увидев размалеванную дочь, Василий растерялся и даже забыл, о чем разговаривал с Никитой. Тот тоже глаза выпучил и дара речи лишился.
-- Что с лицом твоим, дочь моя? - возмутился государь.
-- Хворая я, батюшка. Нездоровится мне, морозно шибко...
- Не серчайте, гости дорогие, отлучусь на чуток, - попытался улыбнуться Василий и, взяв Катерину под руку, - отвел ее в сторону. - Ты что ж это удумала? Опозорить родителя хочешь? Почто упорствуешь в дурости своей?! Удумала бунт учинить? Я живо тебя вразумлю. Евдокия!
-- Что, государь? - поклонилась подбежавшая нянька.
- Запри ее, - начал он шепотом, чтобы гости не слышали. - И пусть сидит в опочивальне своей, доколи не позволю показаться пред очи мои. Вон с глаз моих! - закончил князь и вернулся к гостям.
- Катерина, матушка, что ты еще удумала? Зачем оспины такие мерзкие наставила на лице своем холеном и пригожем? Почто гнев у батюшки вызываешь?
-- Учить меня удумала?! - сквозь зубы процедила княжна.
- Что ты, голубушка! Это я так, не подумавши, ляпнула. Глаша, разыщи Алевтину и Варьку и живо приготовьте баню государыне нашей, - распорядилась Евдокия по ходу дела, увидев в коридоре сенную девку, стоявшую без надобности.
Вскоре в опочивальню княжны холопки приволокли лохань, и давай
наполнять ее теплой водой.
- Ох, княжна, накличешь на себя беду. Почто отца - батюшку не слухаешь? - сокрушалась нянька, снимая с нее дорогой сарафан, расшитый каменьями.
Катерина молча стояла, позволяя себя раздеть, потом забралась в лохань.
- Долейте горячей воды, а то студеная уж больно, - командовала Евдокия, засунув для пробы руку в лохань. Девчата подхватили ведра и унеслись из опочивальни за кипятком.
-- Ну, зачем тебе, голубушка, надобно было так мазать себя?
-- Ты не уразумеешь.
-- Ведь молодой боярин и впрямь подумает, что ты дурнушка.
-- Мне того и надобно.
-- И впрямь не уразумею, княжна...
-- Опостылел мне Андрей, другой мне люб!
-- Так ты замуж не желаешь?
-- Не желаю!
- Ах, вон оно что...Глупая ты еще, дитя мое, - тяжко вздохнула нянька, намывая плечи и спину юной госпоже. - Разве ж ради любви замуж идут? Выходят, чтоб семью и детей иметь, чтоб жить в достатке и под защитой мужа. А любовь тут не при чем. Она позже появляется.
-- Как это так?!
Холопки приволокли ведра с горячей водой и стали подливать ее в лохань.
- ... Появляется с уважением к мужу, с заботой о нем и детях.
- Да нет же, Евдокия! Нельзя без любви под венец, да на веки вечные. Это ж грех адовый.
- Молода ты еще, голубка моя. Не все разумеешь о жизни. Полюбились год-другой и расстались, а очаг свой иметь будешь не один десяток лет. И дети радость нести станут. Ты поймешь, когда мужа познаешь, когда понесешь от него и разродишься первенцем. А покуда тебе не уразуметь, об чем я тут толкую тебе. Чудными кажутся тебе речи мои.
-- Ой, чудными няня.
- А жених твой ладный: и богат, и красив, и молод. И чего еще до счастия надоть? - нянька стала обтирать свою подопечную, вышедшую из воды. Нарядив ее в чистый сарафан, она распорядилась убрать лохань и напоследок напутствовала Катерину. - Одумайся, голубушка. Не гневи родителя, - с теми словами и вышла из опочивальни, закрыв дверь на ключ.
В городе гулянье началось. У реки, на поляне народ веселится.
Вечереет. Запалили костры. То тут, то там слышны песни да смех. Молодежь расселась вокруг большого костра и затянула песни: девчата запевают, парни подхватывают. Молодые милуются, парами по лесу гуляют, венки плетут, по реке на лодках катаются, а Катерина сидит одна в своей светлице у распахнутого окна и грустно глядит вдаль, на огоньки костров.