Группа «Нада»

Д'Арси сел за руль "консула".

– Пощады! Пощады! – продолжал стонать посол, раздражая этим своих похитителей.

Д'Арси на полной скорости дал задний ход. Агент Левис, уже полумертвый, жалобно вскрикнул, когда передние колеса снова проехали по нему. Машина доехала до угла авеню Клебера, повернула к площади Звезды. Было девять часов сорок минут вечера.

– Теперь я убийца, – тяжело вздохнул д'Арси.

– Успокойся, – сказал Эполар. – Ты стукнул американского агента и оглушил полицейского. Вот и все.

– Я убил полицейского.

– Из рогатки?

– Я убил его, – повторил д'Арси уже спокойным тоном. – Я хочу напиться до беспамятства.

– Сейчас не время, – заметил Буэнвентура.

Без четверти десять "консул" въехал на стоянку на Елисейских Полях. В третьем ярусе похитители всей группой пересели в другую машину. Связанного посла Пойндекстера – с кляпом во рту и с мешком на голове – сунули в багажник зеленого "ягуара". Эполар тщательно протер руль, управление, рычаги передачи и ручки "консула". "Ягуар" выехал со стоянки на авеню Георга V. Следуя по правобережной автостраде-экспресс, они вылетели через ворота Берси на кольцевую дорогу в десять часов, всего за несколько минут до того, как после объявления всеобщей тревоги ворота были перекрыты силами порядка.

Эполар разработал тщательный маршрут их выхода из лабиринта пригородных улиц.

Полицейские, естественно, не могли все блокировать. Вскоре после полуночи, потратив более двух часов, чтобы проехать расстояние менее шестидесяти километров (если измерить по прямой с высота птичьего полета, но сто двадцать по счетчику), зеленый "ягуар" въезжал на ферму Кузи. Как только они вышли из машины, пошел снег.

Глава 13

В пятницу после обеда министр внутренних дел отправился на уик-энд в свой замок в департаменте Эндр и Луара. В двадцать два часа десять минут, когда он с некоторым отвращением смотрел по телевизору дебаты, касающиеся аборта, его позвали к телефону и поставили в известность о похищении посла Ричарда Пойндекстера. Глава кабинета уже собирал у себя, на площади Бово, представителей полиции, армии, жандармерии и разведывательных служб. Он отдал приказ о перекрытии дорог по предусмотренному для таких случаев плану. Были предупреждены премьер-министр, президент и министр иностранных дел. Министр Внутренних дел одобрил действия главы кабинета и попросил прислать за ним вертолет. На лужайках, прилегающих к замку, были зажжены прожектора, и вскоре здесь приземлился СА-316. В одиннадцать тридцать министр был уже на своем рабочем месте, следя по радио за развитием событий.

В то же самое время Марсель Треффэ, будучи на грани нервного срыва после информации, переданной по радио в одиннадцать часов, выкурил последнюю из своих сигарет и вышел на улицу. Он дошел пешком до улицы Конвекта и купил в табачном ларьке четыре пачки сигарет. Когда он выходил из лавки, мимо него на бешеной скорости в западном направлении пронеслись двое моторизованных полицейских. У Треффэ засосало под ложечкой. Он проследил взглядом за мотоциклистами и увидел в нескольких сотнях метрах, на перекрестке улиц Лекурб и Конвента, заграждение. Он посмотрел назад, и заметил еще одно заграждение на улице Вожирар, примерно в пятидесяти метрах отсюда в северном направлении. У него учащенно забилось сердце, в горле пересохло, и он быстро зашагал к себе.

