Страница 4 из 54
Дин пожал плечами.
– Я еще не знаю. Уверен, что они будут задавать вопросы, на которые я пока не смогу ответить. Скорее всего, я буду просто консультировать их во время торгов, говорить о сроках принятия решения и тому подобное.
Воспылав интересом к теме разговора, Кэсси спросила.
– Часто ли тебе звонят члены семей потенциальных игроков?
– Даже представить себе не можешь, как часто, – сказал он и покачал головой. – Мало кто разбирается во всех тонкостях контракта, и иногда это сильно раздражает. Я вынужден подробно объяснять каждую деталь, которую они не понимают.
Глаза Кэсси удивленно расширились, и она громко выдохнула.
– Готова поспорить, что бывают долгие и изнурительные телефонные разговоры.
Дин кивнул.
– Как-то я два часа разговаривал с женой одного из твоих бывших товарищей по команде.
– Кого именно? – спросил я.
– Одного из аутфилдеров [2]в D-backs [3]. Она беспокоилась, что в прошлом сезоне её муж получил растяжение мышц, и хотела узнать, как это скажется на его игровом времени в новом сезоне, а также стремилась добиться полного пакета пенсионного страхования. Я был вынужден объяснить ей все стороны дела, и, думаю, что ввел её в замешательство. Она была просто одержима вопросом пенсии.
Дедушка выронил из рук вилку, и она с шумом упала на стол.
– Извините, – сказал он, когда поднял вилку с забавным выражением лица. – И как много сезонов нужно отыграть, чтобы заработать пенсию?
– Чтобы рассчитывать на полную пенсию, нужно отыграть десять сезонов.
– Что будет, если игрок получит травму и не сможет доиграть все десять сезонов?
Дин втянул в себя воздух.
– Тогда игрок получает неполную пенсию, но тут все намного сложнее. Следует учитывать условия контракта и число лет, на которое он заключается.
– Ох, хватит говорить об этом. Пусть ребята проведут немного времени вместе, пока Джек и Кэсси не уехали. – Бабуля поднялась со своего стула и стала собирать тарелки со стола.
– Давайте, я Вам помогу? – сказала Кэсси, но бабушка отвела её руки в сторону.
– Нет, дорогая. Вы же молодожены. Идите проведите свой медовый месяц с друзьями, – сказала она с кривой усмешкой, когда мы стали потихоньку перебираться в гостиную.
Остаток дня мы провели в компании Дина и Мелиссы, пока Кэсси не напомнила, что нам пора собирать вещи и прощаться. Мне не нравилось уезжать из этого дома, но, в конце концов, теперь-то я был не один. И больше никогда не буду один.
ГЛАВА 3. Сломанные кости
Кэсси
Три месяца спустя…
Погрузившись в работу, я сидела за компьютером и машинально теребила рукой ключ, висевший на цепочке у меня на шее. Мои пальцы поглаживали буквы, выбитые на этом ключе, которые складывались в слово СИЛА. Мелисса дала мне его после истории с желтой прессой и злыми фанатами во время первого сезона Джека за Метс. Она сказала мне тогда, что по правилам я должна держать это украшение у себя, пока не встречу человека, который будет нуждаться в его послании сильнее, чем я. Мне не нравилось, что рано или поздно мне придется отдать столь особенный подарок, но, тем не менее, я была вынуждена признаться, что это очень умная мысль.
Сидя за своим рабочим местом, я корпела над фотографиями, которые сделала совсем недавно. Нора, мой босс, хотела представить одну из моих работ в номинацию на престижную в среде фотографов премию. Но когда я посмотрела на разложенные передо мной фотографии, я поняла, что не смогу выбрать одну.
Как обычно, я много сил вкладывала в свою работу и не могла больше смотреть на то, что было запечатлено на фотографиях. Я видела эмоции и чувства, которые не мог передать объектив моей камеры.