Придя домой, Треффэ включил свой старенький транзистор как раз в тот момент, когда, прервав поп-музыку, начали передавать сообщение Министерства внутренних дел:

"Сегодня вечером в Париже похищен Ричард Пойндекстер, посол Соединенных Штатов Америки во Франции. Нападение было совершено неизвестными коммандос, открывшими огонь по окружению посла, в то время как он выходил из клуба после ужина. Шофер посла, а также один французский полицейский тяжело ранены, другой французский полицейский убит. Правительство сделает все возможное, чтобы пролить свет на этот возмутительный акт и в самое ближайшее время обнаружить преступников, которые получат самое строгое наказание в соответствии с законом. Первые результаты следствия уже сейчас позволяют утверждать, что покушение совершено людьми, решившими по безумию или по трезвому расчету любой ценой спровоцировать беспорядки. Эти люди не должны надеяться на то, что Государство проявит слабость и мягкотелость. Они могут рассчитывать на некоторое милосердие только в случае немедленного отказа от своих преступных замыслов, которые вызывают искреннее осуждение французского народа".

Затем последовали комментарии журналиста, ведущего репортаж в прямом эфире с площади Бово. Он добавил к сказанному, что столица оцеплена и что правительство Соединенных Штатов отправило во Францию своего представителя. Треффэ курил одну сигарету за другой. Он поискал другие радиостанции, но они передавали музыку, и он перевел транзистор на волну "Франс-Интер". Но там уже перешли к интервью какого-то исследователя по поводу его последней книги. В полночь сообщение Министерства внутренних дел было повторено. Оно сопровождалось лишь некоторыми подробностями о перемещениях высокопоставленных лиц. "Европа 1" передавала то же самое. Прослушав информацию до конца, Треффэ подумал, что это еще не основание для того, чтобы менять свои привычки. Он переключился на короткие волны, нашел "Голос Америки" и стал слушать бархатный баритон Уиллиса Кановера. Час джаза посвящался Дону Черри. Треффэ удобно устроился в кресле и открыл пиво.

В это же время Буэнвентура Диаз слушал ту же самую музыку на ферме Кузи. Перед этим Пойндекстера заставили наглотаться снотворного. Сейчас посол был в порядке. Его уложили в двухместной спальне. С послом остался Мейер. Буэнвентура находился в общей комнате с д'Арси, который приканчивал бутылку скоча. Оба ели огромные сандвичи с сыром.

Эполар и Кэш уехали на "дофине" в Париж по национальной дороге номер тридцать четыре. Выехав из Лани, они наткнулись на заграждение, но полицейские проверяли только машины, едущие из Парижа. У Винсенских ворот было еще одно заграждение. Возле серого автобуса шесть полицейских морозили зады. Было холодно, дул пронизывающий ветер, крутя снежные вихри. О быстрой езде не могло быть и речи.

– Может, лучше вернуться? – спросил Эполар. Кэш сидела за рулем. Она ничего не ответила.

– А теперь, когда дело сделано, вам не страшно? – спросил ее Эполар.

– Мне наплевать.

– У вас горячая голова, – сказал Эполар, пытаясь шутить.

– Лучше помолчи, чем говорить глупости.

"Дофина" катила по заснеженным улицам Парижа. Они выехали на Севастопольский бульвар, дважды повернули направо, и вырулили на улицу Сен-Мартен. Полицейских здесь было мало, зато много проституток. Известно, что проститутки и воры дружат с полицией, и в таких кварталах ее всегда мало, особенно сегодня. "Дофина" остановилась. Кэш и Эполар вышли из машины. По соседству с табачными ларьками находились почтовые ящики, куда они бросили конверты, адресованные в редакции основных парижских ежедневных газет, в агентства французской и иностранной прессы, в Министерство внутренних дел. В конвертах лежал манифест, написанный Треффэ, Буэнвентурой и Мейером. Его с трудом размножили на бумаге для прокладки гравюр.

У входа в один из домов зябко ежились девушки в синтетических шубках. Эполар заметил среди них проститутку необыкновенной красоты с бледным лицом. Он и без того уже был возбужден близостью Кэш. Ему захотелось предложить ей ненадолго подняться в комнату отеля. Образ хорошенькой проститутки и Кэш на короткое мгновение смешались в его голове. Опустив последние конверты, Кэш повернулась к нему.

– Что ты смотришь на меня глазами жареного мерлана?

– Мне холодно, – процедил Эполар сквозь зубы и обнял Кэш. Она не вырывалась и была скорее заинтригована, чем сердита. Прерывисто дыша, он отпустил ее. – Я старый дурак, – осклабился он.