Когда я смотрела на фотографию, на которой пожилой мужчина отчаянно цеплялся за покрытого грязью и кровью ребенка, я видела сотни других людей таких же отчаявшихся и грязных, не попавших на этот снимок. В кадре не было видно ни полуразрушенных домов в груде обломков, ни их владельцев, на лицах которых застыло выражение ужаса, пока они напрасно пытались разобрать завалы. На территории протяженностью в несколько миль располагались школы, частные компании, жилые дома, которые сейчас были полностью разрушены, а это место больше напоминало зону боевых действий. Возможно, такое сравнение звучало банально, но оно наиболее точно описывало ситуацию. Мать-Земля иногда приносит ад на Землю. И я запечатлела этот момент на своих снимках.
Одно дело слышать о разрушениях в новостях или читать в газетах, и совсем другое видеть собственными глазами. Невозможно описать словами, что чувствуешь, когда под твоими ногами валяются осколки стекла и обломки чьего-то дома. Или когда видишь шок на лицах людей, потому что все их имущество превратилось в груду пепла. Я никогда не чувствовала себя такой беспомощной, как в тот момент, когда ко мне обратилась пожилая женщина и пожаловалась, что пропали все её семейные фотографии и реликвии. И я ничем не могла помочь ей, когда она от горя рухнула на колени и зарыдала. В первые несколько дней после стихийного бедствия на месте катастрофы было столько человеческой боли, что зачастую я просто не могла делать снимки. Мне было невыносимо просто смотреть на последствия этой трагедии, что уж говорить о тех, кому пришлось пережить её.
Возможно, такая черта моего характера не способствовала моей карьере, но мне не нравилось быть навязчивой. Я не относилась к такому типу фотографов, которые пихали камеры людям в лица и вторгались в их личное пространство, чтобы получить удачный кадр, который потом можно хорошо продать. Мне не приносило удовольствие фотографировать страдания других. После того, как я провела какое-то время с людьми, пережившими катастрофу, их горе оставило неизгладимый след в моей душе. И я не понимала, что хорошего было в том, чтобы передавать эту боль всем окружающим посредством фотографии.
Но потом в какой-то момент начинает происходить нечто магическое. Изменения можно почувствовать даже в запыленном воздухе. Первоначальный шок проходит, и люди начинают собираться вместе самым непостижимым образом. Они становятся чем-то вроде одной большой семьи, и выглядит это очень трогательно. Теперь люди не страдают каждый сам над своей потерей, а объединяются вместе, чтобы не просто выжить, а стать сильнее, заручиться поддержкой друг друга. И испытать такое единение стоит всех ранее пролитых слез и пережитой боли.
Вот почему, выполняя очередное задание, я всегда стремилась найти красоту среди страдания и разрухи, мгновенья покоя и счастья, когда два близких человека видят друг друга живыми, хотя до этого считали погибшими, когда паника преобразуется в восторг, вот такие моменты я хочу фиксировать на пленке. Если посредством фотографии я могу передать свою надежду тем, кто уже отчаялся, то моя работа имеет смысл. По крайней мере, я выполняю её так, как сама хочу.
– Кэсси, зайди, пожалуйста, ко мне, – по телефону внутренней связи раздался голос Норы.
Я нажала на мерцающую красную кнопку на аппарате и сказала в ответ:
– Сейчас буду.
Я поднялась со своего рабочего места и посмотрела на коллег. Джоуи, парень, с которым я однажды ходила на свидание, когда мы с Джеком расстались, уехал несколько лет назад. Ему поступило выгодное предложение из его родного города, Бостона, и он ухватился за эту возможность. Джек даже захотел закатить вечеринку, когда узнал эту новость. Я не могла взять в толк, почему он так радовался? Ведь у него просто-напросто не могло быть конкурентов.
За последние пять лет в нашем офисе появилось много новых лиц, однако ритм работы не изменился. Пол гудел от энергии творческих людей, которые готовили макет журнала, создавали обложку, редактировали статьи. Мне нравилась моя работа, и мне нравилось жить в этом городе.